— Я не могла, не могла! — она сорвалась на крик, и этот вскрик, этот вопль отчаяния разрушил томительную тяжелую атмосферу, которая сложилась за столом. — Я хотела в битву, я хотела вернуться, но я бы стала только обузой! Я была на последних месяцах беременности, я почти не могла колдовать, меня тогда еще мучали последствия заточения в Мэноре! Я чудом выжила тогда, понимаете? Чудом!

Она заплакала, спрятав лицо в ладонях, и Колин приобнял ее за плечи, молча высказывая всю нежность и всю поддержку, на какую только был способен.

— Я выбралась только потому, что меня пожалела Нарцисса Малфой. Она дала мне ключ, рассказала, как выбраться, а потом я несколько дней бежала. По лесу рыскали егеря, меня искали, я нужна была им живой, они хотели меня казнить прямо перед Министерством, чтобы заставить тебя, Гарри, выйти и сдаться… — она глухо говорила из-за ладоней, не поднимая головы. — Меня подобрали на четвертый день деревенские дети. Я была истощена, изуродована, я ничего не ела много дней. Они привели меня к родителям, и мне повезло, что они были обычными магглами. Они позволили переночевать у них, они меня одели, накормили, а затем отправили на машине вместе с их другом в Лидс. Но на подъезде к городу была застава, и нам пришлось свернуть, не доезжая до нее, остановиться в маленькой хижине в богом забытой деревушке, которую Уилл арендовал. У меня не было палочки, я страдала головными болями и кошмарами, Уилл остался, чтобы помочь мне. Мы поженились в марте, это было нужно, чтобы я получила новые документы, мои старые остались вместе с сумочкой у Рона. А в середине мая родился Колин… Я прочитала в газете о смерти Криви. Я благодарила всех богов, что вы живы, что вы невредимы…

Взгляд Поттера смягчился, а его жена, не выдержав, со слезами бросилась прямо через стол к Гермионе с объятиями, и Колин подвинулся, давая двум женщинам возможность обнять друг друга. Джинни уткнулась носом в волосы подруги, смеясь сквозь рыдания.

— А ты знаешь… знаешь, я никогда не верила, что ты умерла! Мы все не верили! И Кингсли не дали тебе могилу соорудить, он хотел, а мы не дали! Мы верили, верили!..

Колина грубо отпихнули, и почти все Уизли бросились к заново обретенной подруге, наперебой крича. Рон сжимал руку, Гарри стиснул так, что Гермиона выпучила глаза, стараясь вдохнуть, но позже и тот, и другой были сметены в сторону миссис Уизли, которая, словно ураган, налетела на девушку, чуть не роняя ее.

Когда радость поутихла, Молли, все еще не выпуская и рук ладони Гермионы, заявила:

— Ну, теперь мы сейчас же едем в Нору! И вы, молодые люди, тоже! — она строго посмотрела на Колина и Винсента, словно те хотели возражать. — Школа подождет, я сейчас же отправлю патронус Макгонагалл. Билл, дорогой, пожалуйста, возьми ребят и забери их вещи с платформы, а все остальные в Нору, быстро! Гермиона, деточка, тебе необходимо позвать своего мужа, слышишь? Я хочу познакомиться с ним! — и, отпустив наконец руки девушки, она первая, схватив Джорджа и Джинни, трансгрессировала. Следом послышались хлопки остальных перемещений, и кафе наконец-то почти опустело. Только у дальней стены все еще стоял Фред, суровой тенью выделяющийся на фоне зеленых обоев. Он так и стоял, не шелохнувшись, с тех пор, как вошел в заведение. Колин тронул за руку Гойла и тот, мгновенно все поняв, вслед за Биллом покинул кафе, на ходу объясняя тому, что сам заберет чемодан друга. Колин встал у стенки, глядя на маму и рыжего мужчину, который пристально глядел на нее. Они, впрочем, кажется и не заметили, что кто-то так и не ушел.

— Грейнджер, — голос Уизли буквально звенел, но Коллину показалось, что он вот-вот оборвется.

— Фред, — отчего-то очень надрывно выдохнула мама, и напряженность, которая было исчезла, вернулась вновь. Гермиона попыталась улыбнуться, однако вышло паршиво. — Как… ты?

— Неплохо, — он пожал плечами. — Работаю, провожу время с семьей, помогаю Форджу с детьми. Джеймс, старший сын Гарри, через год уже пойдет в Хогвартс.

— Я знаю, — Гермиона кивнула, и стало понятно, что она действительно знает. Неудивительно — Колин прожужжал ей все уши об этом. — А собственные дети? Сколько им?

Лицо Фреда помертвело.

— Я никогда не был женат, Гермиона, — практически слившийся со стенкой парнишка вздрогнул всем телом от тона, которым это было сказано.

— А… вот оно как… Почему?

— Так вышло, — Уизли криво улыбнулся, а затем, без всякого перехода, спросил. — Скажи, Грейнджер, ты любишь своего мужа? Ты счастлива с ним?

Женщина сжала кулаки, глядя в пол, подбирая слова.

— Мы в разводе уже пять лет. Уилл… Он хороший, правда. Он просто замечательный, просто… он помнил, какой я была после пыток в Мэноре, и он боялся магии. Да, Уилл славный, но мы решили, что нам стоит разойтись. Это случилось после того, как моему сыну пришло письмо из школы.

Мама врала. Она говорила так, словно их развод был чем-то разумным, словно они его обсуждали и пришли к логичному выводу, но это было не так. Колин отчетливо вспомнил те вечера, когда папа ходил из угла в угол, убеждая в чем-то маму. Уж не в том ли, что ей стоит забыть о мире магии, о ее друзьях? Ну конечно! Он говорил о Фреде, просто тогда Колин не понимал этого, он говорил о том, что ее не примут и не поймут, говорил о том, что никто, кроме него, ее не примет. О, мама! Неужели она поверила, уверилась, что она теперь — всего лишь бракованная деталь, и поэтому скрылась из магического общества, неужели она настолько не верила в себя, что могла так решить? Все друзья Колина, его девушка, мистер и миссис Гойл — все они считали ее потрясающей, однако сама она, похоже, стыдилась. Чего?..

— Гермиона, скажи мне всего одну вещь. Он поднял на тебя руку? Просто скажи, и я!.. — она грустно улыбнулась, покачивая головой.

— Не нужно, Фред. Он имел полное право бояться и ненавидеть волшебников, он видел меня такой, какой не видел ни ты, ни Гарри, ни кто-либо еще, и он принял меня: без ничего, с изувеченной душой и телом, принял меня, а потом и Колина. Он сделал для меня слишком много, чтобы я могла его винить.

— Покажи, — это было сказано властно, требовательно, и голос Фреда снова чуть было не сорвался.

— Что?..

— Ты говоришь, что он принял тебя такой, какой не принял бы никто другой. Покажи, о чем ты говоришь? — он наступал на нее, и теперь оказался совсем близко, буквально вдавливая в столешницу. Медленно, очень медленно Гермиона потянулась к рукавам кардигана, поднимая их, а потом расстегнула замочек на подвеске, висящей на ее шее. Колин с трудом сдержал стон, потому что руки мамы были все испещрены шрамами и отметинами, а на левой руке было выведено размашистое «грязнокровка». Вот оно что! Фред весь побелел, осторожно, словно что-то хрупкое, приподнимая руку женщины и разглядывая. Колин не узнал его голос, когда он заговорил. — Сколько ты была там, Гермиона? Кто это?.. — он отпустил ее руку и закусил собственный кулак, борясь с криком.

— Несколько месяцев.

— Кто? — надломлено повторил свой вопрос мужчина.

— Почти весь ближний круг, кроме Снейпа и Малфоев. Я только потом узнала из газет, что Снейп был шпионом, а Малфои… Лорд сначала потребовал, чтобы Драко использовал на мне непростительное, но он не смог, отказался. Я никогда не забуду, как он кричал от Круциатуса, но он все равно отказался пытать меня. Возможно, это спасло мне жизнь…

— Как ты оттуда вырвалась? — Уизли трясло, его голос был надтреснутым. Гермиона поспешно застегнула на шее амулет, и шрамы на коже скрылись.

— Меня спасла Нарцисса. Она пришла однажды, принесла мне еды, а меня буквально выворачивало. Она привела с собой еще одну женщину, жену кого-то из егерей, вместе они напоили меня укрепляющим зельем и помогли выбраться. Если бы она тогда не поняла, что я ношу под сердцем ребенка, то я бы…

— Погоди, Грейнджер! То есть мальчик — не сын этого маггла? Я не понимаю!.. — он схватился за голову, отступая.

— Нет, Фред, — она впервые подняла взгляд, и смотрела теперь ему точно в глаза. — Я носила этого ребенка задолго до встречи с Уиллом, задолго до того, как попала в Мэнор. Беременность вытянула из меня все силы, какие были, я почти два года не могла не просто колдовать, даже переносить магические всплески. Уже тогда мой мальчик доказывал, что станет великим волшебником…