- Честное слово, я не хотела вас…

- Попробуйте кусок.

Я, уже поднесшая к губам чашку, чуть не залила весь стол. Чего-чего, а подобного я не ожидала.

- Вы… вы считаете, что я хочу вас отравить? - ответа я не дождалась и сразу перешла в наступление. - Да я же на ваших глазах ее готовила!

Лицо Павла дрогнуло на секунду, но голос остался твердым.

- Попробуйте.

Я плюхнулась на стул напротив него и впервые за все время нашего короткого знакомства посмотрела ему в глаза. Постаралась сделать свой взгляд многозначительно-пронзительным, но получилось, наверное, плохо. Пришлось снова прибегнуть к силе слова:

- Ваше Величество, это же… ладно, чтобы не сказать “глупо”, но вы же меня этим оскорбляете.

Он молча смотрел на меня в ответ, а во мне с каждой секундой все более росло жгучее желание убраться куда-нибудь подальше из этой квартиры. И никогда, никогда больше сюда не возвращаться. А все из-за смутного понимания, что я сегодняшним утром во дворе Михайловского замка взвалила на себя какую-то непомерную ношу, нести которую вряд ли мне будет по силам. Не унесу, сломаюсь и останусь навсегда лежать в земле, придавленная этим жутким грузом. Я ведь не ученый, не историк, не героиня кино или игры, я обычная студентка, которая просто захотела срубить легких денег. Ну что ж, всем известно, где бывает бесплатный сыр…

- Вот что, - плюнув на все, я решительно придвинула к себе тарелку. - Если вы хотите, я, конечно же, попробую. Но давайте договоримся…

Отпилив ножом приличный кусок белка, я решительно отправила его в рот и, прожевав, продолжила.

- …я не желаю вам никакого зла. У меня нет привычки убивать людей. Если бы я хотела причинить вам какой-то вред, то я просто… ушла бы, оставила вас там, во дворе замка. А отравить… Неужели вы правда думаете, что я на это способна?

Кажется, мне удалось немного его пристыдить. Он бросил короткий взгляд на нашу яичницу раздора и, подвинув тарелку обратно к себе, проговорил со вздохом:

- Прошу меня извинить.

Я чуть-чуть перевела дух. Слава яйцам, понял.

- Ладно, забейт… то есть, оставим это. Ешьте. Приятного.

На яичницу он накинулся с огромным аппетитом. Впрочем, чему тут удивиться - он же сам заметил, что двести лет не ел.

И тут меня ощутимо цапнули за лодыжку, да так, что я даже вскрикнула. И поделом мне, забыла напрочь, что в кухне еще один жаждет перехватить что-то съедобное.

- Что с вами? - поспешно спросил Павел, глядя, как я растираю укушенную ногу - крови не было, а вот боли в избытке. Я приложила все свои душевные усилия, чтобы не выматериться в полный голос.

- Ничего… это просто… Косяк… секунду…

Горностай был в крайней степени ярости: выгнул спину дугой, распушил шерсть, разве что не шипел, как кот, и молча скалил острые зубы. Даже когда я все-таки наполнила его миску свежей порцией “Вискаса”, он не торопился успокаиваться и продолжал гневно смотреть то на меня, то на моего гостя.

- Как, вы сказали, его зовут? - осведомился Павел прохладно, бросая на зверька неприязненный взгляд. Я некстати вспомнила, что, отправляя нежданного визитера спать, мне стоило предупредить его, что пустующая комната давно уже обжита маленьким, но опасным и обожающим кусаться хищником. Интересно, им удалось мирно поделить место на подушке?

Впрочем, эта моя надежда растаяла почти мгновенно. Слова “Косяк” и “мирно” несовместимы, а уж вернувшийся из мертвых император вряд ли стал бы с ним церемониться. Отложив вилку, Павел продемонстрировал мне глубокую царапину, которую острые зубы оставили на его ладони.

- Он меня укусил.

Я не знала, куда деваться от стыда. Одно дело - когда Косяк кусает Андрея, над последним еще можно хорошенько по этому поводу постебаться. А другое…

- Извините, - пробормотала я тихо, поднимаясь со стула. - Не волнуйтесь, он привит, болячек не будет… я сейчас бинт принесу…

Подавив искушение по дороге хорошенько пнуть нагло глядящего на нас зверя, я бросилась в комнату.

Бинт, вата и перекись, конечно, обнаружились на самом дне аптечки, поэтому, когда я вернулась в кухню, Павел уже покончил с яичницей и осторожно отпивал кофе. После первого же глотка его лицо перекосилось так, будто он проглотил как минимум половину лимона. Ну вот, только этого еще не хватало…

- Что это? - спросил он севшим голосом, справившись с приступом кашля. Я постаралась принять независимый вид.

- Кофе.

- Боюсь, вы ошиблись, - ответил он, отставляя чашку подальше от себя. - Этот напиток имеет с кофе столько же общего, сколько…

- Ладно, ладно, - вздохнула я. - Поняла. Куплю нормальный. Не растворимый. Дайте руку.

Он, кажется, был предельно недоволен, что я его перебила, но ничего по этому поводу не сказал, просто молча протянул укушенную ладонь. Это он правильно сделал, лекция по этикету - не то, в чем я отчаянно нуждалась в это безумное утро.

С царапиной на руке я покончила быстро, благо опыт в обработке укусов за два года сосуществования с Косяком у меня накопился немалый. Но, как оказалось, травмы моего гостя одним укусом не ограничивались - присмотревшись, я заметила у него на виске покрытую запекшейся кровью рану, похожую на след от удара и до сих пор почти не видную под падающими на плечи волосами. Ничего чрезмерно отвратительного в ее виде не было, но меня отчего-то слегка затошнило. Я даже не смогла что-то внятно сказать, только промямлила невразумительно:

- У вас…

Он не стал спрашивать, что я имею в виду. И на миг мучительно сжал губы, прежде чем рублено ответить:

- А. Это.

Решив не задумываться, я промокнула в перекиси очередной кусок ваты и потянулась к ране, но Павел вдруг отшатнулся - явно рефлекторно, повинуясь внезапно поднявшему голову застарелому страху, и глянул на меня почти что беспомощно. У меня тоскливо сжалось сердце. Ну что еще за…

- Можно? - действительно, лучше было сначала спросить.

Павел посмотрел на меня, на вату в моих пальцах и медленно кивнул.

- Я осторожно, - отчего-то понизив голос до шепота, пообещала я.

Только решив, что надо бы вернуться в комнату и взять пластырь (ну не бинтом же было заматывать, в самом деле) и сделав шаг к двери, я поняла, что он все время, пока я обрабатывала рану, не выпускал мою руку из своей.

Из дома я все-таки смылась - почувствовала, что еще немного, и мозги перегреются и сгорят, не выдержав нарастающей атмосферы всеобщего сумасшествия. Очень кстати вспомнилось, что я еще могу успеть на последние две пары, а потом еще и в редакцию. И вообще, у меня неожиданно обнаружилась просто масса дел. Павел, слава богу, ничего против моего ухода не имел, только затребовал какой-нибудь исторический труд - нетрудно догадаться, для чего.

- Я думала, вы наблюдали за… нашим миром, - пробормотала я, доставая с полки изрядно запылившийся учебник истории. ЕГЭ я сдала в прошлом году, а руки все не доходили выкинуть, кто бы мог подумать, что эта макулатура мне еще пригодится?

- К сожалению, я не имел возможности покинуть замок, - ровно ответил Павел, забирая книгу. - Поэтому мои знания о том, что происходило в мире, весьма… обрывочны.

- Ну, тогда изучайте, - ответила я, снова отводя взгляд. - Я скоро приду.

Я соврала, конечно. На самом деле, в планы мои входило как можно дольше дома не показываться. И плевать, что того, кто даже об электричестве имеет весьма поверхностное представление, оставлять надолго одного в квартире чревато последствиями. Я все еще хранила слабую надежду, что свалившаяся на меня проблема отпадет сама собой, ибо не чувствовала в себе никаких сил нести ответственность за всю эту катавасию с воскрешением. Это только в кино все это прикольно и интересно, а мне всего через сорок минут, проведенных в обществе пришельца из иного времени, отчаянно хотелось вернуться к прежней, нормальной жизни.

Перед тем, как я хлопнула дверью, вскрылась еще одна заслуживающая внимания деталь. Когда я, завязав кеды, выпрямилась и потянулась за висящей на вешалке курткой, Павел негромко окликнул меня: