— Да не кипятись ты так, — отошла я от Александра, от греха подальше. Видимо у них в семье все такие, нервные.

Спустя минут десять к старшему Бестужеву вернулся его привычный цвет лица, он начал свободно дышать и прекратил хвататься за грудь.

— Полегчало, — вынес вердикт Николай Андреевич. — Алиночка, вы же нас проводите к моему сыну? — С надеждой в глазах спросил старший Бестужев.

— Конечно, — пожав плечами, ответила я. Мне, что жалко, что ли?

— Я отвезу, — влез Егор.

Все разом поднялись и вышли из конференц-зала. Я добежала до своего кабинета, где уже за что-то Марго отчитывала обоих детей. Подхватила сумку и впопыхах начала объяснять сложившуюся ситуацию.

— Езжай, конечно, я присмотрю за детьми.

— Доверяю тебе самое дорогое, что у меня есть, — кивнула на сына. — Как освобожусь, наберу. Дала ей ключи от машины.

— Не надо, мы своим ходом.

— Да ты с ними замучаешься на общественном транспорте куда-нибудь пиликать. Они ж, как тараканы разбегаются в разные стороны, — это я знаю не понаслышке, да и уверенна Марго и водит идеально, она вообще, за что бы ни бралась, все делает идеально.

Был у меня как-то раз случай, что довелось присматривать одной сразу за несколькими детьми. Это был ад, я возблагодарила Всевышнего за то, что Богдан один. Уследить за всеми сразу невозможно. То один пить хочет, другой есть, третий пописать, а четвертого тошнит. Ужас в общем. Так что для общего комфорта, пускай едут на машине в развлекательный центр какой-нибудь. Я достала из кошелька крупную купюру и отдала ей.

— Да не надо, у меня есть.

— Перестань, считай это рабочими расходами. Пошли у Егора второе кресло для твой принцессы изымем. Так братва, — повернулась к детям. На меня уставились четыре заинтересованных глаза. — Сейчас едете с Маргаритой развлекаться. Богдан, присмотри за девочками. Я тебе доверяю.

— Ура, на батуты поедем?

— Это вы уже с тетей Марго решаете, куда она вас двоих повезет, и в обед покушать хорошо не забудь, а то сил не хватит, чтобы на батутах прыгать.

— Хорошо мам.

Марго долго не собиралась, тоже только сумку подхватила, да рабочий телефон переадресовала на свой сотовый и была готова. Егор немного удивился, но автокресло отдал, даже лишних вопросов не стал задавать. На прощанье чмокнула своего взбудораженного ребенка и вернулась к Егору.

— Ты уверена, что это тот самый Бестужев?

— Наверно, — пожала я плечами. — Откуда мне знать. Столько совпадений не может быть.

— Если окажется все наоборот. Они нас со свету сживут, мы и пикнуть не успеем. Ты себе даже представить не можешь каким конгломератом они заправляют. Это очень серьезные люди, — Егор пытался до меня донести мысль, что стоит бояться таких людей.

Я и боюсь, но это не точно. Да собственно, чему быть того не миновать. Я только одного понять не могу, как можно считать мертвым живого человека. Неужели до семьи Андрея не дошла весть о том, что сын и брат жив, конечно, не очень здоров, и вообще из комы недавно вышел, но все же? почему сам Андрей не связался с родными? Может у них столь напряженные отношения, что он их просто видеть не хотел? Или все-таки есть шанс, что я ошиблась и все произошедшее, лишь злая шутка судьбы? Он говорил, что есть дети, неужели не хотел бы их видеть? Столько вопросов и ни одного ответа.

Мужчины сидели на заднем сидении монстра Егора. Александр крутил телефон в руке, а Николай Андреевич нервно барабанил по дверной ручке. Я нет-нет, да поглядывала на них. Мне было интересно рассматривать этих людей. Вот и ворота клиники показались, за нами следовали еще два внедорожника на небольшом расстоянии.

— Давайте я первая пойду и подготовлю почву. Все-таки он недавно только из комы вышел. Думаю, ему не надо лишний раз нервничать, а вы пока здесь оглядитесь.

— Давайте, — быстро согласился Николай Андреевич, не став выслушивать мои слова дальше и пошел за мной следом. — Я возле палаты подожду. Попозже огляжусь.

Хозяин барин, подумала я, оставляя за дверями палаты беспокойного отца семейства Бестужевых.

— Привет честному народу, — поздоровалась я в первую очередь с Тарасом, и чмокнула его в щеку, он только глаза на меня перевел. — Бестужев, тебя это не касается. Честность точно не про тебя.

— Почему это?

— По кочану, — в рифму ответила. — Я тут соловьем заливалась по поводу твоей ненужности никому. Беру свои слова обратно. Была не права, но каяться не буду. Не заслужил. Андрей, скажи мне, как на духу. Где твоя семья?

— Не твое дело.

— Позволь не согласится. Я не из праздного интереса спрашиваю. Бестужев Николай Андреевич и Александр Николаевич, тебе знакомы?

— Допустим.

— Как-то ты не вовремя потерял все свою словоохотливость. Просто скажи мне, родственники они тебе или нет, потому что они стоят за этой дверью и до недавнего момента были уверены, что их сын и брат по имени Андрей мертв уже как полтора месяца.

Бестужев посмотрел каким-то непроницаемым взглядом. Не знаю, что уж он пытался разглядеть в моих глазах, но через секунду выдал:

— Ты конечно еще та тварь, но такой жестокости я от тебя не ожидал. Хватит врать, нет там их.

— Ой дурак, — покачала я головой и пошла к двери.

— Заходите, принимайте своего болезного. Он как всегда в своем репертуаре, — сказала я, открыв дверь в палату. — Ну, чего застыли?

Мужчины вошли в палату, Егор присоединился к ним, но последовал к Тарасу, краем глаза наблюдая за воссоединением семьи.

Бестужевы не говоря ни слова, просто смотрели друг на друга, пока старший из них не пустил скупую мужскую слезу.

— Живой, — воскликнул Николай Андреевич.

— Это я, — впервые после комы откликнулся Тарас.

— Он заговорил, заговорил. Он помнит, — подскочила в два прыжка я к его кровати. — Тараска, ты помнишь, — обняла я друга.

Но тут он сказал мне:

— Ты кто?

И меня за одну секунду переехал бульдозер. Он не помнит меня.

Бульдозер прокатился по мне, это еще мягко сказано. Слезы непроизвольно полились бурным водопадом из глаз. Чтобы не показывать своей слабости я выбежала из палаты и скатилась на пол, прислонившись спиной к стене. Лучше уж предаваться жалости без посторонних взглядов.

— Ну что ревешь горе луковое? — Спросил Егор, выходя из палаты, следом за мной.

— Незачем раньше времени переживать. Тарас же только-только очухался. Сама же всем твердила, что ему нужно времени больше. Так почему сейчас расклеилась? Дай ему его и просто будь рядом, как и все мы, чтобы он почувствовал нашу поддержку, плечо и опору. Всем будет непросто. Ты думаешь, мне легко наблюдать за другом, который сейчас больше на овощ похож, чем на нормального человека?

— Ну, вы с Тимом как-то же держитесь, — неопределенно сказал я другу.

— Работа такая быть мужиком, Алинка ты и так немало на свои хрупкие плечики взвалила. Неужели ты думаешь, что этого никто не замечает? Ты со своей Марго такие горы перелопачиваешь, что тертые калачи только диву даются.

— Не преувеличивай.

Друг зычно хекнул и просто погладил меня по голове.

— Давай подруга, руки в ноги и обратно в палату. Может наш Живой и вспомнит чего, а я пока Жеке с Димой наберу.

Слезы незаметно высохли, и я вернулась к другу, который, стоило войти мне в палату не отводил от меня глаз. Присела рядышком.

— Ты моя жена? — Ошарашил меня Тарас.

— Что? Нет. Типун тебе на язык Болезный. Я Алина, твоя подруга, самая что ни на есть древняя. Таких, как я у тебя больше нет. И ты ни за какие коврижки от меня не отделаешься, так и знай.

Он как-то неоднозначно хмыкнул в ответ.

А вот на соседней кровати все было не так радужно, скандал уже готов был грянуть, потому что Андрюша в своей характерной манере уже вошел в раж и невольно привлекал мое внимание.

— Все я сдох для вас всех. Нет меня. Сами отказались, так зачем приперлись? Пошли вон отсюда, без вас как-нибудь проживу, хоть и калека теперь.