Я с завистью посмотрела на соседку. Она с закрытыми глазами слушала какую-то музыку на плейере, но, почувствовав мой взгляд, выдернула одни наушник и повернулась ко мне:
— Привет. — сказала она, слегка жмуря накрашенные ресницы от яркого света, — тебя как зовут?
— Кира. А тебя?
— Я — Малина. — она весело улыбнулась
— Что? — Я не поверила, что её и правда так зовут.
— Ну на самом дела, я — Марина, но мне больше нравится так. — она подмигнула. — Знаешь, есть свои плюсы в том, чтобы целый месяц жить с толпой незнакомых людей — ты можешь быть кем хочешь! — Она заговорщически перешла на шёпот. — Ну а ты кем хочешь быть?
— Я даже не знаю пока что, мне кажется, что я — преступник, которого везут отбывать наказание. — грустно ответила я.
— Понятно. Первый раз в лагерь едешь? — Со знанием дела сказала Малина, окончательно выключая плейер.
— Да. И пока мне не нравится. А ты?
— Я уже четвёртый раз. Моя мама с отчимом укатили в отпуск, а меня, как всегда, отправляют сюда.
— Сочувствую. — я представить не могла, чтобы моя мама уехала в отпуск без меня. Мне, наверное, было бы обидно.
— А что в этом плохого? — Девочка с вызовом посмотрела на меня, — мне их рожи и за учебный год надоели. Ещё и летом их терпеть. — Она фыркнула. — Знаешь, тебе повезло, что ты со мной познакомилась. Я тебе всё расскажу.
Следующие два часа пути Малина поведала мне во всех подробностях основные правила выживания в детском оздоровительном лагере. Во-первых, курить нужно было обязательно, иначе тебя не примут ни в одну приличную компанию. Во-вторых, на еду в столовой нужно всегда громко жаловаться, иначе прослывёшь непритязательной. В-третьих, обязательно нужно делиться одеждой со всеми подругами, если хочешь сойти за "свою". В-четвёртых, никогда, ни под каким предлогом нельзя целоваться с бывшим своей подруги. На этом пункте она особенно настаивала, от чего у меня закралось подозрение, что у неё есть какой-то личный негативный опыт.
Напоследок меня ждало ещё несколько наставлений: на дискотеку надо ходить каждый вечер, краситься обязательно, и вообще, начинать присматривать себе парня нужно с самого начала смены, иначе всех хороших разберут. Моя новая подруга была очень дерзкая и очень опытная. За прошлую смену она встречалась с тремя парнями, и я с восторгом слушала рассказы, как легко она играла их сердцами. Я до недавнего времени играла только в куклы и была безумно рада, что в последний момент решила не брать с собой своего любимого плюшевого мишку.
Когда мы приехали в лагерь, Малина настояла на том, чтобы мы записались в один отряд. Там были только старшие ребята, но её уверенность придала мне решимости, и вот через несколько часов мы уже были соседками по комнате. Оказалось, что Малина действительно всех знала. Она уверенно махала всем знакомым в знак приветствия, попутно вставляя шёпотом забавные и колкие комментарии по поводу их внешности или характера.
Благодаря моей подруге, я быстро вписалась в компанию ребят постарше — всем вокруг меня было от четырнадцати до шестнадцати лет. И только Малина знала о моём настоящем возрасте. Она мудро решила, что я не должна говорить никому правду.
— Поверь мне, парней это только отпугнёт. — по-деловому говорила моя новая приятельница, затягиваясь сигареткой.
С её лёгкой подачи я тоже начала курить. Сначала не затягиваясь, а потом, после того, как Малина подняла меня на смех в общей компании за неумелость, я стала затягиваться. Приятное головокружение и оцепенение овладевало мной от каждой сигареты. А одобрение окружающих только подпитывало мою новую зависимость.
Меня немного смущала одержимость моей новой знакомой противоположным полом. Она знала по именам всех симпатичных игроков в футбол, членов команды по плаванию, молодых охранников и тренеров. Она флиртовала с ними так легко, будто её в школе научили этому искусству. Я завидовала той лёгкой непринуждённости, с которой она заводила знакомства, в тайне желая стать хоть немного похожей на неё.
В нашем лагере было множество интересных парней, многие из которых к середине смены уже были заняты. Но был один молодой человек, по которому сохли абсолютно все девушки нашего лагеря — это был вожатый нашего отряда — Владимир Дмитриевич. Или как мы его называли «за глаза» — «Вова чума». Тем летом как раз была популярна песня с таким названием, и каждый раз, когда вожатый проходил мимо нас, мы дружно начинали её петь, глупо хихикая.
Не знаю, зачем этот парень вообще решил быть вожатым в лагере. Он не проявлял ни малейшего интереса к воспитательному процессу. По началу он ещё пытался гонять курящих около забора и за туалетами подростков, но через пару недель забил на это, и сам стал курить и пить с нами пиво.
В то время мне, двенадцатилетней девочке, он представлялся воплощением красоты и мужественности. Он был широкоплечим и спортивным, умел играть на гитаре. Когда он начинал петь, я утопала в его звучном низком голосе. Конечно, я считала его недосягаемым и очень взрослым, хотя ему самому на тот момент было лет восемнадцать — девятнадцать. Наверное, он решил подзаработать и отдохнуть перед поступлением в вуз.
Примерно за десять дней до окончания смены в лагере мы с Малиной начали замечать некоторые странности в поведении предмета нашего обожания. Неподалёку от лагеря располагалась деревня. Как-то раз мы заметили, как Вова, прошмыгнув в дырку в заборе, исчез часа на три. Мы обнаружили, что он исчезал так каждый день, и нам стало очень любопытно. Нужно было за ним проследить. Было решено во чтобы то ни стало разведать, куда он уходит на эти часы, так как моя подруга твёрдо решила добиться его внимания.
И вот, как-то раз нам выдался такой шанс. Это был вечер, время дискотеки, и все вожатые должны были присматривать за нами. Малину пригласили на медленный танец, а я стояла в сторонке, ища глазами Вову. Когда я нашла его в толпе, то увидела, что он пробирается между танцующими парами в сторону выхода.
Малина была занята своим кавалером, поэтому я решила сама проследить за ним. Я старалась двигаться бесшумно и шла следом на небольшом расстоянии. Мы выбрались за территорию. Я следовала за ним невидимой тенью. Так мы двигались вдоль лесной опушки минут двадцать, пока не оказались в поле, усеянном аккуратно собранными стогами сена. Вова прибавил шаг, и я поспешила за ним.
Я спряталась за кустом невдалеке от стога, когда увидела, что Вова подходит к какой-то девушке. Я не могла расслышать, о чём они говорили, зато отлично видела их в ярком свете Луны.
Я видела, как они слились в страстном поцелуе. Потом Вова обхватил девушку за талию и прижал к себе. Она испустила сдавленный стон, и мне показалось, что он делает ей больно. Он так сильно прижимал её хрупкое тело к себе, что они будто стали единым целым. Вова с каким-то животным желанием целовал её шею, грудь, а руками гладил её под платьем. Потом он внезапно остановился, и я вздохнула с облегчением, думая, что всё закончилось, но в следующую минуту девушка уже стояла на четвереньках прямо на земле, а Вова подошёл к ней сзади, расстёгивая ширинку брюк. Моё сердце забилось очень часто, а внутри всё сжалось от непривычных тянущих ощущений внизу живота.
Парень подошёл к девушке, задрал ей юбку до талии и резко проник в неё. Она громко вскрикнула и содрогнулась. Мне показалось, что ей очень больно, так как её лицо исказилось и стало каким-то жалобным. Я хотела побежать ей на помощь, когда он начал свои резкие и грубые движения. Мои ноги будто приросли к земле. Я была уверена, что передо мной совершается насилие, так как никогда раньше не видела, как люди занимаются сексом. В моих смутных представлениях это должно было быть очень нежно и ласково, как некое подобие щекотания, только ниже пояса. Мне почему-то казалось, что люди при этом смеются, а не кричат и не стонут от боли.
Вместе с тянущими ощущениями я почувствовала приступ тошноты. Нет, я не могла поверить, что девушке нравятся эти резкие и грубые толчки, эта униженная поза. Будто животные — подумалось мне. Неужели все мои представления о сексе были неправильными? Неужели удел женщин в подчинении мужчинам? Нет, не может быть! Я содрогалась от отвращения, но не могла отвести взгляд от этой парочки. Вова начал ускорять движения, а девушка всё громче и сильнее стонала, пока вдруг не вскрикнула и не затряслась всем телом. О, Боже, бедная, что он с ней сделал? Может, ей нужна медицинская помощь?
