Хелена вспомнила, как мистер Уэсткотт посмотрел на Орбита, когда они прибыли: со странным сочетанием неприязни и чего-то ещё. Может, это он оставил зеркало и нарисовал летательный аппарат? Правда, хозяина было не видно и не слышно с тех самых пор, как вчера днём они с отцом вышли из его кабинета. При этом в его глазах было нечто похожее на медленно рассеивающийся зимний утренний туман. С тошнотворным чувством Хелена вспомнила договор, который накануне подписал её отец. Он сказал ей не беспокоиться, но как она могла забыть, что на кону стоит всё их имущество?

Взбудораженная своими мыслями, Хелена сбежала по лестнице на первый этаж. Золотые часы, похожие на свадебный торт, быстро тикали в коридоре в такт с её сердцем, отчего девочка разволновалась ещё больше. Хелена рассмотрела их: на каждом ярусе красовалась маленькая золотая вазочка с мерцающими цветами из драгоценных камней. Причудливая, изысканная и явно очень дорогая вещица.

Тут Хелена услышала скрип половиц и приглушённое бормотание из комнаты, расположенной напротив кабинета мистера Уэскотта. Отец? Приблизившись к двери кабинета, девочка замедлила шаг. Мистер Уэскотт с кем-то тихо разговаривал, постепенно распаляясь гневом.

– Делаю вам последнее предупреждение, Марчингтон… нет… я не потерплю возражений. Если вы не будете точно следовать моим инструкциям, я вас уволю, – услышала Хелена. Это был напыщенный монолог, скорее всего беседа по телефону. Хелена отшатнулась от двери, и под её ногами заскрипели половицы. Злить мистера Уэскотта явно не стоило.

– Хелена, это ты? – окликнул её отец из комнаты напротив.

– Да, папа… Я хочу кое о чём с тобой поговорить, – ответила Хелена и вбежала в комнату, тут же забыв о мистере Уэскотте.

На пороге она в изумлении остановилась: на стуле у двери сидел мальчик в синих брюках, чёрных ботинках с золотистыми крючками для шнурков и белой рубашке с воланами на манжетах. Светловолосая голова была повёрнута к отцу.

Часовщик стоял на табурете и осматривал напольные часы в виде пагоды.

– Это часы красного дерева работы Мура из Ипсвича, – сказал он. – Поразительно! – Отец почтительно положил руки на корпус часов.

Хелена удивлённо уставилась на отца: разве он не видит мальчика?

Незнакомец чуть развернул стул, чтобы искоса взглянуть на Хелену. Его голубые глаза были прищурены, а губы плотно сжаты.

– Видишь четыре диска на каждом углу циферблата, Хелена?

Девочка повернулась к отцу.

– Часы показывают день и месяц, позволяют устанавливать или отменять бой, а на четвёртом диске можно выбрать семь мелодий. Какой чудесный экземпляр, – произнёс отец с гордостью, словно сам смастерил эти часы.

– Надеюсь, вам всё нравится? – произнёс у двери голос мистера Уэскотта. Хелена обернулась. Стул, на котором сидел мальчик, был пуст. Неизвестный исчез беззвучно, как призрак. Хелена вспомнила, как накануне вечером у неё возникло чувство, будто с площадки лестницы за ней кто-то наблюдает, и её охватила оторопь.

Мистер Уэскотт бросил взгляд на пустой стул и глубоко вздохнул. Вздох прозвучал так, словно бабочка попала в сеть и пыталась вырваться.

– Всё отлично, сэр, – ответил отец, слезая с табуретки и вытирая руки о короткий фартук. – У вас изумительная коллекция. Давно вы собираете часы?

Мистер Уэсткотт медленно вошёл в комнату.

– Не очень, – произнёс он ломким голосом.

Не считая тиканья часов, в комнате царила полная тишина.

– Что ж, вы сделали удачное вложение денег. Думаю, цена этих часов с годами будет только расти, – сказал отец.

– Меня не интересует цена, – заявил мистер Уэсткотт, и морщины по обеим сторонам его рта углубились. – Мне только нужно, чтобы они тикали без остановки.

Хелена заметила, как у отца подпрыгнул и опустился кадык.

– Разумеется, сэр. Для того я и здесь. – Отец широко улыбнулся мистеру Уэскотту, но тот не ответил тем же.

– Моя сестра Кэтрин любит присутствовать при осмотре часов, – тихо произнёс хозяин дома, подходя к часам, которые отец только что изучал. – Каждый день, – добавил он. Левый глаз у него дёрнулся, и мистер Уэскотт потёр его. – Оставляю вас наедине с вашей работой. По понедельникам у меня совещание совета директоров в моей типографии.

– Конечно-конечно, – кивнул отец.

Мистер Уэскотт развернулся и покинул комнату, ещё раз бросив взгляд на стул у двери.

– А что это был за мальчик? – спросила Хелена, передавая отцу крышку часов.

Он установил деталь на место с такой же нежностью, с какой мать кладёт ребёнка в колыбель.

– Какой мальчик? – не понял отец.

– Тот, что сидел на стуле вон там.

Отец обернулся, проследил взглядом, куда указывала дочь, и сунул руки в карманы куртки.

– Я понятия не имею, о чём ты говоришь.

Хелена больно закусила нижнюю губу. Как отец мог не заметить его?! Неужели от пребывания в этом гнетущем и странном доме у неё начались галлюцинации?

– Ты ведь понимаешь, как важна для нас эта работа, правда, Хелена? – мягко поинтересовался отец.

Хелена слабо кивнула.

Отец взял записную книжку и помахал ею.

– Я полночи не спал и составлял список часов и расписание, когда их нужно заводить. Времени на безделье не будет – и это кроме усилий по сохранению часов. Мне понадобится твоя помощь.

– Но… я хочу кое о чём с тобой поговорить…

– Не сейчас, Хелена. У меня много дел. Не могла бы ты осмотреть шкафы с карманными часами наверху, описать их типы и размеры и разобрать ключи для завода? – Отец отвернулся и начал снимать крышку со следующих часов.

Хелена поджала губы, опустила голову и, подойдя к стулу, на котором сидел мальчик, положила на него руку. Сиденье было ещё тёплым. А это значило, что парнишка был вовсе не призраком, а живым существом, обитающим в этом доме с часами.

До конца дня Хелена ходила за отцом из комнаты в комнату, носила с собой клетку с Орбитом и записывала французские глаголы на грифельной доске, которую ей выдали в школе, чтобы девочка не отстала по программе. Она помогала отцу, когда он просил («Передай мне щипцы, Хелена. Нет-нет, не эти, а с рукоятками из орехового дерева». «Мне нужны свиные кишки, чтобы подвесить груз маятника – взвесь его, пожалуйста»). У девочки гудела голова от его указаний, каждую минуту напоминавших о подписанном отцом договоре. От диких приступов гнева у неё крутило живот, и сердце ныло при мысли о том, что с ними будет, если они вдруг не уследят за какими-то часами. Но отец казался совершенно беспечным и был всецело погружён в работу, словно навсегда покинул прежнюю жизнь и обосновался в другом мире.

Загадочный мальчик, подобно волшебнику, исподтишка появлялся на стуле у двери каждой комнаты, в которую они входили. Хелена пыталась поймать его взгляд, но он всегда смотрел в другую сторону.

Когда дочь с отцом перешли в комнату на втором этаже, оклеенную обоями с глициниями, мальчик лёгкими, как дым, шагами последовал за ними. Хелена хорошо помнила условие Кэтрин не обсуждать происходящее в доме, но её так и подмывало разузнать об этом парнишке побольше. Она знала, что и отец видел незнакомца, поскольку в течение дня часовщик несколько раз взглядывал на него, но, явно памятуя инструкции Кэтрин, не предпринимал попыток заговорить с ним. Когда отец присел возле одного часового шкафа, чтобы осмотреть изогнутую ножку, Хелена опустилась на пол рядом с ним и шёпотом спросила, кто, по его мнению, этот мальчик. Может быть, сын мистера Уэскотта?

– Пожалуйста, не задавай таких вопросов, – прошептал отец в ответ с таким гневом, что у девочки свело челюсти. Но как она могла молчать? Когда тебе смотрят в спину, ты имеешь полное право знать, кто этот человек и почему он на тебя уставился.

Хелена попыталась подступиться с этим вопросом к Стэнли после ланча из тостов с анчоусами и свежего лимонада, такого кислого, что у неё защипало язык. Она поинтересовалась, почему мистер Уэскотт не упомянул, что в доме живёт мальчик, и не ему ли в учителя наняли Стэнли.