К четвергу у Брокера уже голова шла кругом от зонтиков. За несколько дней он выслушал штук двадцать описаний зонтов и их владельцев, но ни на шаг не приблизился к Круглоглазому. По крайней мере, теперь задача упростилась – ответов на их объявление стало меньше. Сегодня отозвалось всего три зонтичных мастера, и два не подходили по времени встречи Круглоглазого с Салли. Третий держал маленькую мастерскую на южной стороне реки у Хай-стрит. Брокер побывал там и поговорил с владельцем – округлым, ясноглазым стариком по имени мистер Туттл. Он рассказал, как молодой человек принёс ему чёрный зонт с ручкой в виде головы барана на ремонт в прошлый вторник. Это был хороший зонт, крепкий и надёжный. Туттл был уверен, что зонтик побывал в бою – никакой дождь не мог так его повредить.

- Я немного могу рассказать о его владельце, – сказал он, почёсывая голову, – совсем обычный он был – на такого второй раз и не посмотришь. Но мой рассыльный, Нед, относил ему отремонтированный зонт, говорит, что запомнил его. Нед! Эй, Нед! Где же этот парень?

В мастерскую важно зашёл мальчишка лет четырнадцати. Он явно стремился выглядеть джентльменом – даже носил слишком длинный для него фрак, грязные белые перчатки и бобровую шапку, которая выглядела так, будто её пинками гоняли по всей округе.

- Ты звал меня, старый плут?

- Повежливее, парень. Вот человек, что размещал то объявление – то самое с десятью фунтами награды за рассказ про зонтик.

Рассыльный сдвинул свой роскошный головой убор и смерил Брокера взглядом с ног до головы.

- Да, это странное объявление. Кому надо предлагать десятку квидов^[46] за то, чтобы ему рассказали о сломанном зонте?

- Моему господину, – невозмутимо ответил Брокер.

Нед попытался выражением лица показать ему, что ждёт объяснений. Брокер ответил интересующимся взглядом. Наконец, Нед сдался и рассказал. Он принёс отремонтированный зонт в прошлую среду по адресу, что оставил его владелец. Это контора над табачной лавкой в маленьком дворике в паре улиц отсюда. Там дверь со стеклом и табличкой «Смит и Компания, посредники и поставщики».

- Я хорошо запомнил этого парня, потому что этот скряга ни гроша не дал мне за беспокойство! Просто раскрыл зонт и осмотрел его так дотошно, будто рад бы увидеть, что с ним что-то не так, а потом заплатил и отослал меня. Тихий такой, а гонору, будто он – капитан Гранд, а все вокруг – собачье дерьмо.

- А как он выглядел? – спросил Брокер.

- Тощий такой, не выше шести футов и в золочёных очках. Имени не знаю. Я не видел там никого другого, так что это, наверное, и есть Смит.

- А у него был фонарь под глазом?

- Точно был, я сразу вспомнил, как вы сказали! Вот здесь, – Нед указал пальцем себе чуть выше левого глаза. – Жаль, что парень, который ему эту плюху отвесил, целил так высоко и не расквасил нос.

Брокер поблагодарил Неда и мистера Туттла, выплатил награду и узнал, где точно расположена «Смит и Компания». Небольшая прогулка привела его в пыльный, узкий дворик с табачной лавкой в одном конце. Брокер приблизился и заглянул внутрь. Мужчина средних лет раскладывал курительные трубки на полках, а девушка лет двадцати за прилавком отмеривала табак покупателю.

Брокер открыл дверь и вошёл. Слева была дверь, что вела в лавку, а лестница уходила наверх. По ней как раз спускался молодой человек. Он был худощав и совершенно неприметен, но носил очки в золотой оправе. Едва коснувшись Брокера, он проскользнул мимо и вышел на улицу.

Круглоглазый! Брокер был уверен, что это он. Этот тип отлично подходил под описание. Брокер видел, как тот пересёк дворик и пропал за углом. Тогда молодой человек поднялся наверх. Там и правда была дверь с тусклом стеклом и намалёванной надписью «Смит и Компания, посредники и поставщики». Брокер подёргал дверь – заперто. Он вновь спустился и на сей раз зашёл к табачнику. Здесь было уютно, как дома, и Брокер принялся разглядывать разные сорта табака и читать театральные афиши на стенах. Лавка явно была семейным предприятием – из обрывков разговора он понял, что девушка была дочерью табачника. Брокер следил за ней краешком глаза. Она была худенькой и изящной, бледной от нехватки солнца, с большими светло-серыми глазами, что придавали особенное очарование в остальном непримечательному лицу. Отец называл её Энни. Брокер улыбнулся ей несколько раз. Она отводила глаза и делала вид, что чем-то занята, но он видел, что девушка смотрит на него сквозь ресницы, когда ей кажется, что он не заметит.

Когда отец девушки вышел, оставив лавку на попечение дочери, Брокер, дав табачнику скрыться из виду, подошёл к прилавку. Энни попыталась сделать вид, что не понимает, чего ради он захотел поговорить с ней, но по её бледные щёчки покраснели, а глаза мягко засияли.

- Доброе утро! – начал Брокер.

- Доброе утро, сэр.

- Хороший сегодня денёк.

- Да.

- Я бы сказал, что пришёл купить курева, но это было бы враньём.

- Тогда… тогда я не могу помочь вам.

- Этого и не нужно.

Она отвела взгляд, покраснев ещё сильнее.

- Я… я думаю, папа бы не хотел, чтобы я разговаривала с незнакомцами.

- Так это легко исправить во мгновение ока. Меня зовут Брокер, я камердинер одного джента. Рад познакомиться.

- И я рада… Меня зовут Энн Прайс.

- Это ведь лавка вашего отца? – он обвёл помещение рукой.

- Да. То есть мы арендаторы. Мы держим лавку в этом комнате, а живём в задней и подвале.

- А кто тогда на втором этаже?

- Его снимают уже у нас. Там контора – называется «Смит и Компания».

- А что они делают?

Девушка забеспокоилась.

- Мы точно не знаем. Мистер Роудон, мистер Джозеф Роудон, джентльмен, что работает в этой конторе – он не говорит о работе.

- Если он Роудон, то кто Смит?

- Я не знаю. Я не видела никого, кроме мистера Роудона. – В приступе откровенности она добавила. – Это странно, знаете ли – на вывеске сказано, что они посредники и поставщики, но они не привозили никакого товара и ни с кем не заключали сделок. Я была у них в конторе один раз – там только бумаги. Люди, правда, приходят. Несколько мужчин бывают там часто и женщин тоже – все похожие на леди, лет тридцати, не меньше. Я не знаю, о чём они говорят с мистером Роудоном.

- А какой он – мистер Роудон?

- Очень тихий. Если мы не видели, как он приходил или уходил, то нипочём не узнаем, в конторе он или нет. Он приходит каждый день около десяти, а уходит в пять. С нами он совсем не говорит, только платит аренду в начале квартала и когда выходит купить газету. Он снимает контору тут почти два года, и никогда не доставлял проблем. Папа говорит, нам с ним очень повезло.

- Но он вам не нравится?

- Нет, – признала она, – он очень тихий и так внимательно за всем наблюдает, что кажется, будто он всё время ухмыляется, даже когда не видишь его лица. А на меня он сморит… Не насмешливо, нет, но мне страшно оставаться с ним наедине. Он… будто ненастоящий.

- Что вы имеете в виду?

- Ну, он никогда не смеется, никогда не выказывает никаких чувств, всегда держится наособицу. Мы даже не знаем, где он живёт. Он не дал адреса, но платит аренду так аккуратно, то папа даже не стал спрашивать. И ещё. Однажды, когда он покупал газету, ему в глаз попала соринка, и он снял очки. Он тогда положил их на газету, и я видела, что буквы на ней не поменялись. Это не настоящие очки – в них простые стёкла.

- Звучит жутковато. Я бы не хотел иметь с ним дела.

- Вы не думаете, что он делает что-то противозаконное?

Брокер пожал плечами.

- Когда человек так себя ведёт, скорее всего, ему есть, что скрывать. Вдруг он мешок или гробокопатель, а может вовсе рисует королей.

- Рисует… Вы хотите сказать – фальшивомонетчик? О Господи, какой ужас! Если констебли узнают, они подумают, что папа – его сообщник! Мы можем потерять лавку и…

- Ну же, не преувеличивайте, – успокаивающе сказал Брокер. – Этот Роудон может быть и честным малым. Я просто говорю, что это может быть и не так.