- Работал специалист, - засмеялась я. Андрей, судя по выражению его лица, хотел сказать что-то обиженно-ревнивое, но встретился со мной взглядом и передумал, только со смешком махнул рукой. Свой путь мы закончили без приключений, и у подъезда я, зашвырнув в урну пустую бутылку, начала прощаться.

- Точно не хочешь, чтобы я поднялся? - с беспокойством уточнил Андрей, заглядывая мне в лицо. Я постаралась придать своему лицу как можно более непринужденное выражение, хотя при мысли о том, что мне предстоит одной подняться в опустевшую квартиру, меня начинала грызть изнутри лютейшая тоска.

- Точно, точно. Я сама. Все хорошо.

- Что-то мне слабо верится, - буркнул Андрей, но все-таки, оставив мне на прощание долгий поцелуй, ушел. Я еще несколько минут стояла у дверей, глубоко и размеренно вдыхая свежий вечерний воздух, прежде чем зайти в дом. Лифт, как обычно, не работал, и на свой этаж я поднялась пешком, привычным жестом отперла квартиру, и тут ощутила под ковриком что-то маленькое и твердое.

Это оказалась связка ключей - тех ключей, которые я четыре месяца назад выдала новоиспеченному квартиранту. Не понимая, зачем было оставлять их под ковриком, я бросила их на полку в прихожей рядом со своими собственными. “Не буду думать об этом сегодня. Подумаю завтра”, - решила я, сбрасывая балетки и проходя на кухню. День выдался, пожалуй, самый насыщенный в моей жизни, но, несмотря на залившее меня утомление, спать мне хотелось меньше, чем выпить чашечку кофе.

Я держалась из последних сил, то и дело натыкаясь взглядом на следы чужого присутствия: повернутые ручками в одну сторону чашки на полке, застарелый след от клея на подоконнике, записка на холодильнике, извещавшая меня о том, что молоко закончилось. Стараясь не дать воспоминаниям истерзать себя заново, я поставила нагреваться турку и тут увидела на столешнице рядом с плитой запечатанный бумажный конверт. Не представляя себе, что может оказаться его содержимым, я разорвала бумагу и, перевернув конверт, обомлела.

На столешницу высыпались деньги: шесть купюр по пять тысяч рублей. Еще две спланировали мне под ноги. Сорок тысяч. Квартирная плата за четыре месяца.

Я вспомнила про оставленные под ковриком ключи и, обхватив себя за локти в нелепой попытке защититься от чего-то, опустилась на пол и тихо, безнадежно завыла. Это не было рыданиями - слезы у меня уже кончились, осталась только возможность издавать глухой, протяжный звук, который может принадлежать разве что тому, кого ранили точным, смертельным ударом и оставили так умирать.

Дверь квартиры распахнулась, и я, подхваченная на секунду безумной мыслью, вскинула голову. В голове метнулся какой-то невменяемый бред: “Пожалуйста, пусть случится чудо”. Что будет тогда, я предположить не успела, ибо последняя надежда угасла, хоть и не подкосила меня отчего-то окончательно. На пороге кухни стоял Андрей.

- Ты… ты зачем пришел? - икнула я, чувствуя подступающий к горлу ком. Вместо ответа он подошел ко мне и легко, как пушинку, поднял с пола.

- Я же тебе говорил, что не брошу, ну…

- Ты.. ты… - я хотела сказать “ты все время что-то обещаешь”, но не выдержала-таки, разрыдалась. Оказалось, что слезы у меня еще остались, и в изобилии, и я насквозь пропитала ими рубашку Андрея, пока он, нашептывая что-то успокаивающее, бережно гладил меня по волосам.

- Ладно, Нат, хватит, - сказал он, когда я несколько поутихла и даже попыталась от него отстраниться. - Все уже кончилось… садись, я сам кофе сделаю…

Он помог мне опуститься на стул, будто боялся, что я упаду, если сейчас меня отпустить. Думаю, он был недалек от истины.

- Ты умеешь делать кофе? - слабо спросила я севшим голосом.

- Нет, - ответил он и вдруг мне подмигнул. - Но никогда не поздно научиться… о, а это что за бабки?

Я увидела, как он перебирает в руках эти злополучные сорок тысяч, и ощутила внезапный порыв вырвать из его рук купюры, разорвать их на мелкие части и отправить в мусорный бак.

- Квартирная плата, - ответила я, отворачиваясь. - Павел оставил.

- Охренеть, сорок штук, - пересчитав деньги, Андрей запихнул их обратно в конверт. - И что ты с ними делать будешь?

- Отдам музею, - отрезала я. - Убери их, я не хочу их видеть, мне противно.

Как ни странно, Андрей не стал спорить, а бросил чертов конверт на дно ящика с посудой. Самое лучшее решение - пусть полежит там, а потом я наберусь сил, достану эти деньги и передам Русскому музею в качестве добровольного пожертвования.

- А я думал, он копит, - как бы невзначай сказал Андрей, ставя передо мной чашку кофе - я глотнула и подумала, что лучше бы выпила растворимый.

- На что? - спросила я, стараясь не дать себе закашляться.

- На ринопластику, - усмехнулся он, высыпая в свою чашку три ложки сахара. - Я ему буклетик подкинул, подумал, ему будет интересно…

- Ты безнадежен, - сказала я.

- Не, а что такое-то? - делано возмутился Андрей. - Я почитал, он дико комплексовал из-за своего носа, подумал, пусть исправит…

- Нормальный у него нос, - безжизненно откликнулась я и коротко прибавила, почуяв, что в моей фразе чего-то не хватает. - Был.

Андрей фыркнул.

- А он так не считал. Просто уничтожил меня взглядом, когда я ему эту рекламу дал…

- Андрей, - тихо, даже не надеясь, что до него дойдет, проговорила я, - он умер.

- Ната, милая, - так и есть, не дошло, - он двести лет назад умер. И вообще, в такие моменты я начинаю подозревать…

- О, только не начинай.

- А что? Между прочим, в историю с фотосессией я так до конца и не поверил.

Я только отмахнулась.

- Да прекрати уже. Лучше скажи вот что…

- М? - Андрей отпил из чашки и, кажется, подавил искушение вывернуться наизнанку.

- Твое мнение по поводу произошедшего?

- Ну… - Андрей думал недолго. - Это был какой-то пиздец, но я, если честно, так ни хрена и не понял.

- Сказать по правде, аналогично, - подумала я, прихлебывая намешанную им отвратительную бурду.

Ночь заканчивалась, так и не начавшись, и небо над Петербургом осветили первые лучи солнца. Я смотрела в это небо, чувствуя, что начинаю неуловимо задремывать, и сквозь подкатывающую пелену сна понимала, что оно напоминает чей-то бездонно-ясный, устремленный на меня внимательный взгляд. Под этим взглядом горечь отступала, как будто кто-то ласковой рукой ограждал меня от нее, и на смену ей приходило ясное и простое осознание того, что печаль по тому, кого уже не вернуть, явно не стоила жирного креста, который я, замкнувшись в собственных терзаниях, явно вознамерилась на себе поставить.

- Приключение, блин, - продолжал бухтеть Андрей, давя один за другим зевки. - Парням расскажу - не поверят же…

- Лучше не надо, - усмехнулась я и, поднявшись, взяла его за руку. - Вот что, пошли спать, а то ты сейчас мордой в стол упадешь.

- Отличная идея, - обрадовался он, отставляя подальше от себя чашку и тоже поднимаясь.

Он уснул мгновенно, едва стоило его голове коснуться подушки, а я долго еще лежала с закрытыми глазами и свыкалась с ощущением, что, хоть я и существую на свете уже девятнадцать лет, настоящая жизнь моя началась только сейчас.

========== Эпилог ==========

Равнодушный взгляд мента не изменился даже после того, как Анжела нашпиговала его деньгами до такой степени, что чуть не треснули карманы мундира. Гонорар за роль Первого Актера в спектакле, несколько золотых побрякушек и даже подаренный когда-то давно матерью жемчужный кулон - все ушло на то, чтобы найти ответ на один-единственный вопрос.

- Вы его нашли?

Мент долго смотрел на Анжелу и молчал, а затем медленно, как будто ему было лень, моргнул.

- Его пробили по всем нашим базам, - густо ответил он, постукивая пальцами по каким-то бумажкам. - Либо вы что-то перепутали, девушка, либо такого человека никогда не существовало.

- Ничего я не перепутала, - прошипела Анжела, чуть приподнимаясь от затопившей ее ярости. - Что значит “не существовало”?