Глядя на нее, Лизз в который раз удивилась, как же девочки могут так свободно обсуждать других.
— Да, он выделяется среди всех дурмштранговцев, — согласно закивала Дора. — Они все такие…
— Сильные, — подсказала, вмешиваясь в разговор, Мариэтта.
— Мужественные, — поправила Чжоу.
— Мечта любой девушки, — тут же подхватила Кира.
— А по мне они, скорее, замкнутые, — наконец, вернулась в беседу и Элизабет. — Я вообще от них не в восторге, и мне совсем не интересно, как там кого зовут, — как можно пренебрежительнее подвела она итог.
— А может, вы родственные души, — продолжила Кира. — Бывает так, что люди даже не знают друг о друге, но судьба их сталкивает сама, и они находят свою половинку.
— Неужели ты в это веришь? — удивилась Мариэтта.
— Я тоже верю, — со знанием дела кивнула Чжоу. — Именно поэтому я и не искала Виктора Крама — чтобы он нашел меня сам.
Девчонки захихикали.
Как раз в этот момент Элизабет подумала, что было бы неплохо незаметно смыться в спальню и избежать дальнейшего разговора. Ей хотелось побыть наедине с собой — и так слишком много волнений для одного вечера.
— Пойду-ка я посплю, — объявила она, глядя на девочек сверху вниз, — пока вы тут строите за меня мое счастливое будущее.
Она направилась к лестнице, не обращая внимание на возгласы сокурсниц, но чей-то голос заставил ее остановиться:
— Я вынужден с тобой согласиться, никак не пойму, что можно найти в этих хмурых дурмштранговцах. Сегодня я видел, как один из них пытался улыбнуться — жуткое зрелище.
Она опустила взгляд: в одном из кресел сидел Бен, наблюдая за происходящим. Он не участвовал в общем возбуждении и разговорах и сидел в стороне ото всех.
Элизабет лишь удивленно подняла брови:
— Подслушиваешь чужие разговоры, Бредли?
Бен только усмехнулся.
— Может, тебе стоит еще громче кричать посреди гостиной, Томпсон, а то, боюсь, не все еще услышали о твоих симпатиях.
Лиззи лишь презрительно фыркнула в ответ и, не удостоив собеседника даже взглядом, поднялась в спальню девочек.
Она уже разделась и ложилась спать, все думая о том, что Бен Бредли обладал редким талантом — невероятно ее бесить. И как он умудрялся всегда оказываться рядом, чтобы отпустить очередной саркастический комментарий? Сон уносил ее почти мгновенно. Перед глазами замелькали сегодняшние события, корабль Дурмштранга и затем снова и снова посреди чужих лиц всплывало одно — особо милое ей. Лазар… Его зовут Лазар…
Она почти отключилась, когда у нее вдруг мелькнула слабая мысль, что за всеми этими событиями она снова забыла о таинственной комнате.
«Но завтра… — сонно подумала Элизабет, поудобнее устраиваясь на подушке, — завтра-то уж точно нужно ее найти…»
*
Следующий день выдался солнечным и теплым. Утренний свет полосками проникал через цветные витражи Большого зала. Лиззи подняла голову к зачарованному потолку и улыбнулась — небо было голубым и ясным, а это значит, что после завтрака можно будет устроить прогулку с Седриком.
Машинально она перевела взгляд на старосту Хаффлпафф за соседним столом и подмигнула. Седрик округлил глаза в ответ: он незаметно указал на девушек из Шармбатона, сидящих за столом Рейвенкло, и сладко улыбнулся, мол, какие они все хорошенькие. Элизабет лишь покачала головой, давая понять, что он неисправим. Впрочем, он, наверное, был в курсе.
Тут же тайком она окинула взглядом стол Слизерина. Никто из студентов за слизеринским столом не обращал на нее внимания. Сегодня ей удалось разглядеть Лазара лучше, чем при неверном вечернем освещении. Лазар. Мысленно она покрутила это слово на языке. Оно звучало, как музыка. Рядом со своим приятелем — угрюмым и неуклюжим Виктором Крамом — он казался еще красивей и недосягаемей. Как Чжоу могла сходить с ума по человеку, столь не привлекательному, как Виктор? Ей вовсе не нужен Виктор Крам… Только его приятель, сидящий рядом и увлеченно участвующий в беседе со слизеринцами, где больше всех, конечно, распинался Малфой. Элизабет вздохнула.
— Я сойду с ума… — тихо пробормотала она.
— Что? — послышался голос Чжоу, которая села рядом и потянулась за тостом с джемом.
Элизабет замялась на секунду:
— Я говорю, я точно сойду с ума — этот иностранный говор уже начинает преследовать меня. Шармбатонцы, точнее, — Элизабет кинула неопределенный взгляд в другой конец стола, где одна из девиц эффектным жестом откинула назад серебристые волосы, — точнее, шармбатонки щебечут на своем французском, заглушая всех вокруг.
— Согласна, — тут же вмешалась Дора, — я бы лучше послушала этих новеньких из Дурмштранга. Очень хорошо, что их так много, можно будет присмотреть себе кавалера для Рождественского бала.
— Не знаю, они все такие угрюмые, — фыркнула Мариэтта. — По мне, так лучше отправиться на бал под руку с кальмаром из озера.
— Поверь мне, с тобой рядом даже кальмар не сможет провести и пяти минут, — усмехнулась Дора, на что Кира незаметно толкнула ее локтем.
Элизабет улыбнулась, представив эту картину, и опустила взгляд в собственную тарелку.
По поводу предмета их беседы у нее была только одна мысль: со всеми этими гостями и Турниром Хогвартс казался теперь уже не таким уютным и домашним. Она задумчиво поковыряла вилкой пудинг, при виде которого шармбатонки презрительно фыркали. Есть не хотелось. День сегодня был свободный — для отдыха, прогулок и общения. Конечно, ей стоило всерьез заняться курсовой. Неплохо было бы заглянуть в библиотеку после завтрака… хотя, если они с Седриком собирались прогуляться… Впрочем, библиотека, наверное, может и подождать… Вот если бы ее пригласил на прогулку вовсе не Седрик, а…
— Лиззи, ты идешь? — Теплая ладонь легла ей на плечо.
Элизабет резко обернулась, застигнутая врасплох:
— Да, конечно, — и постаралась выкинуть из головы мысли о курсовой, библиотеке и дурмштранговских хмурых ребятах. — Иду.
*
Они сидели на их излюбленном месте — под деревом на берегу озера. Совсем не осеннее солнце сияло бликами в ветвях деревьев, с которых опала почти вся листва. Элизабет вдохнула полной грудью свежий воздух, легкий ветер играл прядью ее выбившихся волос.
— Хочу, чтобы такая погода была почаще.
— Ну ты же ведьма — возьми волшебную палочку, как учил тебя Флитвик, и скажи что-нибудь вроде «Абракадабра!», — улыбнулся Седрик, щурясь от солнца.
— Когда после первого урока Флитвика я сказала что-нибудь вроде «Абракадабра!», мы всем факультетом тушили ковер в гостиной. Так что я ограничусь только желанием.
— Марк Стэванс с третьего курса, — вдруг невзначай произнес Седрик, — рассказывал мне сегодня, как близнецы Уизли придумали какое-то зелье, увеличивающее возраст, чтобы перейти возрастное ограничение. Что-то пошло не так, Кубок выплюнул их заявки, а у них отрасли длиннющие бороды… Это было забавно.
Элизабет кинула быстрый взгляд на Седрика:
— Ты так и не передумал бросить свое имя в кубок?
Седрик помолчал.
— Это мой шанс. Я не могу всех подвести.
— Ты о чем? — с непониманием обернулась к нему Лизз.
— Все в Хаффлпаффе надеются, что выберут именно меня. Неужели мы позволим каким-то гриффиндорцам себя обойти? Достаточно их постоянных побед в квиддитч!
— И потом, — спустя какое-то время добавил он, — мой отец бы хотел этого.
Элизабет долго смотрела перед собой, задумавшись. В вышине деревьев пели птицы, радуясь солнечному дню.
— Они делают из тебя героя, — не глядя на друга, наконец, произнесла она. — Папа — работник министерства, ты староста, один из лучших игроков в квиддитч. Но ты не думал, что иногда подобная слава достается большой ценой? Эти испытания очень опасны, Сед! Не лучше ли держаться от всего этого подальше?
— Держаться в тени — это удел слабых, — философски изрек Седрик. Потянулся за сумкой и начал подниматься.
