Он высадил её недалеко от того места, где подобрал. Салли решила ввернутся в «Петушка» и поглядеть, не найдётся ли там какого-нибудь парня, что угостил бы её выпивкой. Конечно, сейчас у неё полно джорджиков^[5] – она прямо дрожала от удовольствия, чувствуя, как карман, полный монет и платков стучится о колено при ходьбе – но это ещё не причина самой покупать себе выпивку, если это для неё может сделать какой-нибудь мужчина.

Салли зашла в общий зал, обмениваясь приветствиями со знакомыми. Многие из завсегдатаев Тоби были такими же бывшими боксёрами – опустившимися и пристрастившимися к выпивке. Что же до остальных посетителей, то эта была обычная хеймаркетская публика – уличные музыканты, вышибалы из борделей, воры. Были здесь и женщины – то чьи-то жёны, то проститутки, хотя некоторые из них предпочитали называть себя «актрисами» или «танцовщицами».

Одна из женщин устраивала сцену, дергая мужчину за пальто и требуя возвращаться домой. На сгибе свободной руки она держала полугодовалого ребёнка. Салли вздрогнула, в горле встал ком – Бекки сейчас было бы примерно столько же.

Она взяла себя в руки и подошла к стойке.

- Налей мне чарку зелёного^[6], – буркнула она Тоби и, увидев, как он на неё смотрит, добавила. – Да есть у меня джорджики, есть!

Салли села, подперев подбородок руками. Чего она расклеилась? Почти девятнадцать лет, она в деле как никто другая – и готова рыдать, вспомнив дочку, что умерла полгода назад! Другие девушки рождают по ребёнку через год, хоронят их и больше не вспоминают!

Тоби бухнул стаканом о стойку. Салли потянулось было за монетой, но трактирщик покачал головой.

- Вот тот парень заплатил за тебя, – он ткнул большим пальцем в сторону молодого человека, что сидел чуть дальше в зале. Он был одет скромно – как клерк или помощник в лавке – чёрный сюртук и брюки, серый жилет, чёрный галстук. Ещё у него был прочный чёрный зонт с ручкой в виде бараньей головы.

Салли с широкой улыбкой отсалютовала ему стаканом.

«За дело, – сказала она себе. – Работа прогонит эту хандру. Красавчик был прав – это хороший способ не думать о чём-то».

Мужчина подошёл ближе и опёрся локтем о стойку, глядя как она пьёт. У него было тонкое лицо, тонкое тело, тонкий нос и губы. Волосы и глаза – грязно-коричневые. Он носил круглые очки в золотой оправе, так что Салли решила называть его Круглоглазым. Казалось, в нём не было ничего живого, кроме этих очков. Они сверкали, когда от них отражался свечной свет и отбрасывали блики, будто не давая никому взглянуть своему хозяину в глаза.

Салли заметила у него на пальцах чернильные пятна – точно клерк. А ещё он выглядел слишком респектабельно для такого паба. Она гадала, как его сюда занесло.

- Ты ничего не хочешь? – спросила она.

- Я хочу не выпить. – внёс ясность он.

- Боб за комнату, если мы останется здесь.

- Я могу себе это позволить.

Разговор прервался.

- Ты не больно разговорчив, а? – заметила она.

- Только когда есть, о чём поговорить.

Салли пожала плечами. Если он хочет всё так – совершенно по-деловому – она не возражает. Девушка прикончила стакан и спросила у Тоби комнату. Круглоглазый взял ключ и первым зашагал наверх. Он явно бывал здесь раньше.

Это была та же комната, в которую она приводила Колючего. Круглоглазый запер дверь и убрал ключ в карман. Он повесил зонт за дверную ручку, снял очки и осторожно положил их. Потом повернулся к ней и улыбнулся. В этот миг она поняла, что сделала ужасную ошибку.

Кричать бесполезно. Никто не услышит её – до общего зала пивной два этажа. Да и кто захочет ввязываться в скандал между шлюхой и её клиентом? Здесь она сама по себе, и она знала это.

Она пододвинулась к двери, пытаясь обойти Круглоглазого как можно дальше. Он смотрел на неё как кот на мышь. И вдруг резко бросился вперед, схватил её за плечи и швырнул к стене. Салли ударилась головой и едва не упала. Он приближался. Девушка уклонилась и побежала к двери. Круглоглазый рассмеялся. Дверь была заперта, а ключ – у него. Но Салли искала не путь к бегству – она схватилась за висевший на ручке зонт. Взявшись за острый конец, девушка махнула этим орудием и угодила клиенту ручкой прямо в левый висок.

- Ах ты сучка! – крикнул он.

Салли попыталась ударить ещё раз, но он перехватил зонт и дёрнул на себя. Промасленная ткань порвалась, рёбра сломались с неприятным треском. Круглоглазый принялся бить её сломанным зонтом. Девушка бросилась на пол, и свернулась калачиком, позволяя ударам градом сыпаться на спину.

Наконец, он отшвырнул зонт прочь и поднял её, брыкающуюся и отбивающуюся, и прижал к стене. Совершенно намеренно он ударил её в левый висок – в то же место, куда сам получил зонтиком. Боль пронзила голову, вместо огонька свечи перед глазами заплясали звёзды.

Руки Круглоглазого потянулись к её горлу. Он толкнул Салли на кровать, хватка на шее усиливалась. Девушка колотила по его рукам кулачками и пыталась кусаться. Её глаза выкатывались, она отчаянно хватала ртом воздух и царапала его руки. Красный туман вставал перед глазами, а когда она мысленно уже начала молиться…

Он рассмеялся и отпустил. Салли судорожно вдыхала воздух, рыдая от боли и облегчения. Круглоглазый задрал ей юбку. Сопротивляться не было сил. Лишь инстинктивно она наткнулась рукой на задний карман его пальто. Всего лишь платок – жалкая месть, но лучше, чем ничего.

Он поднялся, бросил на кровать несколько монет и вышел. Салли села. Голова кружилась. В желудке было тяжело. Ощупью девушка добралась до умывальника, где её вырвало. В кувшине нашлось немного воды, так что она смогла плеснуть себе в лицо. Румяна стекали по щекам маленькими розовыми ручейками.

Салли разрыдалась.

- Ублюдок! – всхлипывала она. – Чтоб у тебя хер отсох^[7], вонючий сучёныш, чёртов шлюхин сын!

Девушка ударила по умывальнику. Она чувствовала себя такой беспомощной. Такие как она не могли пойти и пожаловаться сторожу. В такие минуты ей хотелось, чтобы за ней приглядывал сводник. Но она знала, что никогда не вынесла бы этого – отдавать кому-то часть своих денег, отчитываться перед ним за то, когда приходишь и уходишь, вести для него хозяйство днём и выходить на улицу ночью.

Она долго плакала и сыпала проклятиями, вытирая глаза и нос рукавом. Краденые платки пачкать не нужно – они стоили денег. Салли запихнула тот, что стянула у Круглоглазого, к остальным. Он был из серого шёлка – простой и невзрачный на вид – прямо как его хозяин.

Салли поднялась – всё тело почти одеревенело от боли – и осмотрела платье. Лиф сильно порван у шеи, но юбку ещё можно спасти. Но хотя бы чепец остался цел. Девушка надела его, закуталась в плащ и заковыляла вниз, останавливаясь на каждом повороте лестницы, чтобы дать ноющим бокам и спине отдохнуть.

Снова войдя в общий зал, она медленно прошагала к стойке.

- Поставь мне тёплой фланели. – Сказала она Тоби.

Тот окинул её коротким взглядом с головы до ног и налил стакан горячего джина с пивом, приправив сахаром и мускатным орехом.

- Оставь себе. – Односложно сказал он, когда Салли потянулась за деньгами.

Для Тоби это был очень необычный жест.

- Спасибо. – Хрипло выговорила она.

Салли медленно тянула свой напиток, позволяя теплу и спокойствию разливаться по телу. Хватит с неё на этот вечер. Сейчас она ни на что не годна, кроме как пойти в свой дом в том лабиринте грязных улиц и перекрёстков, что известен как Севен-Дайлз. Там она сможет отдохнуть и зализать раны.

«А также извести весь запас угля. – Напомнила она себе. – И сидеть одной в темноте, бросать ботинки в мышей, чтобы они не вылазили из своих нор, слушать как супруги сверху бранятся и лупцуют своих детей, а потом заваливаются в кровать, чтобы наделать ещё».

Нет, она должно быть не в себе, раз задумалась о том, чтобы сейчас вернуться домой. Лучше искать ещё одного клиента, чем идти туда. А здесь у неё хотя бы есть компания, тепло и кто-то, к кому можно будет прижаться ненадолго.