– Во-первых, Жозефина мне не мешает…

– Катрин… – мама попыталась перебить меня.

– А во-вторых, я всегда буду рядом с ней, будь то её первые шаги или завтрак в змеином гнезде. И я предпочту войти в огонь вместо неё, чем стоять в стороне и наблюдать, как горит моя дочь! – отчеканила я. – Накройте в конце стола, мы сядем там.

Не дав шанса на возражение, я направилась в другую часть комнаты.

– Идём, – я услышала голос Луи позади.

– Пап, ты видел эти барельефы на стенах?

– Видел-видел, эти мама показывала, – усмехнулся он.

– Птичка моя, – остановилась я, – давай сейчас займём места, а сюда вернёмся, когда здесь никого не будет.

– Да, мам, извини.

Я заняла место напротив отца, все остальные гости сидели по обе стороны длинного стола. Комнату заполнил стук приборов о тарелки. Император молчал, периодически кидая презрительные взгляды в нашу сторону.

– Катрин, мы думали, тебя уже нет в живых, – как всегда ядовито высказывалась мадам Ева, которая за эти годы высохла как виноград на палящем солнце.

– Я про вас так же думала, но слава богам, мы обе здесь, за одним столом.

– Какая красивая у вас дочка, Ваше Высочество, – сказал кто-то из гостей.

– Красивая, – кивнула я. – Но не только снаружи, душа её также прекрасна, – улыбнулась я, взглянув на Жо-жо, лицо которой покрылась румянцем.

– Ваше Высочество, вы уже прошли посвящение?

– Жозефина, – шепнула я, – ответишь?

– Я? – вздрогнула она, испуганно взглянув на меня.

Я чуть заметно кивнула.

– Да… Боги были благосклонны и даровали мне ту же силу, что у мамы и Его Величества.

– Прекрасно, – шепнула я, довольная ответом Жозефины.

– Но мы слышали, что на вас напали прямо в храме.

– Были убиты ни в чём не повинные люди, – кивнула я. – Но нападающие, – в этот момент мой взгляд был прикован к отцу, – не знали, что Жозефине подвластна вода, а не огонь.

– Как такое возможно? – удивлялись гости.

– Одним богам известно, – лукавила я.

– Жозефина, у вас есть увлечения?

– Искусство, – кротко ответила она, не уверенная в необходимой честности.

– В за́мке есть галерея с портретами древних императоров, – поучаствовала в разговоре Леонор.

– Да, они прекрасны, – улыбнулась Жо-жо. – Её Высочество утром показала нам их.

– Уже? – удивилась та. – Я заметила, тебя увлёк барельеф в этой комнате, тогда вам сто́ит заглянуть в библиотеку, там все стены в лепнине.

– Надеюсь, в библиотеке они всё же представляют историческую ценность, потому как в этой комнате им не больше тридцати лет.

– Неужели? – удивился кто-то из гостей, – мы думали, она сохранилась со времён эпохи Возрождения.

– Нет, – рассмеялась дочка, – я тоже вначале так подумала, но присмотревшись, поняла, что ошибаюсь.

Я заметила, как щёки Леонор залились плотной краской.

– Такие же бесполезные знания, как и у матери, – выругался император.

Жозефина потупила взгляд и больше не отрывалась от тарелки.

– Извините, Ваше Величество, что не удовлетворяем вашим высоким требованиям, – пошла в наступление я. – Мои знания бесполезны? Какие вы имеете в виду? Совершенное знание медицины или языки? Познания юридических наук или экономических?

– Катрин! – мама попыталась отвлечь меня.

– А… я, кажется, поняла. Легенды, мифы и сказки, но это вам надо сказать спасибо! Я провела в заточении первые четырнадцать лет своей жизни!

– Тогда ты должна знать миф про непослушного сына Дедала, – размеренно говорил император, – который посчитал себя умнее отца и, несмотря на все предупреждения, приблизился к Солнцу, а потом, опалив свои крылья, разбился насмерть о волны.

– Икар, – кивнула я, поддерживая разговор, и в следующее мгновение, сдвинув брови, сказала: – Но и вы помните, что погибла Помпея, когда раздразнили Везувий!

– Катрин! – прикрикнула мама.

– Спасибо, нам пора!

Снег плотным ковром укрывал верхний парк за́мка, я не узнавала его: за пятнадцать лет были высажены новые деревья и кустарники, спящие сейчас, укрытые пушистым белым одеялом. Мы шагали по мощёной дороге прямиком в город.

– Мам, за завтраком я зря сказала, что барельефу всего тридцать лет. Я думала, что остальные знают.

– Ничего страшного, моя птичка.

– Дедушка и бабушка расстроились. Я хотела им понравиться, а получилось наоборот.

– Я почти сорок лет пытаюсь им понравиться, – с грустью усмехнулась я. – Дело не в тебе.

– А почему ты так грубо с ними разговариваешь?

– Это не специально происходит, – пожала плечами я. – Меня никогда не ласкали, мама всегда только упрекала… По её мнению, я была несносным ребёнком, её раздражали мои рыжие кудряшки, мои опоздания к столу, моя неряшливость. Отец растил себе замену, а когда понял, что моя стихия огонь, так и вовсе стал высасывать мою силу, пытаясь уравновесить.

– Зачем?

– Потому что моя стихия самая неукротимая и опасная.

– Мам, тебя совсем никогда не обнимали?

– Два или три раза, – усмехнулась я, – может, в детстве ещё. Но твой папа восполняет, – рассмеялась я.

– Стараюсь изо всех сил, – поддержал Луи, который шёл рядом. – Но иногда весь обожгусь, прежде чем удастся приблизиться, – улыбался он.

– То ли дело я, – Жо-жо схватила его за руку.

– И Доминик, – улыбнулся муж. – Вы моё спасение!

– Чувствуете корицу? – улыбнулась я.

– О, я понял, куда мы идём!

– Куда? – переспросила Жо-жо.

– Сейчас направо…

Мы свернули с основной дороги и стали спускаться по металлической резной лестнице, держась за поручни, потому что лёгкая наледь после оттепели могла сыграть злую шутку с нами.

Уютный дворик, который во все времена согревал мою душу. В кофейне месье Жерара было уже полно́ народа, вчерашние гости за́мка стояли в очереди за бодрящим кофе.

– Мам, это тот мужчина, с которым мы познакомились ещё в старом детском доме?

– Да, – улыбнулась я, увидев хозяина заведения, – месье Жерар! – и помахала ему.

– Я знал, я знал, – засуетился мужчина и стал пробираться к нам, расталкивая посетителей, – я знал, что вы придёте! Несмотря на множество посетителей, я держу этот столик за вами!

– Месье Жерар, – я покачала головой, – вы не меняетесь. Помните мою дочку и супруга?

– Конечно, как я мог забыть таких важных гостей, – он ласково коснулся рукава моего пальто и направил меня в сторону единственного свободного столика у окна. Луи с Жо-жо шли за нами следом.

– Вчерашнее появление наделало много шума, – сказал месье Жерар, когда мы уселись. – Весь город только про это и говорит. Я слышал, что император был не рад вашему появлению, но почему?

– Это слухи, – рассмеялась я. – Не сто́ит обращать на них внимание, сами же знаете, что люди болтают разные глупости. Император суровый человек, и он никогда не был излишне эмоционален, так что не следует вам переживать из-за таких пустяков.

Я не хотела, чтобы этот милый человек узнал настоящую причину нашего появления на балу. Мой конфликт с отцом наверняка сильно бы его расстроил.

– Могу я предложить вам чая или лучше праздничного какао с зефирками? – Жерар лукаво посмотрел на Жозефину.

– С удовольствием попробую, – Жо-жо улыбнулась ему в ответ.

– А нам подайте свой любимый чай.

– Мой любимый? – он изумлённо посмотрел на меня. – Я люблю чёрный с чабрецом, не уверен, что вам понравится…

– Обожаю чабрец, и Луи тоже, – я посмотрела на мужа, и тот активно закивал в подтверждение моих слов. – Но главное, что его любите вы, а это значит, что с радостью присоединитесь к нам… И мы сможем поболтать по душам.

– Но разве это удобно? – Жерар замялся и бросил короткий взгляд на очередь, столпившуюся у входа, а потом обернулся на сотрудников, что как ошпаренные носились по залу, только и успевая отдавать клиентам их заказы.

– Почему нет? – ответила я. – Ваши работники справятся, а вам пора отдохнуть.

– Конечно, Ваше Высочество, – согласился он. – Я только сбе́гаю на кухню и принесу свежих булочек и чая.