— Что именно?

Попыталась я включить дурочку, но моих мелких мужичков не так-то просто обвести вокруг пальца. Как-то я со всей этой суматохой думала только о себе и как мой мир перевернется к верх тормашками и совсем забыла или не подумала о пацанах, которые уже собираются разворачивать военные действие. По глазам вижу, что Артур и Артем уже придумали подлянку нашим квартирантам.

— Так, сначала еда. а потом уже будем решать, что делать. Я пока сама не особо понимаю, как нам всем быть, но мы обязательно придумаем что- нибудь, что будет удовлетворять всех. Всем ясно?

— Да. мама, — стройным хором ответили мои малыши.

— А вы товарищи, — обратилась я к старшей паре вновь прибывших квартирантов. — если собираетесь жить здесь, то слушаться меня неукоснительно. Ясно?

— Ты нам никто и слушаться мы тебя не обязаны, — нагло заявил, кажется, не Аллан. Блин как второго то зовут?! Уже из головы вылетело.

— Терпеть хамло в своем доме я не намерена, вон там выход, — указала в сторону двери рукой, — никого не держу. Вашему папашке взбрело что-то в голову, а я теперь отдувайся.

— Ой. да ладно, выгонишь нас и останешься без денег. И ежу понятно ради чего весь этот спектакль.

— В смысле? — Не поняла я.

— Так в бумагах черным по белому же написано, если нас выгоняешь, то мы обратно возвращаемся в семью вместе со всем наследством. Но какая дура от такого бабла откажется?!

— Погоди, то есть, чтобы избавится от всей этой. — вот здесь я хотела сматериться так чисто по-русски трехэтажным и от души, но рядом же дети, которые впитывают плохие слова, как губка, — ситуации. Мне стоит только вернуть вас обоих в любящее лоно ващей дебильной семейки. Да?

— Да, — уже как-то неуверенно сказал не Аллан. Блин, да как же его имя то?

— Замечательно, — захлопала я в ладоши и на моем лице расцвела улыбка в тридцать два зуба. — Значит план такой, сейчас едим и вперед, на баррикады, точнее вызываю такси и вы едете со всем вашим наследством до своего неадекватного дядюшки, который додумался до такого абсурда. Сейчас я ему еще разок наберу.

Стоило мне вновь поднести трубку к уху, как в два прыжка около меня материализовался Аллан, который и выхватил из моих рук телефон.

— Не надо этого делать.

— Почему? — Недоумевала я.

— Лучше будет везде, только не там. Не надо. Мы помогать можем по дому там или за мелкими присмотреть, — говорил Аллан с мольбой в глазах.

У меня образовался комок в горле. Что не так с этими детьми, что они так отчаянно не хотят возвращаться в родные пенаты? Почему? Я этого не понимаю. Мои гаврики притихли, их глазки метались с незнакомцев на меня и обратно. Не для их ушей этот разговор. Прочистив горло, чтобы и намека не было на мое смятение, я сказала:

— Так, позже решим. Я не могу вот так с наскока все решать. Мелкие, вы постели за собой прибрали? В комнатах чисто?

Как ветром сдуло троих шалопаев, стоило только моему голосу выдать несколько строгих ноток. С ними по-другому нельзя, иначе садятся на шею и ножки свешивают.

Тому два яйца, этому два и так далее, в итоге больше десятка яиц, как и не бывало, почти палка колбасы, внушительный кусок сыра, батон хлеба. Однако, кажется, теперь мне придется наведываться в продуктовым чаще. Едоков прибавилось, и это прибавление ест в три горла, как будто их неделю не кормили. Хмыкнула про себя и поняла, что планы на сегодняшний выходной меняется очень стремительно. Они теперь целиком и полностью базируются на кухне, в области первого, второго и компота. Стоило только в голове состряпать примерный план, как в звонок снова оповестил всех обитателей квартире о новом прибавлении в нашей компании.

Ура, подмога прибыла, даже года не прошло. Друзья были немного помяты, оно и понятно вчера громко отмечали наш очередной прорыв, но это сейчас лишнее. Йети не изменяя себе скалился во все тридцать два белых зуба, звонко чмокнув меня в щеку, зашел в квартиру, как к себе домой. Да это собственно и неудивительно, сейчас еще и в холодильнике начнет хозяйничать. Ан нет, сначала к детям пошел, которые уже вылетели из своих комнат им на встречу. Только две моих новых приблуды тихонько сидели в зале и шушукались между собой.

— Мать, а это кто, твои любовники? — Я пальцем у виска покрутила на такой вопрос и взглядом указала на детей, которые уже навострили свои ушки. — Молодые чет только, чересчур я бы даже сказал.

— Егор, язык у тебя, как помело. Что ты несешь то олух?

— Ну, правда, че за пацаны то?

— Мои, — с грустным вздохом сказала я, — пойдемте на кухню, сейчас все расскажу.

Тим и Тарас подтянулись к залу, и тут меня удивил последний, потому что он явно узнал мальчишек и пошел прямиком на них.

— Орлы, здорово. Как жизнь молодая? Какими судьбами?

Аллан и второй, увидев Тараса, немного расслабились и даже несмело улыбнулись.

— Дядя Тарас, здравствуйте.

— Помните, уважили старика, — как-то по-отечески обнял сразу обоих друг, а я только хрюкнула в кулачок. Тоже мне нашелся старик.

Театр абсурда, честное слово. Покачала головой и направилась в кухню, двое друзей, которые не принимали участия в стариковских обнимашках последовали за мной.

— Что делают дети Бестужева у тебя? — Заходя последним в кухню, поинтересовался Тарас, который уже порядком подрастерял всю свою позитивность.

Тяжело вздохнула и рассказала все, как было. Меня все внимательно слушали и ни разу не перебили. Как только я закончила, то Тарас заявил:

— Лучше тебя никто не справится с воспитанием еще парочки мужчин. Мы тому самый прекрасный тому пример.

— Ой, не преувеличивай, — отмахнулась я от этого зубоскала. Нашел время для шуток. — Да у меня самой семеро по лавкам. Как вообще кому-то в больную голову могло прийти отдать собственных детей какой-то посторонней тетке, которую они и в глаза то ни разу не видели. Ребят, я серьезно не знаю, что делать?! Проще конечно было бы вернуть их, это я про двух вполне себе взрослых людей, мне и даром не нужны эти гребанные деньги, особенно от Бестужева, особенно после того, как он так по-свински поступил. Не-не, вот нафига оно мне надо?! Правильно, не надо абсолютно.

— Алинка, тормози. Ну кому ты их вернешь? Мамашке? Которую сама же в больнице снимала с Андрюхи, когда та его задушить подушкой пыталась и которая от них отказалась, как от ненужной вещи. Деду? Который уже вообще не тот, он уже давно лежачий. Старшему брату Андрея? Который бросил их здесь, как бездомных щенков, потому что лаве за них ЕМУ никак не причитается.

Я поморщилась от такой постановки картины. Да собственно, какая должна быть мне разница, что будет с этими детьми? У меня у самой трое и что-то никто особо не торопится мне помогать то.

— Сама знаешь, как я отношусь к Андрею, но дети не при чем здесь. Я не уверен, что Бестужев пропал просто так, нет, скорее я в это вообще не верю, но дела обстоят так, что он ТЕБЕ доверил все самое дорогое и это я не про наследство, — сказал Тим.

Меня, как обухом по голове долбануло. С этой стороны я не смотрела на ситуацию. И действительно же, я точно помню, как он дорожил именно сыновьями, помню, как горели любовью его глаза, когда он рассказывал о них. А еще я помню те гримасы отвращения, когда он изрыгал на меня все. что накопилось у него внутри в день родов, отчетливо помню его обидные обвинения. Оказывается, я это все помню, только вот не считала нужным вспоминать.

Тихий Егор, что было на него вообще не похоже, прервал молчание:

— Алин, конечно тебе решать, но дай им шанс. Я понимаю, что для тебя это все, как снег на голову, но не лишай их остатков детства, хоть они уже и два взрослых лба, но все же, — Йети ненадолго замолчал. — Никто не акцентировал внимание на этом, но в день появления Артура и Артема он был там, ждал, переживал и ушел только, когда стало ясно, что с тобой все в порядке. Я слышал, как он сказал Александру, что ты его никогда не простишь, поэтому, чтобы не ломать еще три жизни он решил самоустранится.