Во дворце Палеологов Лале отдали покои императрицы, и только ей было смешно от подобной чести. Но сидеть на месте она не хотела. Узнала, кто сейчас служит во дворце. Познакомилась с этими христианинами, мирно поговорив. Некоторые важные особы при дворе императора Константина сейчас также находились во дворце. Хотелось пообщаться и с этими учёными людьми, но Лале догадывалась, как ей будут не рады. А потому решила подождать лучших времён. Хотя кое с кем удалось встретиться.
Без Зары и Шахи-хатун госпожа как без рук. Но её доброе отношение изменило отношение слуг от презрительного до почтительного. И всё же выбрать кого-то в помощницы не мешало бы! В поисках Раду, который в Константинополе стал правой рукой Мехмеда, госпожа наткнулась на девочку лет двенадцати — Тамару. Она оказалась дочерью знаменитого историка и государственного деятеля Георгия Сфрандзи.
Мужчина уже стар, но дочь свою любил. К Лале не выказал неуважения, наоборот, узнав, кто она такая, попросил забрать дочь под своё крыло. «Судьба моя, госпожа, туманна, так хоть дочь будет в безопасности», — двенадцатилетняя Тамара на слова отца стала возмущаться. И так много говорила, что она сильная и совсем справится. Напомнила Лале, какой та была раньше. Отец дочку в сторону отвёл, сказал ей что-то. Та неуверенно оглянулась на Лале, которая улыбнулась. А потом отец подвёл дочь к госпоже, и девочка ухватилась за протянутую руку.
Так у Лале появилась маленькая, но шустрая помощница. Через пару недель по прибытию в Константинополь, Тамара заговорила о том, что услышала от взрослых. После захвата города у многих византийцев не хватает денег и пищи.
— Это явно не склоняет народ к султану, — да, ещё она была очень умной. Вся в отца.
— И что ты предлагаешь? — Лале подозвала девочку к себе и посадила рядом. Тамара широко улыбнулась:
— Практически всю знать казнили, но, как вы можете знать, в Летнем Доме живёт племянница императора Константина, Ирина. Люди её очень любят, если вы попросите её раздать денег и еды от имени султана, думаю, это поможет заполучить их расположение, — девочка была очень довольна своей идеей. Служанки только осторожно косились. Лале хоть и не наказывала их без причины, они боялись её притворства. И сейчас тот самый момент, когда маска милосердия может слететь.
— Хм… я поговорю с султаном, думаю, он не будет против, — девочка подскочила и запрыгала на месте. Она искренне радовалась: помогла своему народу.
— Ой, — резко остановилась и опустила голову, — простите, Лале-султан, — госпожа в ответ рассмеялась. Чего не было с самого приезда в этот город. Только дети радовали её и помогали расслабляться.
А Мехмед весь в делах: не успел решить вопрос с восстановлением и обороной новой столицы, которую теперь именовали Стамбул, как решил, на какие земли пойдёт дальше. Даже про портрет забыл. Лале, приходя в его покои, успевала только поинтересоваться делами и здоровьем, как падишах засыпал. Приходилось делать наброски портрета с его спящего лица. А ведь ей нужны глаза! И уточнить, ждать ли, пока борода нормально отрастет. Но всё это не так важно, что госпожа смогла уловить момент и договориться о золоте и еде для византийцев. Мехмед особо не думал, согласился, ведь Лале глупость не предложит.
С Ириной не пришлось долго договариваться. Этой женщине не хотелось иметь дела с турками-османами, но ради народа вытерпит.
†††
— Тебе опасно здесь находится, — в одном из переулков, переодевшись в византийскую одежду, Аслан встретился с Владом. Тот абсолютно спокойно стоял у стены, не боясь быть пойманным.
— Будешь так суетиться, меня точно поймают, — улыбнулся. — Я здесь ненадолго, мне нужно собрать людей, всё равно католики не согласятся взять ортодоксов, — то бишь православных, — в крестовый поход. Хотя я уже сейчас могу сказать, бесполезно, — да, ему посчастливилось увидеть Лале рядом с Раду. Госпожа прикрывала платком нижнюю часть лица, как и положено. Кому, кому, а иноверным простолюдинам другой чести не перепадёт. И всё же здесь у Дракула свои дела.
— Мехмед никого не держит, решил воспользоваться моментом? — Влад кивнул. А затем заметил в конце улицы какое-то движение.
— А ты в курсе, что во дворце происходит? — и очень удивился, когда в окружении бостанджи увидел на лошадях двух женщин. Одна из них была Ирина, другая — Лале. А спереди у госпожи сидела Тамара. Она всё показывала то в одну сторону, то в другую, рассказывая про город. Лицо Лале не прятала, но накинула капюшон. Из-за копошений девчушки тот грозился слететь. Но Лале не злилась. За ними обоз. Влад отошёл в глубь переулка, а Аслан натянул капюшон.
— Не хотел тебя разочаровывать, но, кажется, последние её слова мне были такими: «Если он отпустит меня, забудет, так будет лучше», — когда женщины и охрана проехали мимо, Аслан вышел за ними. Только раз оглянулся: Влад тоже пошёл за ним. Простые люди отовсюду тянулись к площади с колонной Константина Великого, у которой недавно ждали спасения от турков свыше. Собирались кругом, ожидая речи Ирины.
— Мой любимый народ! Так случилось, что по воле Господа нашего эта земля отныне нам не принадлежит. Мы ждали самой страшной участи, но султан Мехмед дал нам выбор: покинуть город или остаться, — она старалась не оборачиваться на Лале, от которой получила свободу слова. И всё ждала удара в спину. Но госпожа внимала её словам, как и собравшиеся. — Я знаю, от ненависти в сердце избавиться тяжело, но перестаньте упрямиться и воспользуйтесь случаем: султан преподносит вам, сильным и гордым византийцам, в знак уважения, еду, одежду, лекарства и немного денег, — она постаралась посмотреть на каждого. Сильная женщина. — Хотите уйти? Воспользуйтесь этой милостью. Хотите остаться? Лишним не будет. И помните, что милость господня может прийти оттуда, откуда мы совсем не ждём, — еду, одежду и деньги уже разложили в разные кучи позади женщин.
Лале решила, что поможет Ирине раздать всё это. Было опасно. Но люди отреагировали мирно, не став благодарить вслух кого-то конкретно. Сначала к ним подходили дети и старики.
— Султан не боится за свою любимицу? — народ их толком не слушал, к тому же большинство стояло в очереди к бостанджи.
— Может, я и любимица, но он горевать не станет, если умру, — младенец на руках какой-то женщины, завидев в руках госпожи корзинку с едой, начала смеяться. «А-ма, а-ма», — и захлопал в ладоши. Не успела мать чуть наклонится за корзинкой, как малыш вцепился в волосы Лале: ему приглянулась простая серебряная тика. Ирина кинулась отцеплять мальчика вместе с матерью. Дети кругом засмеялись. Капюшон с Лале слетел, но всем было всё равно. Только бостанджи напряглись, готовые к непредвиденным обстоятельствам. Но мальчика уговорили отпустить украшение — не заплакал, рассмеялся сильнее, оставив госпожу лохматой.
— Жаль, что подобный день не останется в истории, — Ирина повернулась к своей очереди, не услышав шёпота Лале о том, что вряд ли о ней напишут в истории.
Вдали от них стояли Аслан и Влад. Первый убеждал друга не рисковать и не занимать очередь. Лале с таким сюрпризом не справится, и бостанджи его заподозрят. Влад послушал, потому что появилась идея. Ему лучше об этом не говорить. Люди стали расходиться, но дорога ещё была занята. Послышался стук копыт десятка лошадей. Кто-то закричал:
— Доро-о-о-огу! Султан Мехмед Хан Хазрет Лери! — во главе небольшого отряда показался Мехмед верхом на чёрном арабском скакуне. За ним ехал Раду и Заганос-паша. Аслан и Влад поспешили скрыться в ближайшем проходе между домов. Султан остановился напротив женщин и спешился. Твёрдым шагом он направился к Лале. Что он говорил, Аслан не слышал. Зато Влад сохранял непонятное другу спокойствие.
— Моя луноликая госпожа, — Мехмед поцеловал Лале в лоб и надел ей капюшон, шепнув: — Не стоит позволять им смотреть на твоё лицо, муфтий будет припоминать мне до самой смерти, — затем покосился на Ирину, дерзкую женщину. Ему нравилось, как эта дикарка проявляла благородство во имя своего народа. Но если и дальше будет строптивой, придётся от неё избавиться. Снова обратился к Лале: — Они перестанут трястись, если я поиграю в прекрасного и любящего мужа? — провёл пальцем по её щеке, но сейчас Лале была готова к таким романтичным жестам.