- Успокойтесь, вы находитесь на военной базе Вайт Милитари, в бункере. Вы в полной безопасности. Мы провели вам операцию: удалили фрагменты пуль и зашили раны. Сейчас вы идете на поправку, по данным анализов, вы скоро сможете встать на ноги. – сказал врач, слегка поправив бесформенный халат на спине.
- Со.. Парень. Джош... – попыталась сказать девушка, но сухие губы и обезвоживание говорили сами за себя. Гортань слипалась и кроме болезненных хрипов, Бетт не смогла ничего произнести.
Мужчина подошел к ней, одной рукой аккуратно поднял ее за шею и поправил подушку. Через мгновение он достал из расположенного недалеко холодильника минеральную воду и дал ей попить. Девушка присосалась к бутылке, словно пиявка, практически полностью высушенная и голодная. Но мужчина оборвал ее, дав лишь пару глотков.
- Вам нельзя много и сразу. Через минутку я дам еще немного, сейчас нельзя. – резюмировал мужчина и поставил на тумбочку открытую бутылку.
Только сейчас Бетт огляделась вокруг: это была полностью белая комната, под потолком висела ртутная лампа, полностью освещавшая пространство палаты, в дальнем конце комнаты высился холодильник, откуда мужчина достал воду. Если так поразмыслить, в нем могло оказаться и съестное. Еда. При одном воспоминании о вкуснейшей пицце или роллах, у Бетт предательски заурчал живот и она недоверчиво покосилась на врача.
- Да, насчет еды. – мужчина встрепенулся, будто только что опомнился и подошел уже к другому углу комнаты, где стояла тележка с тарелкой бульона и пара краюшек хлеба. Он бережно поднес к белесым губам ложку с супом. Горло Бетт обожгло горячим, вниз, по пищеводу поступила живительная влага невероятного вкуса и девушка наконец почувствовала себя снова целой.
- Спасибо. Мистер... – пробормотала девушка, когда тот отставил пустую тарелку.
- Митчел. Я ваш лечащий врач на ближайший месяц.
- Спасибо, мистер Митчел.
Мужчина доброжелательно улыбнулся, прикрыв глаза. Видно было, он был рад ухаживать за девушкой. Видимо, до нее, у него были либо доставучие и прихотливые пациенты, либо вовсе трупы. Хотя, какой прок ему ухаживать за ней? Тут точно было что-то скрыто. Он не молод, но и не стар. Может быть, Бетт ему была небезразлична. А может просто ему нравится ухаживать за пострадавшими девушками. А может просто ему нравится своя работа.
- Если вам будет удобно, зовите меня просто Митчел. – попросил мужчина, прервав мысленные размышления блондинки, – Сейчас я вас покидаю. Если понадоблюсь, под вашей правой рукой пульт вызова. Я сразу приду.
- Спасибо, Митчел. До свидания. – Бетт улыбнулась ему на прощение как можно доброжелательней.
Ее до сих пор мучала жажда. Она будто по привычке потянулась за бутылкой. Открыв крышку, она сделала небольшой глоток и, закрыв, положила ее себе под руку и посмотрела на тумбу. На ней лежал свернутый кусочек бумаги, судя по всему, претерпевший достаточное количество времени и слегка потерявший свой белоснежный цвет. Все стены, потолок и пол были окрашены в белоснежно-белый, поэтому, Бетт было с чем сравнить.
Потянувшись за ним, она почувствовала вновь боль в боку. Но она была уверена, что это важно. Она будто всеми клеточками тела чувствовала, что это ее Джош.
Тело Бетт сковала мелкая судорога. Пальцы не слушались, а дыхание прерывалось. Сердце пыталось вырваться из грудной клетки, словно социофоб из подземки в час пик. А щеки наконец сумели приобрести легкий оттенок смущенности и первой любви.
Кончиками пальцев подцепив край бумаги, девушка развернула ее и почувствовала укол между ребер. Дыхание замерло, сердце будто перестало биться. Она будто вновь очутилась во времена безмятежного детства, когда ее поступки ничего не значили, когда ее все любили и всем было дело до того, как юная Бетт себя чувствует и каково ее настроение. Сейчас же, ее беспокоил лишь один человек. Она постоянно прокручивала его образ в своей голове, воспаленной со временем от желчи и гниющей правды, вываленной на нее со времен окончания школы...
Это был его рисунок. Тот самый, который она раскритиковала. В уголках глаз выступили горькие слезы. Она в миг все поняла и попыталась вскочить, и выпрыгнуть из окна... Он собирался пойти в ту лабораторию.
В уголочке, на обороте листа, различались слегка размывшиеся слова:
“Элизабет Мюррей. Вы как мой лучик света, в непросветной тьме. Вы даруете мне новый день в новом мире, вы держите меня на плаву. Лишь ради вас я стараюсь. Лишь ради вас рискую и лишь ради вас я все еще живу. В других обстоятельствах, я бы давно покончил с собой.
Я люблю тебя, моя маленькая ведьма и любил всегда. Я был влюблен еще тогда, когда писал этот рисунок. Тогда, когда ты сказала, что я плохой художник, я почувствовал укол в сердце. Пропустив удар, я решил, что больше никогда не буду тебя любить. Но я ошибся.
Этот листок очень мал, чтобы рассказать все чувства к тебе. Пойми меня и прости, я делаю это для общего блага.
С любовью, Джош.”
Вбежавшие доктора не сразу сумели скрутить взбешенную девушку. Ее сердце рвалось на мелкие кусочки. По всему телу бегали мурашки, но не счастливые, а болезненные. Как же хреново придумала природа, наградив человека эмоциями. Ведь, физическая боль намного слабее эмоциональной.
Вколов снотворное и львиную дозу успокоительного, двое крупных санитаров наконец сумели уложить девушку, швы раны которой разошлись, окрасив ее больничную робу из белого в красный. На пол одиноко капнули две капли крови, который вскоре были растоптаны и размазаны кроссовками врачей...
Комментарий к 10. “Я умер дважды” Нет слов одни эмоции. Работу пишу еле еле. Идеи кончаются, а план, составленный для нее, порван и сожжен на костре несбывшихся идей. Извините. Сейчас начинается импровизация...
====== 11. Что будет если?.. ======
Вдыхая терпкий, пропитанный трупным запахом воздух, Джош брел, минуя особо широкие улицы, к старому зданию больницы.
Обходя по диагонали загроможденные автомобилями улицы, он постоянно вслушивался и всматривался в белесую пелену тумана.
То там кто-то рыкнет, то тут огромные стрекозы зашелестят своими крыльями, то где-то вдалеке прогремит выстрел и раздастся душераздирающий крик. Центр города стал намного более оживленным, чем был ранее. Разных форм жизни тут добавилось если не вдвое, то точно втрое. А людей наоборот поубавилось. Даже собаки с кошками пропали, как было раньше.
Минуя старое кафе, Джош вспомнил, как проводил в нем время с Дэйвом. Ему стало жалко этого добродушного засранца. Он сразу вспомнил его девушку, которая пару раз выручала Джоша финансово, или словами, после очередной ссоры с его женой.
Он не выдержал. Кафе будто звало его воспоминаниями, завлекало зайти и посидеть на том самом месте, где он обычно проводил время со своими друзьями.
Аккуратно отворив дверь, он шмыгнул внутрь, так же аккуратно и тихо притворив ее. Внутри оказалось совершенно пусто: все столы свалены в кучу у дальней стены, барная стойка наполовину распилена, паркетный пол, бывший ранее ярко-оранжевого цвета, сейчас напоминал больше угли от костра, а повсюду витал вездесущий и везде проникающий туман.
Поднявшись на лоджию, он осмотрелся вокруг. Все казалось просто черно-белой фотографией, застывшей на годы или десятилетия, пожухлой от времени и пожеванной. Все казалось нереальным. Он будто пару дней назад сидел здесь и рассуждал о своей будущей профессии с Дэйвом, рассуждал о присуждении ему звании лейтенанта, пил пиво и наслаждался жизнью, в придачу с вкуснейшими сосисками в соусе терияки.
По ту сторону улицы раздался скрежет деревянной двери. На улицу юркнуло что-то тихое и еле заметное. Джош напряг зрение и сумел разглядеть силуэт, отдаленно похожий на человеческий.
Адреналина не было. Он, если честно сказать, даже не напрягся, увидев ее. Почему именно ее? Он не мог сказать. Только она могла простреленной, через неделю от силы ринуться за ним по пятам, замотанной в черное одеяние и в тихие кроссовки.
