Что же она творит?

Как она сможет оправдать это перед собой или перед Роном? Сейчас это уже не имело значения. Всё, что было важно — это тот невероятный поцелуй, такого у неё никогда не было с Роном. В этом поцелуе не было сомнений, и Гермиона вдруг поняла, что Драко влюблён в неё. Возможно, уже давно.

Это осознание полностью её потрясло, по позвоночнику пробежала дрожь и, кажется, что она распространилась на все внутренности. Она вцепилась в его свитер, чтобы притянуть его ближе, а ещё чтобы держаться за него. Драко на вкус был слегка солоноватым. Гермиона целовала его теперь, гораздо более решительно, ей понравился не только его нежный способ целовать её, но и их такой убедительный поцелуй. А ещё будоражило сознание то, что такой чистокровный и высокомерный Малфой, выращенный для высшего общества, был влюблен в неё, ведьму — грязнокровку.

Нежные и бархатистые губы Драко неспешно обхватывали её губы, а его рука легко легла ей на затылок. Он не прижимал её к себе, просто касался, скорее это она была той, кто притягивала его. Её руки обвились вокруг его талии и притянули его ещё ближе. Поцелуй с Драко сильно отличался от поцелуев Рона. Между ног у неё начало пульсировать и похотливо тянуть низ живота. Её дыхание участилось, и Драко отстранился от неё, по-видимому, испугавшись того, что происходило. Но она снова поцеловала его, потому что не могла насытиться этим покалывающим возбуждением.

***

Она и не подозревала, что Драко никогда не заходил дальше, чем почти целомудренные поцелуи с Пэнси, и то только потому, что та всегда инициировала, а Гойл жадно требовал подробностей. Не то чтобы ему не нравилось целовать девушку своей мечты. Как раз наоборот. Но он очень переживал, что не сможет контролировать собственное тело, если они продолжат так целоваться.

Это было неописуемо. У Гермионы был сладко-фруктовый вкус, её губы становились такими податливыми и ни капли не застенчивыми. То же было и с её телом, которое внезапно оказалось вплотную, что он почувствовал, как в него вжалась её грудь, и запаниковал, что его тело обязательно отреагирует на это. Он уже почти чувствовал, как приближалась его эрекция, и поэтому попытался отстраниться, хотя ничего не хотел так сильно, как продолжать целовать её.

Но он не ожидал от Грейнджер такой решительности. Она снова притянула его к себе и поцеловала, сминая и посасывая его губы, а затем коснулась языком. Драко подался вперёд и впустил её язык к себе в рот. При этом он вёл себя пассивно и даже немного благоговейно относился к её языку. Гермионе это так понравилось, что она восприняла его замешательство как комплимент своим действиям и разрешение двигаться дальше. Она нащупала его язык и провела вдоль по нему, мягко касаясь своим языком, Драко тихо застонал.

***

Гермиона, давно стояла с закрытыми глазами и ощутила такой жар в низу живота, который делал её безрассудной. Она прижалась ещё ближе к нему и почувствовала, как его член становился твёрдым. Такое иногда случалось и с Роном, если они целовались более интенсивно. Но впервые ей не показалось это странным или неправильным, а лишь ещё больше возбуждающим.

Драко снова попытался отстраниться, но она не позволила ему. Гермиона хотела чувствовать его, и ощущать его желание, что он явно наслаждался, тем, чем они занимались. Они обменивались запретными поцелуями в тёмной комнате, не давая никаких обещаний. Драко снова застонал, когда она глубже проникла своим языком и начала сумасшедший танец у него во рту.

Ей хотелось большего, гораздо большего, и, запоздало, она была глубоко встревожена своими примитивными желаниями.

***

Всё это происшествие полностью смутило его. Почему она поцеловала его? Так? Так восхитительно и безудержно, как будто они были парой? Почему она так заводила его? Он никогда не понимал девушек, но Грейнджер был головоломкой высшего уровня. Она же встречалась с Роном. Разве она не любила Уизли? Было ли у шкафа какое-то магическое свойство, заставляющее людей делать самые безрассудные вещи? Или всё это было из-за него? Почувствовала ли она, что он испытывал слабость к ней? Она им просто воспользовалась? Если даже это и так, то он, вероятно, не заслуживал чего-то лучшего, и в конце концов он получит незабываемые впечатления, которые потом сможет вспомнить с горько-сладкой болью.

Её губы по характеру были такими же, как и вся она. Решительные, амбициозные и целеустремлённые на пути к самому сокровенному, к его сердцу, которым она уже и так обладала. Его член стал твёрдым, несмотря на все запреты и установки, которые он себе давал. И Драко мог бы непрерывно стонать, так же как в тот момент, когда почувствовал её тело на себе. Каково было бы оказаться внутри неё? Он, вероятно, сошёл бы с ума в процессе. Гермиона целовалась как богиня, такая смелая и уверенная.

О, боги! Что бы он только ни отдал, за то, чтобы быть с ней. Он бы носил её на руках и поклонялся ей, как она того заслуживала. К сожалению, этого не могло быть, это лишь странный инцидент в шкафу, природу которого он не понимал. Он и Гермиона, кто бы мог это представить.

Гермиона начала возиться с его ремнём, и Драко в ужасе перестал дышать. Что она делала? Чего хотела?

«О Боже, помоги!» — думал он в панике и так сильно хотел, чтобы она прикоснулась к его члену, что не мог произнести ни звука и лишь часто, поверхностно и очень взволнованно дышал.

***

Затем кто-то вошёл в кабинет, они оба замерли.

— Где она может быть, Гарри? — именно Рон её искал.

— Не знаю. Не здесь. Или ты хочешь, чтобы я заглянул в шкаф?

— Нет, пойдём, там только старые фартуки, они всегда так воняют. Пожалуйста, не открывай проклятый шкаф! Давай ещё раз постучим в комнату девочек, вдруг она всё же простудилась в совятне, — виновато произнёс Рон, и оба вышли из класса.

Однако это разрушило атмосферу между Гермионой и Драко в крохотном шкафу. Она отвела руку, положила ладонь на краткий миг на его пылающую щёку и вышла из шкафа, ничего не сказав и не оглянувшись. Она просто ушла, а Драко, когда за ней закрылась дверь, скользнул по стенке вниз. Он был ошеломлён. Что, чёрт возьми, только что произошло? Между ним и грязнокровкой. В одном он был точно уверен, если бы отец мог, он бы и из Азкабана уже поразил его какой-нибудь расщепляющей молнией. Но ничего не произошло. Ничего, кроме того, что его член подрагивал.

Только через некоторое время Драко понял, что это замечательное событие усилило его тоску по Грейнджер в несколько раз.

***

Пройдя по коридору, Гермиона нагнала своих друзей, которые, казалось, были довольно встревожены и выдохнули с облегчением, увидев её.

— Где ты была? — сразу же спросил Рон. Он выглядел обеспокоенным и положил руку ей на лоб, ещё до того, как она успела что-нибудь объяснить или предотвратить это.

— Очень горячая! Я так и знал. Ты простудилась, и это всё моя вина, — сказал он чуть ли не со слезами на глазах, заботливо обняв за плечи. Конечно, её лоб был горячим, потому что она вся пылала. Что она натворила? Она целовалась с другим парнем, с врагом, и у неё не было абсолютно никакого оправдания. Помимо того, что было темно и Драко признался, что плакал. Разве это не было самым странным оправданием на свете?

— Со мной всё хорошо, Рон. Не переживай. Мне просто нужно было немного передохнуть и подышать свежим воздухом.

— Что? На улице же мороз, ты знаешь об этом? И что? Ты просто вышла туда в свитере и… — её парень был растерян, в то время как Гарри молчал и довольно задумчиво смотрел на неё. Она смутилась и опустила взгляд.

— Может быть, у меня всё-таки немного поднялась температура и лучше… лечь, — пробормотала она, прежде чем Гарри успел задать какой-нибудь вопрос, который мог разоблачить её ложь. Потому что именно так он и выглядел.

— Отличная идея, милая! Я провожу тебя в башню, пойдём, мой фвупер-пушистик, — прошептал ей на ухо Рон, поцеловал в щёку и повёл за собой. Он успел через плечо крикнуть Гарри, что они встретятся на поле для квиддича.