— Но не вспомнила, — печально изрек рыцарь.

— Простите.

— Не извиняйся, это не твоя вина.

— Я могу идти? — девушка снова поклонилась, благодаря небо за то, что у него не возникло разумного вопроса о том, как она сюда попала.

— Пойдем, я провожу тебя, — Джейме пропустил Талию вперед, а сам пошел позади, немного отставая и наблюдая за её поведением. — Расскажи мне немного о себе.

Талия едва не споткнулась на ровном месте. Она рассказывала ему о себе, но после сказала совсем другое. Что, если он догадается? Что, если поймет, кто она, стоит ей ошибиться? И девушка, проклиная тот миг, когда согласилась с ним поехать, начала рассказывать заученную ложь, которую слышали все, кто интересовался её происхождением.

— Я родилась неподалеку Королевской Гавани. Мой отец в то время ездил с купцами в город, и моя мать жила в трактирах или у добрых людей, в местах, близких к тем, куда ездил отец. Когда мне было три, человек, на которого работал мой отец, умер, и он решил осесть где-то подальше от Гавани. Мы переехали, и с тех пор я не покидала дома. Дела шли неплохо, жили мы хорошо, и меня все устраивало. Мне не нужно большее.

Рыцарь улыбнулся. Каждое её слово отрицало то, что он успел узнать о той, другой Талии. Он знал, это неспроста. Но пока она не вспомнит, ему не суждено узнать, что она скрывает. Для этой девушки он всего лишь Джейме Ланнистер, лорд Кастерли и её спаситель (хотя это она знает только со слов других). Для Талии прежней… Кем он был для нее? Уж точно не благородным лордом.

— Но ты хотела бы увидеть хоть что-то, кроме каменных стен кухни?

— Возможно. А почему вы спрашиваете?

— Скоро я отбуду из Кастерли. Мне нужно объехать земли, фермы, убедиться, что все готово к зиме. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— С вами, милорд?

Не веря услышанному, девушка в нерешительности остановилась. Нет, нет, нет… Так нельзя. Она и так натворила дел, испортила все своей чертовой слабостью. Нельзя с ним ехать. К тому же пойдут слухи…

— Да, со мной.

— Я не знаю…

— Тебя пугает мое общество? Клянусь, я не сделаю даже попытки посягнуть на твою честь, если тебя это беспокоит.

— Я не сомневаюсь в вашем благородстве, милорд, но… Разве это не вызовет… сомнений в семье вашей невесты?

— Тебя это беспокоит?

— Я бы не хотела чтобы это как-то повлияло на ваш скорый брак…

Джейме рассмеялся и повернул спутницу лицом к себе.

— Не повлияет. Я знаю, ты умеешь читать, писать и обучена манерам. И хоть ты не хочешь рассказать мне, где тебя этому научили, факт остается фактом. Мне нужна помощь в поездке, помощь образованного человека. А я не уверен, что все эти жирные лорды и высокопарные леди, и даже мейстер, смогут перенести тяготы сельской жизни. Поэтому я прошу тебя. Каковым будет твой ответ мне?

— Милорд…

— Обещаю, это не затянется дольше, чем на неделю. А по возвращении ты сможешь поехать куда угодно. Я дам тебе лошадь, деньги и немного еды на дорогу. Идет?

Цареубийца протянул руку, будто не просил служанку, а заключал очередную сделку. Талия руку не протянула. Она только опустила глаза и, понимая, что совершает, возможно, самую крупную ошибку в своей жизни, ответила:

— Я поеду.

***

Следующим утром, стоило солнцу чуть подняться над неистово бушующим морем, без пышных проводов и музыкантов, без толпы слуг, провожаемые только Крейлином, путники тронулись в путь.

Мейстер недовольно хмурился и сердито сверлил лорда черными глазами. На Талию он вообще не смотрел, будто она была недостойна его внимания. Предыдущим вечером он долго кричал на Джейме, едва не сорвал голос, но все же ушел из комнаты хозяина ни с чем. И вот старик просто смотрел вслед резво скачущим лошадям, понимая, что эта поездка или обернется великим успехом, или великим крахом. Но все же что-то не так с этой девчонкой…

— Тпр! — Джейме послал лошадь рысью, стоило им порядочно удалиться от замка, и Талия последовала его примеру.

Девушка улыбалась. Она безумно соскучилась по езде за все эти годы и, чувствуя под собою мощные мышцы лошади, несущей её в неизвестность, и ветер, запутавшийся в шоколадных волосах, и поводья, приятно трущие ладони, девушка наслаждалась этим, будто полетом высоко над облаками…

— Ты рада, что поехала? — с наслаждением впиваясь глазами в радостную улыбку на лице Талии, Цареубийца задал вопрос не ради ответа, а чтобы услышать её голос.

С ума сойти! Что с ним стало? Когда он успел превратиться в одержимого улыбкой и глазами, каждым движением и робким взглядом? Одержимым ею, словно древним духом, вселяющим одновременно и страх, и вожделение, словно пламенем, притягивающим своим светом и теплом, но пугающим своими жаркими кнутами, больно жалящими любого, кто осмелится нарушить его страстный танец.

И да, он боялся этой девочки. Боялся того, какую власть над ним она имеет. Боялся того, что отныне только лишь ей принадлежит его жизнь, свобода и любовь.

— Да, — коротко ответила Талия, выводя путника из задумчивости. — Здесь очень красиво.

— Я помню, как мальчиком охотился здесь с отцом. Тогда мне казалось, что эти места — истинный рай. К сожалению, мой отец уделял слишком много времени шахтам, и нынешние земли сейчас не в лучшем состоянии.

— Поэтому вы едете к крестьянам? Чтобы помочь восстановить земли?

— Помочь я мало чем смогу, — горько улыбнулся мужчина. — Так уж случилось, что в земледелии я смыслю до смешного мало. Но узнав, что им нужно, я буду знать, куда и сколько денег отправить на нужды этих людей.

— Для этого вам не обязательно ехать туда лично. Зачем же вы едете, милорд?

Девушка смотрела вперед себя, но даже выглядя абсолютно отстраненной и сосредоточенной на управлении лошадью, она выглядела невероятно.

— Я не доверяю никому из тех людей, что могли бы изъявить желание поехать. Они всего лишь жадные лицемеры, выжидающие подходящий случай, чтобы вдоволь поживиться деньгами моего дома.

— Это очень благородно с вашей стороны — заботиться о простых людях.

Джейме рассмеялся, приведя Талию в полнейшее замешательство.

— Почему вы смеетесь, сир?

— Ты говоришь о благородстве, но я бы не был так уверен. Я бы никогда не вспомнил об этих людях, если бы не опустевшие шахты, никогда бы не отправился в путь, если бы не осознание, что только они теперь спасут мою жалкую жизнь от голодной смерти зимой.

— Нужно большое мужество, чтобы признать это. Я верю, что вы вовсе не плохой человек.

Талия не знала, что побудило её сказать это. Она верила, он вовсе не плохой, но признаваться в этом не хотела даже себе. Так что же заставило сказать это ему? Возможно, то отчаяние, вера в собственное ничтожество и отвращение к самой себе, ядом просачивающееся сквозь слова. Возможно, она всего лишь устала от борьбы с миром, который не желал даровать ей спокойную жизнь вдали от тех, кто играет в престолы.

Джейме остановил лошадь. Кто сейчас говорит в ней? Девочка, которая не помнит его, или та самая Талия, которая обозвала его стариком, калекой и Цареубийцей?

— Мне приятно слышать это от тебя, — девушка смущенно улыбнулась и отвернулась, пустив коня медленным шагом. Рыцарь же за ней не спешил. Неведомый все так же стоял на месте и ожидал команды хозяина.

— Мы не едем дальше? — обернувшись, удивленно спросила Талия. — Если хотим успеть до темноты, нужно спешить.

— До темноты? До ближайшей деревни не больше пары часов езды.

— Но ведь нам не в одну деревню нужно.

— Нет, не в одну.

— Так чего же мы ждем?

— Ничего, — мужчина ударил лошадь в бока и рванул галопом. Девушка последовала его примеру.

Не прошло и пары часов, как показалась первая из тех захудалых фермерских деревень, что оставила дни своего процветания далеко в прошлом.

Стоило поселянам заметить путников, хорошо одетых, совсем еще не измотанных дорогой, на отменных лошадей, весь вид которых говорил о их превосходстве над нищими фермерами, в глазах этих несчастных появилось столько ненависти и даже презрения, что даже сам Неведомый не смог бы долго выдержать этого взгляда.