Мельком только глянула на себя, ну и видок, как будто меня через мясорубку пропустили. Эй, пацаны, вы рано стартанули, вам еще бы месяцок посидеть внутри, да мяско нарастить побольше, обратилась мысленно к близнецам. Я почему-то уже точно уверена, что они не двойняшки, а именно близнецы, Бестужевские гены показали себя во всей красе.

Когда вышла в приемную, пустую, немного замешкалась. Честно сказать, я растерялась, потому что Андрей своим внезапным появлением выбил меня из привычной колеи. Замечательно, а я то думала, что сидит здесь Марго, за меня переживает, она то как никто другой знает, как дела обстояли тогда. Блин, да где хоть кто-нибудь?! Забыв обо всем, направилась к выходу из приемной, медленно перебирая ногами, потому что они тряслись и я опасалась просто на просто не удержаться на них. Что-то не так, это точно. Если я и вправду рожаю, то схватки как-то уж очень быстро начались и интервал небольшой, а дети недоношенные. Паника наступала. А я одна. Слезы побежали из глаз, сзади опять протянулись бестужевские лапы. Урод, еще и руки свои тянет. Шлепнула по ним с обиженной моськой, не произнося ни слова. Сейчас дойду до секретарей, там точно кто-нибудь есть. Не могли же все разом испариться?

В тот момент мне казалось, что шла я из своего кабинета минут двадцать, а на самом деле прошли минуты. Не знаю из-за боли это или из-за стресса, но мне определенно нужен врач и поскорее.

— Марго, — прокряхтела я сипло, увидев подругу, спешащую ко мне от переговорной в компании с Тимом и Егором. — Наконец-то. — облегченно выдохнула я и из меня хлынула волна теплой жидкости.

Мамочка родная, я закрыла глаза, сгорая от стыда, так оконфузится в присутствии всех. Залилась краской, кажется до ушей. Я вообще сейчас туго соображала. Бам, звук удара. Открыла глаза, широко так распахнула, потому что Йети не став выяснять подробности заехал со всего маха куда- то в район Бестужевской морды. Они оба мальчика рослых, крупногабаритных, если можно так выразиться, но скорее всего сработал эффект неожиданности и теперь один лежал почти поверженный, а другой возвышался над ним. Меж тем Тим схватил меня на руки, и я сразу переключила все внимание на него.

— Поставь где взял, я тяжелая.

Друг только глаза закатил.

— Она рожает, а все о том же. тяжелая, видите ли, — сказал сам себе друг, быстро, но уверенно шагая к лифту. — Алинка, хорошо, что я не хлипкий, — дурашливо подмигнул он мне, стараясь сбавить градус напряжения, но я видела, как он нервничал.

А за его спиной Егор навис над Андреем, не позволяя последнему подняться.

— Слышь ты урод. Ты че наделал? Мало того, что бросил с пузом, так еще и сейчас довел, что она рожать раньше времени начала. Чтобы больше здесь не появлялся, рабочие отношения мы сможем решить и без твоего непосредственного участия, а если задета твоя гордость то заплатим неустойку и вали на все четыре стороны. Трепать нервы Алине никто не даст. Ты свой выбор сделай в новогоднюю ночь, так что теперь без претензий.

Успела бросить быстрый взгляд на Бестужева на котором сейчас лица не было, он вероятно и не поднимался потому что пребывал в шоке от слов Егора, не ожидал видать. А за спиной друга, уже с занесенной для удара рукой застыл брат Андрея.

— Это правда? — Спросил он.

— Нет бл** шучу стою, — сказал Александру, но тут же повернулся к Андрею.

— Надеюсь, ты меня понял!

Шустро развернувшись, он поспешил за нами, оставляя за своей спиной двух опешивших братьев, и успел заскочить в лифт буквально в последнее мгновение. И выпалил сходу, улыбаясь во весь рот:

— Ну что мать, пошли рожать? Толкаются уже богатыри наши? Не боись, будущий крестный папка рядом, — Егор легко погладил меня по окаменевшему животу, за что и получил по своей наглой конечности. — За что? — Возмутился мой товарищ. — Я ж от всего сердца. Поддержать хотел.

Умильно надув щеки, как умеет делать только он и оттопырив нижнюю губу, Йети засопел, ущемленный в лучших чувствах.

— Ну прости, — потрепала сопящего Снежного Человека. — Спасибо Егор. Друг сменил гнев на милость.

— Эй, а почему это ты будешь крестным? — Теперь уже начинал сопеть Тим, только он то поди от натуги. Моя тушка же не очень легкая. Я предупреждала.

— Нашли время, — подала голос Маргарита Андреевна, шлепнув обоих павлинов чуть ниже пояса.

Да-да, сейчас с нами в лифте ехала офисная ледяная королева, собранная, беспристрастная, решительная. Стоило выйти из здания, как мужчины разошлись в разные стороны, естественно каждый к своей машине. Они хоть и хорохорились, перешучиваясь и делая вид, что все нормально, но нервничали похлеще меня, а меня все чаще скручивало от боли и порой казалось, что вот-вот и мои ребятки не только толкаться начнут, а полезут на белый свет. Пока решали, как ехать, на чем и с кем, я уже не могла и глаз от боли открыть, только между делом улавливая обрывки информации. В нос бил вкусный запах лета, это запах самого воздуха, олицетворявший для меня сейчас что-то новое, как давно забытое старое. Я его запомнила, скорее всего, на всю жизнь, с этим ароматом у меня и будет ассоциироваться рождение близнецов.

Казалось было, сначала боль накатывала волнами и хоть ненадолго отпускала, но не сейчас. Адски больно, во время рождения Богдана так не было. Хоть некоторые дамы прошедший роддом и говорят: «Ой, да я уже все забыла, еще бы за одним пошла», но только не я. Я иду или еду, уже и не понимаю, сейчас за двумя. Я точно помню ту боль, она не забывается, притупляется, возможно, но только не забывается. Так вот, сейчас было во сто крат хуже, это не было похоже на простые схватки, у меня было такое ощущение, что у меня отказали ноги от режущей изнутри боли, как будто я познала все ее стороны. Пятьдесят оттенков боли. Ага, как в книжке про неуверенного в себе садиста-миллионера. Бред, о чем я думаю?! Находясь на грани сознания, я все пыталась вынырнуть в реальный мир, как только кажется, что вот-вот и я смогу открыть глаза, новый спазм скручивает меня все сильнее.

Почувствовала, как меня переложили на горизонтальную поверхность, на фоне переговаривались люди. Проходит пару минут, стало тише. К животу что-то прикладывают, оголяют нижние девяносто, совещаются врачи, это я поняла по незнакомым голосам. Снова живот каменеет и боль рвет меня на куски. Меня забирает темнота.

Пришла в себя уже на родильном кресле от ударившего в нос резкого запаха, боль немного отпустила, но все равно такое чувство, что меня переехал самосвал.

— Давай милая, мы все что могли — сделали, теперь твоя очередь постараться. Схватка пошла, тужься. — прокричал на меня мужчина, укутанный в халат, маску и больничную шапочку, концентрируя на себе мое внимание.

Я честно пыталась сфокусироваться на нем, но выходило из рук вон плохо. Первое на чем задержались мои глаза, были его огромные руки, которые полезли принимать моих детей!? Я было хотела соскочить с кресла от испуга, но тело меня совершенно не слушались.

— Давай. Тужься, я сказал. — снова принялся кричать на меня врач.

Природой все задумано идеально, организм хоть и был на последнем издыхании, и меня выворачивало, толи от потуг толи от притупившейся боли, которая уже стала неотступным моим спутником, но я смотрела только в глаза этому мужчине и делала все, как он говорит. Говорил прекратить тужиться и я пыталась расслабиться, говорил тужиться и я это делала. Этот неприлично здоровый доктор стал центром моего внимания. Не знаю, сколько времени прошло, было то больно адски, то не сильно адски. Каждый раз мне казалось, что все, у меня больше нет сил, и этот здоровяк снова кричал на меня, побуждая собрать крупицы оставшейся воли в кулак и завершить начатое.

Фух, мне нереально полегчало, как будто торпеда выскочила из меня.

— Молодец девочка, умница, — поднял на меня глаза врач, — но расслабляться рано. У нас второе богатырь на подходе.

Что? Я молодец? Принялась глазами шарить вокруг, нашла, маленький комок, да ладно не сильно уж и маленький для своего возраста. Аж гордость начала распирать от произведенного мной на свет чуда. Только почему он молчит?