— Не подходи ко мне! — вскрикнула она, и от ее неестественно пронзительного голоса едва не треснули барабанные перепонки. — Ты, гребаный маньяк, не…

Она замолчала, тяжело дыша, качнулась и перевела взгляд вниз, на ноги.

Повисло молчание. В глазах Стива стояли слезы.

— Одри… — мягко повторил Адриан.

Девушка несмело коснулась собственного бедра, дрожащей рукой потянулась и в движение подняла штанину, обнажая ногу до колена.

Нам предстала весьма привлекательная икра, имеющая приятный изгиб за счет мышц ровно там, где им следовало быть. Словно девчонка ходила и бегала всю жизнь столько, сколько и любой из ее здоровых сверстников.

Одри потрясенно выдохнула, осела и вдруг… рассмеялась. Ее смех, поначалу тихий, за несколько мгновений затопил всю комнату и ударил по вискам. Стеклянная ваза у окна мелко задрожала. Я с руганью закрыла взорвавшиеся болью уши.

Адриан в прыжок перекрыл расстояние, отделяющее его от новообращенной. Он присел, с силой тряхнул бедняжку. Та мгновенно замолкла, оцепенев, словно ее впрыснули сильнодействующий паралитик.

— Смотри мне в глаза. Слушай мой голос, — мягко сказал вампир. — Тебе нельзя издавать громкие звуки или совершать резких телодвижений. Пока нельзя.

Глаза Одри поддернула дымка. Она медленно кивнула, и ее мышцы понемногу расслабились.

Я уже видела нечто подобное, когда хозяин гипнотизировал жертв. Видимо, новообращенные еще не имели способности сопротивляться власти старших собратьев или же тех, кто их обратил.

— Меня зовут Адриан. Я друг твоего отца и не желаю тебе зла. — Продолжил вампир. — Ты знаешь, зачем он привез тебя сюда?..

Одри вновь кивнула.

— Папа сказал, — тихо проговорила она, — что хочет показать меня одному врачу. Отец работает на него… наверное, кем-то вроде секретаря, помогает с делами…

Я с сомнением покосилась на застывшего безмолвной статуей Стива. Понятия не имею, чем фамильяр занимался до того, как судьба свела его с Адрианом, но напарник со своей внушительной комплекцией более гармонично смотрелся бы в охране, а не с кипой бумажек, или с чем там приходится иметь дело секретарям.

Что же до Адриана… С его холодными пугающими глазами, бледным лицом и не самым сильным человеколюбием ему подошло бы разве что патологоанатомическое отделение. Хотя, безусловно, сам хозяин выбрал бы гематологию, и весьма вряд ли — наиболее вероятно приписываемую ему в легенде Стива нейрохирургию.

— Хорошо. Одри, твой отец тебе не солгал. В каком-то смысле, я действительно могу лечить, — на губах Адриана расцвела и погасла слабая улыбка. — Ничего страшного не произошло, слышишь?.. Встань, но не спеши. Со страха ты резво пробежалась, это хорошо, но ноги пока не до конца тебе послушны.

Девушка медленно исполнила приказ. Ее колени слегка подрагивали. Вампир не выпускал новообращенную из тесной хватки.

— Если Одри не будет готова к выходу в свет, мы не сможем взять ее с собой, — тихо сказала я. — Что тогда…

— Тогда с ней останешься ты, — полу-обернув голову, ответил Адриан.

Я вспыхнула, но промолчала, боясь горячей тирадой сбить контроль вампира. Тем более, глаза девушки почти приобрели прежнюю ясность.

Но Одри, все так же дрожа в объятиях хозяина, пока не выкидывала новых номеров с ультразвуком. Она согласно указаниям пыталась идти и изредка повисала на руках Адриана. Казалось, ее вообще ничего не интересовало кроме собственных ног и возможности ими двигать.

И каждый шаг выходил лучше предыдущего. Вампирская кровь в венах определенно давала Одри нечеловеческую фору перед любым смертным на самой эффективной реабилитационной терапии.

После очевидных успехов девушка подняла голову и восхищенно прошептала:

— Я не знаю, что именно вы сделали, но это — настоящее чудо… Как в сказке, — она тихо рассмеялась, и в ее голосе впервые зазвенели колокольчики счастья. — Так вы врач, может, целитель, экстрасенс? То что я видела… то, как вы… Я видела кошмар, мое горло… Это от наркоза, верно? Или из-за действия каких-то других препаратов?… Я такая глупая, подумала, что все взаправду… Мне очень стыдно, я…

— Не стоит, Одри. — Вкрадчиво сказал Адрианю — Я не буду тебя обманывать. Все что ты помнишь — не сон.

Глаза девушки расширились, она застыла на полушаге, от чего вампиру пришлось сжать новообращенную крепче.

— Но это было сделано лишь для твоего блага, Одри, слышишь? — Вновь послышались мягкие обволакивающие нотки.

Та обмякла, и рыжие локоны скрыли выражение ее лица.

Затем тонкая девичья рука неуверенно двинулась к вампиру и зачем-то медленно прикоснулась к холодной скуле.

Стив испуганно встал, но Адриан жестом остановил его.

Пальцы девушки трогали чересчур твердую кожу. Она, наконец, заметила.

Полное отсутствие малейших морщинок, неровностей или пятен. Странный, слишком черный цвет радужки когда-то, вероятно, обыкновенных темно-карих глаз. Даже пахло от него… не так. Адриан не потел, его клетки обновлялись иначе.

Хозяин не мешал и терпеливо ждал, как если бы Одри была маленьким ребенком, активно познающим окружающий мир и дядю, что держал ее в своих руках.

— Что вы… такое?.. — прошептала она со смесью изумления и страха.

Ее рука одернулась.

— Одри! — с ужасом выдавил Стив, — Одри, не говори так о…

— Все в порядке, — равнодушным тоном прервал его Адриан. — Одри, я думаю, тебе стоит посмотреть на себя. Ты сама… изменилась.

Новообращенная напряглась, сделав слабую попытку вырваться, но хозяин уже держал ее перед высоким зеркалом. Заметила ли Одри, что прежде они стояли уже в совершенно противоположном углу комнаты?..

Теперь поднялась со своего места уже я, предчувствуя новую девичью истерику.

На белой пижамке Одри у горловины чернело засохшее пятно крови. Не заметить его в отражении было невозможно, и девочка, забыв о желании вырваться, замерла.

С трудом переборов оцепенение, она непослушными руками отвела вниз ткань с запекшейся кровью. Никаких отметин на шее, ничего, что напоминало бы о случившемся. Даже кровавые разводы на коже — и те стер Адриан, когда Одри спала.

Осталась только излишняя белизна без единого изъяна.

Пальцы Одри лихорадочно быстро заскользили по рыжим волосам, лежащими подчеркнуто правильными кудрями, по лицу, с которого исчезли веснушки, как если бы только собственные прикосновения могли ее убедить, что она действительно видит саму себя.

— Это… какой-то розыгрыш?.. — выдавила девушка. — Укус в шею, кровь, все эти… изменения… Какой-то трюк?

— Ты можешь ходить, — напомнил Адриан.

Его руки до сих пор крепко прижимали талию новообращенной к себе.

— Да отпустите уже, хватит меня держать! — чисто по-женски взвизгнула Одри и дернулась. Хозяин послушно сделал шаг назад. — Сколько можно?! Кто-нибудь уже скажет мне, что происходит?! Да, вашу мать, я могу ходить, а еще я бледная как мертвец и у меня больше нет ни одной веснушки! Ни одной, мать его, веснушки! Я помню, как вы, Адриан, разорвали мне горло и пили мою кровь, а затем опаивали какой-то дрянью, мой отец боится сказать вам слово поперек и просто стоит, как долбанный истукан! Если мне никто ничего не пояснит, я начну думать, что вы — гребаный вампир! И сделали меня такой же!

— Так ты в своем пансионате все-таки смотрела телевизор? — вырвалось у меня.

— Если я была лишена кабельного, это не значит, что меня отрезали от внешнего мира! И читала я не только Библию!

У маленького котенка нашлись коготки. Кто бы мог подумать.

— Так что же… Мне теперь действительно нужно бояться святой воды? И я могу превращаться в летучую мышь? — с издевкой спросила Одри, мелко дрожа. — А что с солнцем: оно меня убьет или заставит кожу сверкать как алмаз?…

Я в недоумении приподняла бровь. Девушка истерично рассмеялась.

Андриан, собирая все отставшее терпение, вздохнул.

— Святая вода тебе не повредит. Трансмутация — дар редкий, и обычно передается от родителя по крови, я же не обладаю подобной способностью, поэтому — нет, никаких превращений в летучих мышей. Что же насчет солнца… Да, солнце может тебя убить.