— П-простите меня, хотя знаю, нет мне прощения. Д-дядь Дим, честное слово я н-не хотела, — начала я говорить, немного заикаясь. — Я самый х-худший человек на Земле, нет мне никаких оп-правданий. Я теперь убийца, — сказала я заливаясь слезами, размазывая их по лицу.

Отец моего друга только головой покачал и не говоря ни слова, подхватив меня подмышки, втащил в палату, а я начала биться в истерике.

— Нет, нет, я не могу на это смотреть. Я знаю, я убийца, заслуживающая наказания, — говорила я, как умалишенная, — но пожалуйста, пожалуйста, не надо, не надо.

Дядя Дима встряхнул меня и поставил меня на пол, не отпуская, а я все продолжала что-то говорить себе под нос, периодически срываясь на истерику.

— Нет, не надо. Я не хочу видеть его мертвым, не надо, — все кричала я, зажмурив плотно глаза, когда меня начали подталкивать к его постели.

Шлеп, прилетела мне легкая пощечина.

— Алина, дурья твоя башка. Не в моих правилах бить женщин, но ты на себя не похожа. Соберись тряпка и смотри, что ты наделала, — рявкнул на меня старший брат Тараса Евгений.

Я еще какое-то время сопротивлялась, билась в руках дяди Димы, но после очередного раза, когда меня ощутимо встряхнули, невольно распахнула глаза и уставилась на тело Тараса, взглядом медленно ползла вверх, ожидая увидеть свернутую голову, но к своему удивлению уставилась в глаза друга. Открытые. Он смотрел на меня. ОН СМОТРЕЛ НА МЕНЯ. Я как стояла, так и села на пол.

— Эй, эй, давай вот без обмороков обойдемся, — вновь вздернул меня на ноги дядя Дима.

— Да как же это? — Спросила я смотря то на Тараса, то на Евгения, то на дядю Диму.

— Живой? Значит, я не совершила самый ужасный в своей жизни поступок? Значит я не убийца? Значит, я не попаду в тюрьму?

До моего мозга очень медленно доходило, что все-таки нечего непоправимого не произошло, истерика постепенно начала меня отпускать. Я мысленно выдохнула. СПАСИБО БОЖЕ, что отвел. Спасибо. Я бросилась к другу и принялась его обнимать и целовать, как говорит сын, это помогает.

— Прости, прости меня, — шептала я Тарасу, — честное слово, такого больше не повторится.

— Ну все, хватит, а то ты его сейчас задушишь, — попытался оттащить меня от Тараса Евгений, а я вцепилась в него, как клещ тихонечко плача на его груди. — Алинка- мандаринка, ты разрываешь мне сердце. Все позади. Все хорошо. Все на самом деле хорошо.

Казалось бы моя истерика уже прошла, но каждый раз при мысли, что все могло закончится не так удачно, опрокидывало меня на вновь на лопатки и мой слезоразлив начинался заново.

— Ой, все бабы дуры и не потому что дуры, а потому что бабы. Эй истеричка, угомонись уже.

Вот его реплику я услышала очень отчетливо, и это стало, как красная тряпка для быка.

— Ты, — соскочила я с кровати Тараса и начала тыкать пальцев в постоянно задирающего меня негодяя, — ты, ты вообще, что за человек такой? Закрой хоть на минуту свой грязный рот. От тебя только и слышно, что все не так и все не то. Пожалуйста, помолчи! Твое мнение о себе я уже слышала: я страшная, тупая, продажная, фальшивая, лживая. Я что-нибудь забыла? Так ты напомни, пусть все услышат. Смотри, не подавись своей же желчью, которая так и рвется наружу каждый раз при виде меня. Ты не мужик, ты истеричка в штанах какая-то, я ненавижу тебя. Ты мне омерзителен и противен.

— Успокойся Алина, не доводи до греха.

— Он энергетический вампир, я не собираюсь больше терпеть его нападки. Так и знай, куплю кляп и вставлю тебе в твой рот, который постоянно изрыгает такие мерзости.

В палату вошел врач и замер на пороге, смотря на всю экспозицию.

— Так все на выход. Больному сейчас нужен покой, все посещения завтра. Сегодня мы проведем ряд анализов, которые нам подскажут, каков будет дальнейший ход лечения.

Попрощавшись с близким всем нам человеком, вышли из палаты, а потом и на улицу, где я уселась прямо на поребрик и уставилась в одну точку, отрешившись от мира.

Истерики уже не было, осталась лишь холодная ярость. Это слишком много для одного дня, а меня в очередной раз вывел из себя Бестужев. Он действует на меня, как ядерный взрыв, вмиг обнажая все мои эмоции. Только с ним я так непозволительно быстро выхожу из себя, хотя вывести меня надо еще постараться. Я услышала его слова, его мнение обо мне, хотя он себе даже не представляет, какая я на самом деле. Это всего лишь его тупое мнение, которое меня совершенно не касается. Больше ни один мужик не посмеет меня оскорбить, просто не будет подходящего повода для этого. Я приняла к сведенью все, теперь у меня есть над чем поработать.

— Алин, давай я тебя отвезу, а машину потом заберешь? — Спросил меня Евгений.

— Не стоит. Со мной все хорошо, правда. Сейчас немного отойду и поеду.

— Девочка моя, ты, конечно, сегодня поступила очень опрометчиво, но все обернулось нам только на руку, правда? — Спросил дядя Дима, а я ему кивнула в ответ. — Так не бери в голову то, что даже не произошло, просто ты очень впечатлительная особа и принимаешь все очень близко к сердцу. И слова этого языкастого товарища тоже не бери в голову, он просто отрывается на тебе, как на единственной возможной мишени.

— Хорошо, что все обошлось.

— Только за руль не садись, езжай с Женей, он прав тебе за руль сейчас ну никак не надо садиться.

— Ладно уж, вези меня, мой конь ретивый, уговорили. Тачку завтра заберу так уж и быть.

Мимо меня прошло то, как я оказалась дома. Телефон звонил и звонил, я все пребывала в каком-то пограничном состоянии, трансе что ли, не могла ни на чем сосредоточить свое внимание, хваталась за одно, тут же бросала и начинала делать что-то другое. Я понимаю, что вроде как все позади и беда обошла стороной, но., но я же не железная. Это не нормальная реакция, я имею в виду свое отношение к Бестужеву. Я сегодня могла навредить близкому человеку, который, собственно говоря, вообще не причем. Все, стоп. Прекратить расстраивать свои же нервы, они итак в печали. Уже в понедельник приезжает Богдан, а там и его день рождения на подходе, а у меня еще даже конь не валялся в плане идей для праздника, места проведения и так далее, а этот маленький разбойник на первом месте в моей жизни.

Бывший муж при встрече у нотариуса больно уколол меня, его мнение очень схоже с мнением Андрея Бестужева обо мне, только вот они все ошибаются и я докажу это всем, а в первую очередь себе. Ни один человек мне больше не посмеет сказать, что я плохо выгляжу, тупая или еще что-то в том же роде. Егор, Тим и Тарас привыкли ко мне с раннего детства, по крайней мере, моего. Они не раз говорили, что им по барабану, как я выгляжу и что на мне надето, и я до сих пор верю, что это на самом деле так, но они не все. Сколько раз в офисе я краем глаза замечала сморщенные носики местных нимфеток, мне конечно до них далеко, но хотя бы постараться то стоит. Хватит предаваться унынию, пора в бой, то есть по магазинам. Хорошо, что мои финансы перестали петь романсы, а стали стабильно пополняться на моем счете и в кошельке.

В пяти минутах ходьбы от моего новенького жилища стоял огромный торговый центр, который радовал своих покупателей большим выбором отделов и магазинов. Там есть все на любой вкус, цвет и кошелек. Зайдя в один из отделов, я немного растерялась. В этом магазине преобладала больше классика, деловой стиль: офисные платья, блузки, костюмы, брюки, юбки, пиджаки из которых можно сделать красивый ансамбль, но как раз с этим у меня небольшие проблемы, нет, скорее всего, большие, потому что я смотрела на это все, как баран на новые ворота. Ходила между рядами прекрасной одежды и не знала с чего начать. Точнее я даже не знала, какой точный у меня сейчас размер этой самой одежды, потому что в последнее время я только все туже затягивала ремень, даже не замечая какие приятные перемены произошли со мной.

— Алина, — кто-то аккуратно тронул меня за локоток, — здравствуйте.

— Марго, — радостно воскликнула я. — Ты, что здесь делаешь?