— Что же теперь делать? Вчера — старик, сегодня — ребёнок. Да это иждевательштво, — рассуждал уплетающий за обе щеки кашу и вафли Поттер. — Северус, ты меня шлусаешь?

— Разумеется, мистер Поттер. Любое ваше слово для меня имеет огромную ценность, — тон мой точь-в-точь соответствовал тому, которым я назначал студентам отработки в Хогвартсе.

Мальчишка тут же с подозрением уставился на меня, но я продолжил невозмутимо прихлебывать чёрный кофе, глядя на льняную скатерть бирюзового цвета. Сумасшествие — я люблю темные тона или слоновую кость.

— Чем жаймемся? — не утихает восторженное щебетание, — может квиддич или магические прятки?

Я вздрагиваю: ненавижу и то, и другое.

— У меня есть идея получше, Гарри. Хотите попасть на карнавал в Венеции?

Восторженно заблестевшие глаза Поттера все сказали за него.

***

— Изначально эта традиция зародилась во времена Древнего Рима на языческих праздниках. Рабы и господа отбрасывали все условности, надевали маски и заполняли городские площади, общаясь, танцуя, флиртуя, и даже высмеивая власть, за что в обычное время их ждала бы казнь. Все улицы заполнялись Каскадерами, Жонглерами, Музыкантами, Шутами — разрешалось делать все: проигрывать состояния, напиваться до невменяемого состояния и предаваться разгулу, все это на условиях полной анонимности. Теперь же это праздник Фантазии в чистом виде, дань традициям и способ уйти от серых будней, — ведет свой рассказ представительный маггл-экскурсовод. Я сжимаю руку Поттера в своей и неторопливо продвигаюсь в толпе желающих попасть на площадь Сан Марко.

Мальчишка восхищенно озирается вокруг, уже третий раз промахиваясь ртом мимо малинового джелато*, которое он у меня выпросил.

Мы уже посмотрели Парад гондол, наблюдая как гигантские звери и существа — тема нынешнего маскарада — рассекают зеленовато — синюю искрящуюся воду. Особенно поразил Поттера зеленый дракон с красным волнистым гребнем и плывущие на нем каторжники в кандалах и потрепанной одежде в полосочку. Видимо, работа Главным Аврором сказывается на пристрастиях.

Наблюдали Танец Свободы — сочетание элегантности, грации и современных маггловских ритмов. Смотря, как лихо отплясывают леди и джентльмены в вычурных костюмах эпохи расцвета Венецианской Республики, я думал о том, как стремятся к волшебству даже те, кто его лишён от природы.

Теперь же я наблюдал довольно скучное, а Поттер — судя по его виду — довольно захватывающе зрелище Полёта Ангела — прекрасная девушка в кричащем апельсино-вишнёвом платье, отделанном желтыми кружевами и с волосами, уложенными в стиле Марии-Антуанетты, парила над площадью, щедрой рукой разбрасывая цветное конфетти.

— Какое милое создание! — дама в наряде амазонки и в маске лисицы, стоящая рядом с нами, обратила внимание на Поттера, измазанного мороженым. — Как тебя зовут, очарование? «Очарование» в лице мелкого паршивца гордо выступило вперёд и произнесло: «Гарри».

Зря я ему все-таки зуб на место вставил.

— А меня Амели, а это — Жан-Пьер, мы приехали из Франции, — парень с огромными рогами на голове, весь затянутый в кожу, важно кивнул нам.

— А как зовут вас, сэр? — обратили и на меня внимание.

— Северус Снейп.

— Какое необычное имя. И костюмы у вас … оригинальные, — она окинула взглядом меня в чёрном пальто и фиолетовом шарфе, намотанном на шею, и Поттера в чудаковатой футболке и красно-золотой куртке. — Вы американцы или англичане?

Далее мы выслушали кучу ненужных подробностей из жизни Амели, тянущихся вплоть до ее приезда в Венецию, на поездку в которую она копила долгих четыре года, подрабатывая в свободное время няней.

Совершенно неожиданно Поттер и демонический Жан-Пьер были позабыты и все внимание сосредоточено на мне.

Сопение брошенного мальчишки постепенно переросло в угрюмое молчание, но сообразив, что и эта тактика не работает, он схватил меня за руку и заявил: «Нам пора к маме».

— О, простите, не будем вас задерживать, если меня не остановить, могу болтать вечно. Надеюсь ещё увидимся, — лисичка подмигнула нам и схватила своего демона под руку, увлекая за собой.

— Итак, мистер Поттер, вы захотели срочно увидеть Лили? Могу это устроить, — мы идём вдоль набережной, слушая местных бардов, наигрывающих мелодии о самом прекрасном городе в мире, и поглядывая на наглых чаек, растаскивающих мусор по всему пирсу.

— Нет! Я сказал так, потому что устал.

— Как внезапно после четырёх порций мороженого и пяти часов восторга. Вас что-то гложет? Быть может, ревность?

— Что??? Ничего подобного. Не придумывай, Северус, — гаденыш скосил на меня невинные глазки, — я в себе уверен.

Ухмылка появляется на моих губах: поездка удалась. Вот только Поттеру не стоит знать, что вся она — проекция, магически смонтированная мной по результатам моего прибывания в Венеции, которую я посетил не так давно как раз во время карнавала. И Амели тоже ее часть.

***

Громкий монотонный ритмичный звук — такой, словно кого-то бьют лицом об стол, опять вырывает меня из сна. Дадут ли мне когда-нибудь выспаться? Мысль выгнать Поттера из дома и никогда больше не пускать обратно приятно будоражит мысли.

— Раздери меня фестрал! — молодой мужской голос продолжает что-то бормотать, затем слышится звук падения и крик.

Вчера, после нашего возвращения с карнавала, мальчишка уснул и проспал три часа, проснувшись ещё более бодрым, чем обычно. Он добился от меня игры в магические прятки, чему сам был впоследствии не рад: я находил его магией за три минуты, он же искал меня в Лаборатории полтора часа, где за это время я усовершенствовал зелье Эвридики, придающее голосу любого мага способность очаровывать.

Надувшийся Поттер, заявивший, что я скучен, как роман Филча с миссис Пинс, ушёл отдыхать в свою комнату, но оказался почему-то в моей, где сладко спал лицом в подушку.

… Открываю один глаз и наблюдаю душераздирающее зрелище: Поттер, ставший снова взрослым, сидит на полу, и сонно моргая, потирает ушибленную задницу. Прямо перед ним какое-то лопоухое существо бьет поклоны, стукаясь лбом о деревянный полированный пол и периодически завывая: «Хозяин Гарри!».

Ощущаю как у «Хозяина Гарри», подслеповато сощурившего глаза, в голове наконец-то начинают вращаться винтики и шестеренки, и он тихо вопрошает: «Кричер?».

Только этого мне не хватало. Я прикрываю глаза, не желая больше участвовать в этом светопреставлении, и начинаю обдумывать как я могу вышвырнуть их обоих. Поттер оккупировал мой дом и мою жизнь, а теперь ещё решил притащить своего чокнутого эльфа.

— Северус, ты слишком громко думаешь, — хмыкает повзрослевший мальчишка, — и Кричер больше не чокунутый, — заявляет он, с сомнением глядя на эльфа, на уродливой голове которого уже вздулась шишка.

Я в мгновение ока оказываюсь на ногах и скольжу к буйнопомешанному домовику, рявкая: «Молчать!». Создание икает и замолкает, раскрывая рот как выброшенная на берег рыба. В руке у меня появляется Успокоительное зелье собственной модификации, которое сую эльфу в руки, и жестом даю распоряжение выпить.

Эффект превосходит все ожидания: старый домовик распрямляется, сверкая ослепительно-белым кухонным полотенцем и такими же белыми волосами в ушах. Сморщенная мордочка приобретает спокойное выражение и он низко кланяется нам со словами: «Приветствую хозяина Гарри и его магическую пару! Недостойный Кричер прибыл предложить свои услуги!».

— Кричер! Что случилось? Как ты здесь оказался? Что-то с Джинни и детьми? Говори! — Поттер подскочил к домовику и начал его трясти, отчего у того стали стучать зубы.

— С мааленькими хозяевами и хоозяйкой Джиневрой все хорошо! И с хозяином Гарри тоже! Его нашли в том страшном замке и отвезли в больницу. Кричер слышал как врач сказал хозяйке что через несколько дней ее супруг придёт в себя.

— Тогда что ты здесь делаешь? Ты умер?

Старый ворчун хмыкнул, поправил полотенце и проскрипел:

— Кричер не умер. Кричер выпил лекарство для сна, которое находится под запретом в темной комнате.