Хонор наморщил лоб.

— Я не понимаю, мама.

— Со временем поймешь. — Агата обратила лицо к спящему мужу и погрустнела. — Когда-нибудь общество поставит тебя в такую ситуацию, и ты увидишь разницу, мой малыш. Непременно увидишь...

Еще один год пролетел незаметно. Без правителя на троне Королевство Девы воспринималось не столь претенциозно, а потому северо-западные границы, прилегающие к нейтральным, никому не принадлежащим землям, стали осаждать группировки нейтральных разбойников. Столица Королевства Девы находилась на востоке на берегу Внутреннего моря, а потому ее жители не почувствовали на себе невзгод, сопровождающих разбойные нападения. Но между тем у народа Королевства Девы имелись проблемы похуже, чем нашествия с нейтральных земель. Погода внезапно обратилась против них, и установилась такая засуха, что с богатым урожаем можно было сразу распрощаться.

— Ох, боги стихии Земли разгневались на нас, — вздыхала соседка Роуландов, мадам Цеце, ковыряя носком сандалии пожухлую траву.

— А может, это боги Воды? — в шутку предположила Агата. — Нам бы дождика.

Мадам Цеце шутку не оценила.

— Мы тебе не какое-то там Королевство Рыб или Скорпиона! Мы Королевство Девы! Народ, благословленный Землей, черт побери! Ох, прости, Святая Земля, старуху за ругань. Деточка, если нас кто и проклинает, то это наши боги — боги Земли. Мы чужим богам не нужны. У них своих балбесов пруд пруди.

— Наверное, вы правы, — усмехнулась Агата.

— Ах да, деточка, все хотела тебе сказать. — Мадам Цеце приблизилась вплотную к Агате и, понизив голос, сообщила: — Рассказываю, чтобы это потом не стало для тебя неприятной неожиданностью. По улице слухи ходят, что ты закупаешься магическими удобрениями у приезжих торгашей-нелегалов.

— Что?! — вскрикнула Агата, но тут же взяла себя в руки. — Вы же знаете, что это неправда. Делать подобное — это серьезное преступление!

— Да все я понимаю, деточка, — отмахнулась мадам Цеце. — Это тебе не шутки о запорах моего благоверного отпускать, это серьезное обвинение в использовании магических предметов. За подобные обманчивые речи могут и в клевете обвинить.

— Тогда кто осмеливается распускать эти слухи? — спросила Агата. — Это же наглая ложь. Неужели они не боятся обвинения в клевете?

— Ох, уж вся улица про тебя болтает, — заохала мадам Цеце. — И, кстати, деточка, чему ты удивляешься? Глянь на свой сад.

— На сад? — Агата развернулась и, прищурившись, всмотрелась в его глубины. — А что с ним не так?

— Шутишь? — Мадам Цеце с подозрением уставилась на женщину. В чем-то про себя удостоверившись, она тяжело вздохнула. — Не шутишь. Святая Земля, деточка, посмотри на соседские участки. У всех урожай давно сдох, а последние цветочки повяли недели две назад. А твой сад пышет здоровьем, а астры так и колышутся на ветерке. Не будь я милой безобидной старушкой, давно бы удавилась от зависти. Или тебя бы удавила.

— Боже милостивый. — Агата закрыла рот ладонью. — Боже, какая я дура.

— Ну, не стоит корить себя, ты ведь ничего противозаконного не сделала... Ох, деточка, куда же ты так рванула? Платье зацепишь! Порвешь же!

Агата уже не слышала ее. Она бежала через свой сад и будто купалась в море цветков астры. Как она не заметила этого раньше? Вокруг — погибшие сады соседей, а ее сад с астрами цветет, как ни в чем не бывало.

Хонор, ее пятнадцатилетний сын, болтал босыми ногами в траве и читал книгу. Она налетела на него, словно волна цунами на маяк, и вцепилась маленькими руками в воротник. Хонор был уже выше нее, но благодаря тому, что он сидел, Агата смогла обратиться к нему свысока.

— Прекрати, Хонор, прекрати! — громко зашептала Агата. Ее трясло, и воротник сына ходил ходуном в ее руках.

— Что прекратить? — испугался Хонор. — Мама, тебе плохо?

— Нет, — исступленно выдохнула женщина и, выпустив воротник, сжала сына в объятиях. — Прекрати, Хонор. Хватит подпитывать сад. Пусть они умрут. Пусть астры увянут, мне не жалко, Хонор, но только прекрати.

Юноша часто-часто задышал и обнял мать в ответ.

— Я не делал этого. — Хонор уткнулся в мамино плечо, словно вновь превращаясь в испуганного маленького мальчика. — Я не знаю, как это происходит. Я ничего не делаю.

— Не делаешь? — Агата почувствовала, как по ее щекам потекли слезы.

— Я только чувствую тепло. — Голос Хонора осип. — Земля теплая. Я ощущаю ее тепло. Мама, это правда, я совсем ничего не делаю. Почему это происходит со мной?

Агата тихо всхлипнула.

— Мама, я стихийник?

Агата вздрогнула. С того самого момента, как из волоса Хонора вырос куст фиалок, и до сегодняшнего дня никто из них не осмеливался озвучивать эту мысль вслух.

— Мама, они придут за мной?

Агата почувствовала, как сотрясаются плечи сына, а ведь теперь она едва могла обхватить его двумя руками. Уже большой пятнадцатилетний юноша, но этот же юноша — ее единственный ребенок! И он в ужасе.

Рывком подняв сына на ноги, женщина потащила его в дом. Внутри дома Хонор пугливо ссутулился на стуле, наблюдая, как мать мечется по всем комнатам и перерывает ящики.

— Мама, это все из-за слухов? — Юноша с трудом сглотнул. — Соседи распускают слухи?

— Это Ховард, — ответила Агата, не прерывая своего занятия. — Это наверняка он. Старый хрыч заприметил тебя еще тогда. Он не поверил моим словам про ошибку с семенами! И в первый раз именно он натравил на нас солдата!

— Думаешь, старик Ховард уже оповестил Инквизицию? — Хонор похлопал себя по щекам дрожащими руками. Ему стало стыдно, что он не смог сдержаться и расклеился.

— Не знаю, — честно призналась Агата. — Но раз уже вся улица болтает об этом, то, считай, в курсе весь Эстер. В рядах наших соседей достаточно добросовестных сплетниц.

— Что ты ищешь?

Агата не ответила, но через секунду на ее ладони что-то мелькнуло, и она бросила предмет на стол.

— Слово-камень, — торжественно провозгласила женщина.

Хонор наклонился к поверхности стола и оглядел находку. Плоский зеленоватый камень, слегка заплесневелый, размером с женский мизинец.

— Святая Земля, они и, правда, существуют. — Хонор выпучил глаза. — Камни, с помощью которых можно связаться с любым человеком во всей Утопии при условии, что у него есть такой же камень?

— Да, правильно, мой умник, — похвалила Агата. — Ты все точно описал.

— Но они же жутко дорогие! — воскликнул Хонор.

— Еще бы, — Агата поморщилась. — Один слово-камень стоит, как четыре наших дома.

— Черт, — выругался Хонор, и женщина легонько хлопнула его по губам.

— Без разницы сколько он стоил, милый. Какой толк пахать на должности королевского служащего, если иногда не позволять себе маленькую роскошь?

— Тебе виднее. — Юноша поднял руки, сдаваясь.

Агата кинулась на кухню и извлекла из ящика глубокую миску. Наполнив ее водой из бочки в углу, она водрузила миску на стол. Осторожно подхватив камешек двумя пальцами, женщина секунды две подержала его над емкостью, а затем уронила в воду.

— Считается, что слово-камни относятся к атрибутике стихийников воды, — сообщила Агата чуть погодя. — Потому что они умеют заряжать эти камни какой-то своей особой энергетикой, и тогда при использовании камней можно четко разглядеть собеседника. А без заряда они едва-едва саму связь могут устанавливать, не то что образы передавать.

— Атрибутика водных стихийников? — поразился Хонор. — Но тогда почему слово-камни не запретили?

— О, это старичье из Совета Старейшин жаждало внести очередные поправки в Закон и добавить их в список запрещенных предметов, но не тут-то было. Смехотворность ситуации в том, что сами члены Совета Старейшин довольно часто используют слово-камни для связи. То есть получается, что внеся поправки, они автоматически зачислили бы себя в ряды преступников.

— Забавно, — ухмыльнулся Хонор. — Но послушай, мама, что ты собираешься делать?

Агата ответила, не отрывая взора от миски:

— Связаться с Королевством Водолея.