провел и второй сет, отдав сопернику лишь два гейма. Он не ожидал

ничего подобного и был приятно удивлен тем, что у него получалось

буквально все: и мощная подача с первой попытки, и неотразимые

удары с лета, и четкий и точный прием. Чувство тревоги, не давав-

шее ему покоя на протяжении всего дня, все больше и больше отда-

лялось и к тому моменту, когда в третьем сете он повел 3:0, прак-

тически полностью исчезло. Ни у кого из присутствующих исход мат-

ча уже не вызывал сомнений, и апплодисменты, которыми зрители

сопровождали каждый выигранный Уэйном мяч, становились все более

жидкими, что выражало их явное разочарование столь быстротечным и

неинтересным финалом.

Полный решимости всухую разгромить соперника в этом сете и

завершить матч, Лонгли бодро и уверенно вышел на прием подачи в

четвертом гейме. Хамад же, напротив, выходил на подачу с понуро

опущенной головой, медленно и нерешительно, словно желая таким

образом продлить свое бесперспективное сопротивление, больше по-

хожее на агонию. Он так долго готовился к подаче, что Уэйн поду-

мал, что судье следовало бы сделать ему предупреждение, но в то

же время его внимание привлекло то, что, выполняя эти автомати-

ческие манипуляции с мячом, египтянин не смотрел, как обычно, се-

бе под ноги, а все время искоса поглядывал влево. Внезапно Уэйн

вспомнил, что похожий взгляд был у Мартина Нильссона перед паде-

нием, и инстинктивно посмотрел в ту же сторону. В следующую се-

кунду в глазах у него потемнело, и возникло ощущение, что он те-

ряет сознание. Он был подсознательно готов, н а с т р о е н на

то, чтобы увидеть ЭТО, то, что остается невидимым или кажется

бликом или оптическим обманом всем остальным, и он отчетливо уви-

дел, как прозрачный силуэт, имеющий человеческие очертания, мед-

ленно приближался к Хамаду. Когда они поравнялись, очертания его

соперника на мгновение стали расплывчатыми, а затем призрак ис-

чез, и Хамад, высоко подбросив мяч, выполнил подачу. После всего

увиденного Уэйн был совершенно не готов к приему, но, проводив

глазами оранжевой молнией проскочивший мимо него мяч, он понял,

что даже при всем желании не смог бы принять такую подачу. Тем

временем Хамад снова подал навылет, потом еще раз...

Все вокруг было для Уэйна словно в тумане, он почти не осоз-

навал, что делает, и механически выполнял заученные движения, за-

ботясь лишь о том, чтобы хоть немного совладать с нервной дрожью

и сохранить координацию. Однако это ему не удавалось. За весь

гейм на подаче соперника он только один раз смог дотянуться до

мяча ракеткой, после чего он улетел далеко за пределы корта. Так-

же всухую он проиграл и следующий гейм на своей подаче, сделав

две двойные ошибки и пропустив два мощных обводящих удара. После

этого наступил долгожданный перерыв. Обливаясь холодным потом,

Уэйн на ватных негнущихся ногах плюхнулся на скамейку и сделал

несколько глубоких и жадных глотков апельсинового сока. По прави-

лам тренерам не разрешалось общаться со своими подопечными во

время матча, и Скотт Нортон наблюдал за игрой с трибуны на седь-

мом ряду. Уэйн бросил на него взгляд и представил, что мог бы ему

сказать его наставник в данной ситуации. Лицо тренера было закры-

то руками.

" Уэйн, что с тобой случилось", - отчетливо раздались в его

голове слова Нортона, произнесенные еще во время утренней трени-

ровки. " Я же тебя предупреждал - не расслабляйся. Конечно, ему

отступать некуда, он заиграл раскованнее и мощнее, но не настоль-

ко, чтобы выигрывать у тебя два гейма подряд. Ты просто оказался

не готов к такому повороту событий. Пойми, Хамад не может у тебя

выиграть, это ты можешь ему проиграть и опозориться, если немед-

ленно не соберешься. Все, что от тебя сейчас требуется - играть в

теннис так, как ты умеешь."

Этот мысленный разговор с тренером вывел его из оцепенения.

"Ведь Нортон прав. Я просто должен играть в теннис. Я играю

лучше, чем кто бы то ни было из людей, а теперь удостоился чести

противостоять... впрочем, неважно кому. Я смотрел записи ЕГО мат-

чей и не могу сказать, что ОН играет сильнее меня. Итак, на моей

стороне небольшое преимущество в технике выполнения ударов и пе-

ревес в два сета, ЕГО козыри - сильная подача, скорость и, самое

главное, моя паника. И если убрать этот страх и попросту поменьше

смотреть на НЕГО, то я сохраню все шансы на победу", - думал

Лонгли, выходя на следующий гейм. Пока противник готовился к по-

даче, он обводил взглядом зеленую траву, переполненные трибуны,

желавшие его победы, безоблачное голубое небо и, вдыхая полной

грудью свежий, подгоняемый легким бризом воздух, все больше успо-

каивался и сосредотачивался.

Хамад подал. Скорость подачи была огромной, и ее траектория

была самой неприятной, направленной в середину боковой линии кор-

та, но тем не менее на этот раз Уэйну удалось среагировать и рез-

ко послать мяч прямо в ноги выходящему к сетке сопернику. Тот ед-

ва сумел подставить ракетку и ответил неловким ударом с лета,