– Но…, но как? – Джет недоуменно вскрикнула. – Мы ведь жили по соседству, я помню твою маму.

– Я была приемным ребенком. Верховная жрица, не имеет права…, она не должна иметь детей, Она скрывала меня и мое происхождение ото всех, – пояснила послушница.

– Сейчас это не важно. Я должна была защитить тебя? Ведь так? Защитить хранителя диадемы. Именно поэтому Немезида и отправила меня с тобой? Но я не справилась, – Рыжая сокрушенно покачала головой.

– Мы не справились, – печально вставила словечко Хильда.

– Нет, – мотнула едва заметно головой Аини. – Это я не справилась. Моя вера оказалась недостаточна крепка. Диадема не защитила нас в трудную…, в трудную минуту. Я всего лишь послушница…, всего лишь дочь своей матери…, которую она попыталась спасти. Но видно не судьба.

Джет печально глядела на подругу, уже не пытаясь убеждать, ни послушницу, ни себя, в том, что ее еще можно спасти.

– Ты ведь не веришь…, в нашего бога? – продолжила послушница, после паузы. Каждое новое слово, казалось, забирало у нее последние силы.

– Нет, – согласилась Джет, и горько усмехнулась, – Моя мать… Шелдон… Теперь ты Аини. Какие еще нужны доказательства, что вашему…, то есть нашему богу, нет до нас никакого дела, – отрешенно глядя вдаль, вздохнула Джет.

– Джет…, – послушница зашлась в приступе кашля, выплевывая сгустки крови. – Джет, наш бог. Джет он во всех нас…, даже в тебе…, будут помнить о нем…, будут помнить обо всех нас. Гибель Шелдона…, гибель Шелдона, не будет напрасной. Теперь ты Джет хранитель реликвии, – послушница протянула нефритовую диадему амазонке. – Доставь ее в земли Княжества Четырех Гаваней… Сири Отступница, найди ее в храме Митлитрандера, в Пелене. Она…, она отреклась от нашей веры, но именно ей я должна была доставить реликвию. Она позаботится о диадеме. Придет время и в мир явится та, чья вера будет непоколебимой. Сберегите реликвию для нового избранника Саргоса.

– Я обещаю Аини, Саргос не будет забыт, – сердечно произнесла Рыжая. – Я сберегу реликвию. Когда-нибудь будет отстроен новый Шелдон и в центре города, как и прежде, будет стоять величественный храм Саргоса, где люди будут поклоняться ему и чтить память погибших героев. А сердцем храма будет нефритовая диадема. Обещаю.

– Спасибо Джет, – Аини с трудом улыбнулась. – Ты всегда была моим другом… Единственным другом.

– Ты тоже была моим единственным другом, – скорбно прошептала Джет.

Больше маленькая послушница не произнесла ни слова. С блаженной улыбкой на устах, она отправилась в иные миры, сомкнув свои веки навсегда. Над ее телом сотрясаясь от рыданий, плакала рыжая амазонка. За ее спиной стояли еще три девушки, воительницы Шелдона. В стороне, опираясь на свой боевой топор, стоял огромный орк, он тяжело опустил плечи и смотрел куда-то вдаль, задумчивым взглядом.

Уже светало, когда орк Гвалхон закончил свою тяжелую работу. Он вызвался помочь амазонкам с похоронами. Гигант, отойдя в сторонку, принялся отчищать свой нагрудник, который он использовал вместо лопаты, от земли. Джет и остальные амазонки, молча, стояли у бугорка еще свежей глины. Ирма утирала слезы, наворачивающиеся на глаза, Рыжая отрешенно смотрела в пустоту, погруженная в свои мысли.

– Она была вашим другом? – спросил Гвалхон, когда амазонки, простившись с Аини, отошли от могилы послушницы.

Джет безучастно посмотрела на орка и ничего не ответила, остальные последовали ее примеру.

– Я знаю, как тяжело терять друзей. Я потерял много друзей, – продолжил зеленокожий, тоном искреннего сожаления.

– Ты знаешь?– зло, сверкнув глазами, зашипела Рыжая. – Да, что ты можешь знать? Кровожадные твари, вы пришли на нашу землю, куда вас никто не звал. Вы уничтожили мой город! Что вам вообще здесь нужно? Убирайтесь туда, откуда вы и пришли, в преисподнюю!

Всю свою злость, весь свой страх, боль, ненависть, амазонка выплеснула в этой гневной триаде, а выговорившись, закрыла лицо руками и заплакала. Гвалхон ничего не говорил в ответ, прекрасно понимая чувства девушек, тишина снова повисла в воздухе.

– Прости, – успокоившись, буркнула Джет. – Ты как-никак помог нам со штаридами.

Орк кивнул.

– Правда, спасибо. Спасибо, что помог нам, – уже более дружелюбно продолжила Рыжая. – Не знаю, почему ты это сделал, но все равно спасибо. – Джет развела руками, не зная, что более прибавить.

Орк довольно заурчал и изобразил какое-то подобие улыбки, обнажив желтые клыки. Рыжая ужаснулась, она знала о том, что орки не брезгуют каннибализмом, и вид его клыков снова напомнил ей, что орки всегда были врагами людей. Амазонка насторожилась. Это не ускользнуло от взора Гвалхона.

– Не нужно бояться меня амазонка. Я воин, я не убийца, – самым миролюбивым тоном, на какой вообще может быть способен орк, попытался он успокоить Рыжую.

– В твоем понимании это что-то меняет? Именно воины орки разрушили мой город, – вскинула брови Джет.

– Я не был там. Вы слишком молоды, и вам будет сложно принять, то, что не все мы орки одинаковы и…,– попытался разъяснить гигант, оглядев всех амазонок.

– В точку! – в отвращении передернув плечами, перебила его Астрид. – Ты отличаешься от своих собратьев большим ростом и силой, и это дает тебе возможность убивать еще эффективнее.

– Я не об этом, – огорченно промолвил орк. – Я понимаю, что вас с детства воспитали, внушая, что орки враги. Впрочем, так всегда и было. Наши расы бились на Наргосе, теперь бьются здесь. Также и я раньше считал людей своими врагами. Всех без исключения.

– Раньше? Что же изменилось теперь?– снова вспыхнула Джет, подскочив к орку вплотную, отчего тот, растерявшись, даже отступил назад. – Уж не хочешь ли ты сказать, что стал миролюбивой овечкой? Нет! Я видела ночью, что ты собой представляешь. Ты орк, и ты убийца, и, похоже, в отличие от остальных сородичей, тебе еще и безразлично кого убивать, своих или чужих.

Рыжая сама удивлялась своей смелости, перед ней стоял гигантский орк, весь покрытый грязью смешанной с кровью штаридов, орков, гоблинов, убитых им ночью, ростом, которому она едва-едва доставала до локтя. А его огромный топор, мог одним своим видом, внушить ужас кому угодно. Джет прекрасно осознавала, что если он решить убить их, шансов выжить в бою, у амазонок будет немного. Они уже убедилась, что орк помимо своих недюжинных физических данных, является еще и умелым воином, мастером своего дела. Но все же, в глубине души, Рыжая чувствовала, что им не стоит его опасаться. Что этот гигант отличается от тех орков, что стояли под стенами Шелдона, а потом сожгли его. Она понимала, что он действительно не враг им.

– Нет не безразлично, я все еще не убил, ни тебя, и никого из твоего отряда. Впрочем, и не собираюсь, – сдержанно ответил орк.

– Вот спасибо! – издевательски рассмеялась Рыжая.

– За годы, проведенные среди людей, – продолжил Гвалхон, проигнорировав насмешку, – я повстречал тех из вашего народа, кого теперь могу назвать другом, равно, как и они меня. И теперь я уже не считаю всех представителей вашей расы своими врагами.

– Значит, ты считаешь, что вражда не может объясняться расовым признаком? Тогда скажи, почему твой народ пришел в наши земли? И почему вы пришли не как друзья, а как враги? – скрестив руки на груди, раздраженно заметила амазонка.

– Почему именно, это произошло, я точно объяснить не могу, – пожал плечами орк. – Но чувствую, в тех моих сородичах, которых повстречал, проснувшеюся жажду крови.

– Что это за жажда? – подала голос, заинтересовавшаяся Хильда.

– Орки, по своей природе, дикие существа, – ответил Гвалхон. – Эту дикость со временем мы научились контролировать. Дается это нам сложно, и сейчас порой первобытная ярость, часто выходит наружу. Но никогда это не происходит, так стихийно, чтоб все и сразу, обычно это единичные вспышки. Кто-то подтолкнул мой народ, кто-то пробудил притаившуюся внутри нас жажду, и сейчас она выплеснулась наружу. Другого объяснения, я не вижу.