– Привет, Гермиона. Скучаешь по мне?

Как только звук голоса достиг ее, Грейнджер замерла. Словно ее горячую кровь заменили ледяной водой. Мышцы задеревенели, а из легких словно выкачали воздух. Лишь трепетали веки, пытаясь сдержать вновь подступившие жгучие слезы разочарования и обиды.

Костяшки пальцев побелели от силы, с которой она сжала руки. Губы Гермиона плотно сомкнула, чтобы из груди не вырвался судорожный стон.

Медленно, боясь ошибиться, она открыла глаза, чтобы столкнуться с взглядом этих невинных васильковых глаз, и Гермиона почти поверила, что это был тот же Рон, которого она так чертовски долго любила.

Мечта была мгновенно разрушена, когда взгляд скользнул по его губам.

Он улыбался… Улыбкой, которая говорила о том, что он что-то выиграл: игру в квиддич, партию в шахматы… Словно выиграл нечто важное. Развалившись в потертом старом кресле, Рон выглядел отвратительно довольным, словно она сама приползла к нему на коленях, прося вернуться обратно.

Гермиона стиснула зубы.

– Уизли, – прошипела она.

В комнате все вдруг замолчали, каждый мужчина, женщина и ребенок, замерев, уставились на пару в ожидании интересного действа. Даже Джинни отвлеклась от своего флирта, наблюдая за бедствием Гермионы, словно разворачивающееся зрелище было представлено исключительно для ее удовольствия.

– Я же говорил тебе. Я говорил, что ты вернешься.

Гермиона испытала непреодолимое желание врезать по этой наглой роже.

– Я не вернусь. Как я и сказала, Рональд, я никогда не вернусь к тебе.

У ублюдка хватило наглости рассмеяться. Гермиона услышала, как поблизости Джинни тоже насмешливо фыркнула.

– Она вернется, – прошептала Джинни Хадсону. – Да кому она вообще нужна?.. Это чудо, что Рон интересуется ею. Мой брат – профессиональный игрок в квиддич, ну ты знаешь…

Грейнджер проигнорировала комментарий Джинни и еще раз взглянула на Рональда.

Нет, он не был похож на Рона, которого она знала… Словно в нем теперь был кто-то другой. Лишь физическая оболочка была той же, но что там внутри…

– Ну, если ты не собираешься вернуться ко мне, какого черта тогда ты делаешь в Норе?

Ее ногти впились в ладони.

– Я не откажусь от общения с твоей семьей только потому, что мы расстались.

Рон, казалось, ее не услышал; окинув девушку масляным взглядом, он продолжал:

– Слышал, ты жила в гостинице…

Гермиона бросила сердитый взгляд на Гарри, который имел наглость совершенно не чувствовать себя виноватым.

– …если тебе негде остановиться, ты всегда можешь вернуться домой. Некоторые из твоих вещей все еще там.

Она рассмеялась, даже вздрогнув от собственного холодного пугающего голоса.

– Пустяки, уверена, что там нет ничего ценного.

Повисла пауза, и Гермиона наблюдала, как по бледным веснушчатым щекам Рона разливается гневный румянец. В одно мгновение он вскочил со своего места, его губы скривились в усмешке, когда он наклонился вперед, вдавливая тело Гермионы в журнальный столик, стоящий сзади. Медленно Рон наклонялся к ней все ближе и ближе, прижимаясь все сильнее.

Гермиона вздрогнула. Не от страха или гнева, или даже желания, но, что удивительно, – от отвращения. Ее тело желало избавиться от его близости, но идти было некуда.

В этот момент Рон что-то сунул ей в руки и отступил, с усмешкой глядя на бывшую подругу.

Гермиона с любопытством посмотрела вниз и увидела «Ежедневный пророк», заголовок которого призывно мигал, чтобы привлечь внимание читателя.

Но в этом не было необходимости, глаза ведьмы и так не могли оторваться от заглавия.

ЗАКОН МИНИСТЕРСТВА О БРАКЕ!

Она почувствовала ком в горле. Она сразу поняла, что это значит. Честно говоря, Гермиона ждала чего-то подобного, но никогда не была обеспокоена этим, поскольку была уже настроена выйти замуж за Рона, но теперь…

Усилием воли она подавила в себе страх.

– Что ты хочешь этим сказать? Ты мне угрожаешь? С этим законом я могу выйти замуж за любого, – Гермиона быстро просмотрела статью и улыбнулась. – Вот, здесь написано, что ведьмы могут сами подать прошение о браке по собственному выбору.

Рон самодовольно улыбнулся.

– Сколько раз я должен тебе это повторить, Миона? Никто тебя больше не захочет, – сказал он так, словно объяснял ребенку, что небо синее.

Еще с минуту он смотрел на ее вытянувшееся лицо, прежде чем скользнуть пальцем вниз по странице и указать на определенный параграф:

Если ведьма или волшебник обратились в Министерство, но не приняли никаких предложений к концу трехмесячного периода, первое прошение в отношении их персоны будет автоматически принято.

Рон одарил девушку сальной улыбкой, словно предвкушая будущие утехи.

– Я намерен быть первым.

========== 3 глава. Пробуждение от глубокого сна. ==========

– Драко, что думаешь об этой, хм? Смотри, грудастая. Блондинка… Ммм… Мне нравится…

Получив в ответ лишь молчание, Блейз Забини взглянул на игнорирующего все вокруг друга и тяжело вздохнул. Драко слышал каждый глупый комментарий Блейза, но отвечать не было никакого желания.

Несмотря на распространенное мнение, Блейз никогда не был на вторых ролях в свите Слизеринского принца, независимо от того, что там считал сам Драко. Тот факт, что принцем звали Драко, а не его, был обусловлен тем, что фамилия Малфой постоянно была на слуху по той или иной причине.

Проще говоря… Не переходите дорогу Малфою, и с вами никогда ничего не случится.

Драко постукивал пальцами и бесцельно смотрел в окно, а Блейз продолжал разглагольствовать о грудастой блондинке:

– Смотри-ка… Здесь говорится, что она любит магазины, социальные и благотворительные мероприятия и понежиться с утра в кровати!

Драко скривил лицо и перевел взгляд с панорамы за окном на Блейза.

– Ну просто идеальная чистокровная жена. Безмозглая как курица и подходящая только для размножения.

Блейз усмехнулся и бросил файл в ревущий огонь за каминной решеткой. В мгновение ока пламя охватило папку с кричащей фотографией блондинки, а он повернулся к своему молчаливому другу.

– Ты разрушаешь все мои представления о женщинах, – проговорил он обиженно, словно ребенок, у которого отняли конфеты. – Это была последняя блондинка из этой кучи, – Блейз лениво махнул в сторону беспорядочной груды папок, хаотично разбросанных на столе. Отпив из бокала бренди столетней выдержки, он вновь начал перебирать файлы, но на сей раз в поиске брюнеток.

Еще час был потрачен Блейзом на пересмотр стопки папок, с каждой минутой становившейся все тоньше, в то время как Драко продолжал невидящим взглядом смотреть в окно.

– А ты разве не собираешься хотя бы взглянуть и кого-нибудь себе выбрать? – спросил Блейз, отложив в сторону очередную папку.

Драко бросил мимолетный взгляд на стопки файлов, лежавшие на столе, и перевел его на своего лучшего друга. В мягком свете заходящего солнца его словно окружал ореол света, отражаясь в немигающих серых глазах, создавая ощущение, что они смотрят в самую душу.

Встав с кресла, Драко в несколько широких шагов приблизился к столу и положил руки на папки. Он склонил голову и проговорил так тихо, что Блейз едва смог разобрать слова.

– Сколько, ты думаешь, здесь женщин?

Забини лишь пожал плечами.

– Ну, на первый взгляд, шестьдесят или семьдесят.

– И сколько, ты думаешь, хотят выйти за меня замуж, потому что я – Драко, а не лорд Малфой с именем и огромным состоянием?

В комнате воцарилась звенящая тишина, а Блейз судорожно подбирал нужные слова для ответа. Тихий спокойный голос противоречил той ярости, что скрывалась за словами Драко, и Блейз знал, что его тон был так же обманчив, как затишье перед бурей.

– Драко, у нас просто нет выбора. Мы можем только прочесть все эти файлы и надеяться, что нам не попадется в жены безмозглая идиотка, понимаешь? – Он мимолетно взглянул на Драко. – Возможно, тебе все же стоит рассмотреть Панси. Несмотря на ее недостатки, ты все-таки возьмешь не кота в мешке.