— Вражда всегда с чего-то начинается, — Билл только безразлично пожал на это плечами. — Зачастую с дружбы. Ладно, пап, я в душу тебе лезть не буду, что захочешь рассказать — мой дом всегда твой. Но если ты действительно хочешь что-то сделать, начни с суда. Если его признают виновным, никакой факт недееспособности не спасет. И обещание твое пойдет далеко и надолго.

***

Аврорат казался полем боя, разделенным на два фланга окопами из столов. В самом прямом смысле. Половина авроров были на стороне воскресшего начальника, половина — вполне себе не умиравшего. Такой беспорядок в самой отлаженной части Министерства придумать было сложно.

— Кошмар наяву, скажи? — сказал появившийся откуда-то с правой стороны из-за горы столов Перси, рассматривая «поле боя» своим придирчивым взглядом из-под очков. — Привет.

— Привет. А что здесь вообще происходит?..

— Война, — пожал плечами сын. По его виду было не очень-то и понятно, действительно он так равнодушно ко всему этому относится или только старается в этом убедить. — Если тебе нужен Руфус, то направо, налево и еще раз направо, дверь одна, не ошибешься, — и уже собрался уйти, прижимая к груди кипу бумаг.

— Перси.

— Да?

— У тебя все хорошо?

— У меня да. А вот у тебя явно проблемы на лице написаны.

Третий сын никогда не отличался проницательностью, но если уж и он видел, то все было совсем плохо. И это «совсем плохо» нужно было привести в состояние хотя бы «просто плохо». Кивнув на прощание, Перси все же ушел, а Артур направился по указанному маршруту в кабинет генерала правого фланга. То, в каком беспорядке, буквально сидя на кипах бумаг, отделенные друг от друга лишь картонными перегородками, работали авроры, было уму непостижимо. Но плюс был в том, что ни один из них на него даже не взглянул. А дверь действительно была одна.

— Эй, зятек, дело есть, — здороваться не хотелось абсолютно, что Скримджер с ним определенно разделял.

— Да что вы, папенька. И какое же? — он даже головы не поднял, листая какое-то толстое дело с красной пометкой на обложке.

— Малфоя оправдать бы.

— Вот этого что ли? — он помахал этим же самым делом. Какое совпадение. — Ишь как. Говорю ж, влюбился.

— Да, влюбился. И хочу сбежать с ним на край света.

— А если серьезно?

— А я серьезно.

— Непростую задачу ты мне ставишь, — и даже вечная ухмылка куда-то делась.

— Справишься, никогда меня больше не увидишь.

— А вот это прекрасная мотивация. Будет весело.

Последующие дни пролетели как один миг. Начавшийся с разговора с бывшим министром, этот круговорот бюрократического наплевательства побил все рекорды своей абсурдности. Переживая из-за того, что воевать придется также долго, как добиться доступа в опечатанное поместье, Артур оглянуться не успел, как получил на руки документы о снятии всех обвинений. Разговор был в понедельник. Документы лежали на столе уже к вечеру четверга.

— Как ты это сделал?..

Он смотрел на Скримджера как на что-то абсолютно нереальное. На сон, который определенно не мог быть явью. Все плохо, с головой совсем все плохо, раз такие дела делаются с такой волшебной легкостью.

«Оправдан». «Оправдан». «Не доказано». «Оправдан».

Это все казалось самой невероятной галлюцинацией. Вот так легко?

— Наш суд справедлив, — развел руками Скримджер со своей неизменной жуткой ухмылкой. Он казался до неприличия собой довольным. — И справедлив ко всем.

— А если серьезно?..

— А если серьезно мне просто нужно было как-то насолить Робардсу и ты дал мне прекрасный повод, спасибо.

— Ты никак не успокоишься? — дальнейший разговор не имел никакого смысла, все нужные бумаги прижимались к груди как сокровище, но это была уже просто дурная привычка — препираться как два идиота без какой-либо злобы друг к другу.

— Я никому не отдам свой Аврорат.

— Воскресший начальник, подчиненные поди в восторге.

— О, дорогуша, просто скажи спасибо, что я жив и отвлекаю все внимание на себя.

— Руфус, ты кошмар наяву.

— Но Персивалю-то я нравлюсь.

— Я пошел. Спасибо.

— И вот вечно ты сбегаешь. Собеседник из тебя отвратительный.

— А из тебя человек.

— Это все потому, что я трахаю твоего сына?

— Именно!

— Всегда пожалуйста!

Он ужасен. И выглядит жутко, действительно как кошмар наяву. Но он единственный, кто реально взял и помог. И ничего за это не попросил.

Следующим пунктом была одна единственная подпись Министра Магии, которая позволила бы совсем не родственнику забрать слепого Малфоя из больницы и, если понадобится, сделать так, чтобы мир забыл про его существование. Если вообще еще о нем кто-то помнил.

— Давай, только быстро, — Шеклболт сидел в своем кабинете в таких горах бумаг, что было сложно представить, как он в них что-то находит. А может и не находит. Создавалось четкое ощущение, что вся жизнь министерства существует исключительно на бумаге, от того всем и плевать на то, что каждая страница — это живой человек. Тысячи душ, судьба которых зависит от двух цветных печатей: зеленой и красной. Абсурд.

— Я о Малфое хотел поговорить.

— А именно?

— Я хочу забрать его из больницы.

— Забирай. Хоть в рабство его себе подари, плевать, вот честно. Делай что хочешь, — он даже взгляда на него не поднял, перебирая какие-то полные подписей и печатей пергаменты.

— Так для этого мне твоя очень важная министерская подпись нужна.

— Давай, — и даже не глядя на хотя бы заголовок документа, подписал и вернул обратно. — На. Все, иди, у меня и так дурдом, так еще и двое полоумных Аврорат делят.

На то, чтобы осознать выполнение плана на полгода за пять дней ушел один вечер и бутылка вина. На пустой желудок и вечную усталость алкоголь лег лучше любого снотворного. Кто зашел бы в гараж, сказал бы, что алкоголик в последней степени — спать в одежде на полу с бутылкой в обнимку. Но к нему давно никто не заходил. Всем плевать. А он наконец-то хоть немного выспался.

Следующий день ушел на уборку самого отдаленного от всего мира дома, который как будто именно их и ждал. Маленький, с видом на море, что конечно было не столь важно, но шум волн теперь действовал на нервы успокаивающе. То, что нужно. Этот дом принадлежал его среднему брату и из-за своей отдаленности от всего на свете никому не нравился, в том числе самому владельцу. Потому тот долго пустовал. Но теперь его уединение с морским прибоем и шелестом леса подошло к концу.

***

— Оправдан? — в третий раз переспросил Люциус даже после того, как Артур полностью зачитал ему каждый документ с заочного слушания. — Вот так просто? И как ему только это удалось?

— Честно, даже знать не хочу.

— Все еще жалеешь, что он живой?

— Предпочитаю о нем теперь вообще не думать. Но… знаешь, это все было легче, чем я себе представлял.

— Всем на меня плевать… Странное чувство.

— Угнетения?

— Свободы.

========== Глава II. Соль свободы ==========

Люциус медленно бродил по своему новому дому, держась за голые стены. Мебели было мало, мелочей еще меньше, что в их случае было плюсом. Не хотелось, чтобы незрячий человек ненароком на что-то напоролся.

Сил у Малфоя до сих пор почти не было. Он быстро уставал и ходить и стоять еще почти не мог. Но это пока. Артур свято в это верил. Он вообще сам себя удивлял тем, как еще был способен верить хоть в какое-то лучшее для них будущее.

— Хороший дом, — устало присев на диван, выдохнул Малфой. — Фон у него хороший. Не душит.

— Маловат правда.

Гостиная и кухня на первом этаже, спальня и ванная на втором, вот и все, что в было теперь в их распоряжении.

— Мне не нужно много пространства. Оно меня нервирует. Чей это дом?

— Моего брата. Он давно здесь не живёт, так что разрешил пожить тут мне. Когда придешь в себя, найдем такой дом, какой захочешь.

— Мне и здесь нравится. Нас не выгонят? — его эта мысль действительно пугала. Пока что даже больше, чем осознание своей полной зависимости от чужой помощи. Люциус понимал, что никогда в жизни больше даже не ступит на порог родного поместья. А дома во Франции и Швейцарии были слишком огромными и вероятно теперь слишком не его. В любом случае, атмосфера чужого дома казалась теплой, родной и действительно не затягивала удавку на шее. Здесь можно было жить. И возможно даже немного выздороветь.