- Я говорю тебе, этого не могло быть. Ты не могла видеть Калеба. Его нет в Лондоне. Я не знаю, где он. Он точно не приходил сюда. Ты пытаешься меня обхитрить.

- Один из нас и правда пытается обхитрить другого, Колючий, и это не я. Я видела его в пятницу ночь и говорила с ним, очень ласково. Он не осмелился соскочить с крючка, потому я пригрозила, что подниму такой шум, что и мёртвого поднимет. Так что он остался, и мы поболтали. Правда, особого толку из этого не вышло, потому что он говорил так, будто сбежал из Бедлама. Просто повторял строчки из Писания и молитв. Но его уже видели на Старк-стрит, и я думаю, он знал Мэри. Может быть, она даже дала своё письмо ему, а он передал тебе.

- Нет. Я не видел никакого письма. Ты не крала его у меня.

- Как скажешь, Колючий. Ничего переливать из пустого в порожнее. Но ведь ты больше не будешь обманывать меня насчёт Калеба? Ты признаёшь, что он в Лондоне, и ты виделся с ним.

- Так значит ты… ты говорила с ним через окно в подвале?

- Ага.

- И он бывал около приюта раньше?

Она кивнула.

Мистер Фиске сделал глубокий вдох.

- Если ты говоришь, что видела его, то, наверное, и правда видела. Но я не встречал его уже два года.

- Враки! Если ты не видел его всё это время, ты должен был вцепиться в меня как клещ, чтобы узнать, как его найти! Ты же обожаешь своего сына, если твоя жена не врёт.

- Ты говорила с Эллен об этом? – Спросил он в изумлении.

- Чтобы что-то узнать, надо не говорить, а слушать, – она притронулась к своему уху. – Я знаю всё о тебе и Калебе – что его разыскивали за убийство в деревне, где вы жили, и что тебя подозревали в том, что ты ему помогаешь.

- Я всем рассказывал, что произошло. – Бесцветным голосом отозвался Фиске. – Я послал Калеба принести кое-какие лекарства с городского рынка. Он был моим подмастерьем – я часто давал ему такие поручения. Я не знал, что констебли придут арестовать его. Я сказал им, куда он пошёл, но они его не нашли. Должно быть, Калеб узнал, что за ним погоня и скрылся.

- Он работал у тебя?

Фиске кивнул.

- Я учил его своему ремеслу.

- Наверное, тогда у него с головой было получше, – задумалась Салли.

- Он был очень умным. Он был славным парнем, когда с ним были терпеливы. Его мать… – Он замялся.

- Я всё знаю. Она все время его лупцевала, чтобы защитить его душу.

- Она была с ним слишком строга. Она сломала его дух. Потому деревенские так и настроились против нас. Калеб порой делал разные… странности, но то была не его вина. Он был хорошим. Мы с ним всегда понимали друг друга.

- Мне не доказывай. Я не спорю с тобой. Мне он тоже понравился, хоть и тронутый. А та девчонка, которую он будто пристукнул – она была кто?

- Она была бедным слабоумным созданием и работала у дровосека и его жены, что жили рядом с деревней. Из неё получилась не очень хорошая прислуга, но они были слишком прижимистые, чтобы платить кому-то получше.

- И она утонула? Почему все говорили, что это было убийство?

Он не ответил, и Салли добавила:

- Ну же, Колючий, ты, конечно, можешь помолчать, но я не отцеплюсь от тебя, пока всё не узнаю.

- Однажды она пропала, – поколебавшись, начал он. – Её нашли лежащей с головой в ручье. Сперва подумали, что она просто упала и ударилась головой, но потом её осмотрел хирург и нашёл синяки на шее и плечах. Он сказал, что кто-то утопил девушку. А ещё он сказал… он сказал, что тот, кто утопил её… Он воспользовался ей перед убийством.

«Чтоб мне лопнуть. Так вот что за «ужасное преступление», о котором упоминала миссис Фиске», – Салли попыталась представить себе Калеба-насильника, но это ещё меньше походило на правду, чем Калеб-убийца. Хотя он сам говорил, что очень грешен и что-то бормотал про похоть и искушения. Может быть его страх перед Богом – или скорее перед своей матерью – был так велик, что он решился убить девушку, с которой согрешил, чтобы никто ничего не узнал?

- Кто-то вспомнил, что слышал женские крики в окрестностях ручья, когда её нашли, – продолжил Фиске, – и кто-то видел Калеба с ней день назад. Вскоре все были уверены, что виновник – Калеб. Я никого не смог разубедить. Он всегда казался всем подозрительным, просто потому что… необычный. А ещё его мать сполна поверила в его виновность.

- Тяжело тебе пришлось.

- Да. Кроме меня, в него никто не верил. Он был для меня всем. Когда он ушёл, когда пропал… в моей жизни появилась такая пустота! У меня не осталось ничего, кроме работы.

«Но ты нашёл его», – подумала Салли. Она была уверена, что Фиске знает о том, что Калеб сейчас в Лондоне. Быть может, сам аптекарь потому и переехал с женой именно сюда, когда им пришлось покинуть деревню. Здесь он мог часто видеться с сыном, утаивая это от жены. Миссис Фиске говорила, что муж вечно в своей аптеке – быть может, там он и Калеб и встречались. Калеб точно знал, где лавка его отца – миссис Фиске видела его совсем рядом, когда ходила туда забирать почту для заболевшего мужа.

Это кое о чём ей напомнило.

- Когда тебя лихорадило, ты в бреду говорил странные вещи.

- Какие? Откуда ты знаешь?

- Я не объясняла, просто держу уши на макушке. Ты сказал «Бедняжка, её руки были холодны, как камень». Это ведь о Мэри, правда?

- Я не помню. Может быть. Я осматривал её вскоре после того как она умерла. Это было… тяжело.

- Ты ещё и просил прощения. У кого?

- Я не знаю.

- Враки.

- Я не знаю, – тупо повторил он.

Салли решила пока это оставить.

- Ну и самое странное – это когда ты крикнул «О Господи, мои ботинки!» Почему ты так пёкся о своих башмаках?

Он медленно поднялся. Бледность, едва покинувшая его лицо, вернулась вновь. Он смотрел на неё остекленевшими от ужаса глазами.

- Что не так? – воскликнула она. – Ты будто привидение увидел!

Фиске отвёл взгляд. Его рот открылся, но оттуда вырвался только бессвязный хрип.

- Что такое? – Салли вскочила и схватила его за руку. – Ты должен сказать мне!

- Я… – Он с усилием сглотнул. – Я не могу говорить здесь.

- Почему? Никто не подслушивает.

- Это слишком рискованно, – едва слышно выпалил он. – Нам надо встретиться где-то ещё.

- Я не могу. Ты знаешь правила. Если я уйду, назад меня не пустят.

- Я не буду говорить с тобой здесь. Кто угодно может подслушивать. Это опасно.

У него на лице было написано, что он не врёт. Что ж, ради такой добычи стоило сбежать из приюта.

- Отлично. Встретимся снаружи. Сегодня же!

- Да. Давай в четыре часа, – он подумал секунду, – у Темпл-Бар^[61].

- Почему так далеко? – недовольно спросила девушка. – Если бы поближе, я бы смогла вернуться, и никто бы не застукал, что я уходила.

- Я хочу быть подальше отсюда. Я тебе говорил.

Салли задумала. У Темпл-Бар всегда полно людей. Если он собирается причинить ей вред, он бы выбрал какое-нибудь глухое место.

- Идёт. Темпл-Бар в четыре.

Он кивнул, взял свой саквояж и собрался выходить.

- О… как ты себя чувствуешь? Я так ничего и не сделал.

- Да уж, не как в тот раз, – шаловливо отозвалась Салли.

Он отвёл взгляд.

- Мне лучше пойти.

- До встречи, Колючий. Не струсишь?

- Нет. Я решился. До свидания…. Э… мисс Неттлтон говорила, что тебя зовут Сара?

- Друзья называют меня Салли.

- Тогда до свидания, Салли, – и он впервые улыбнулся.

Салли стояла на стыке Стрэнда и Флит-стрит под широкой аркой Темпл-Бар. Весёлый, нестройный хор церковных колоколов Сити уже отбил пять. Где же Фиске?

Хорошо, что она забрала с собой узелок с вещами. Обратно её нипочём не примут. Она сбежала на полтора часа – её не могли не хватиться. Это было бы достойной жертвой, если бы Фиске сдержал своё слово. Но его не было уже столько, что Салли уверилась – аптекарь струсил. Ничего, скоро он поймёт, что от Салли Стоукс так легко не отделаешься!