Лифт шел вниз, в темноту нижних уровней. Свет моей нагрудной фары бежал по стене, проходящей мимо нас снизу вверх, по пятнам плесени, ржавым потекам и по ступеням вмурованной в стену лестницы. В кабине было тесно втроем. Кроха тоже пошла с нами, настояв, что подключение адаптера потребует ее присутствия. По-моему ей просто хотелось покрасоваться в комбинезоне техслужбы. За это ее навьючили пайками и стометровой бухтой стального троса.

Снаружи один из корпусов кластера большим не кажется. Представьте себе костяшку домино, поставленную на длинное ребро. Дубль "пусто-пусто", два километра длиной, три сотни метров шириной и примерно метров восемьсот высотой. Она черного цвета из-за покрывающих ее солнечных панелей, а верхняя грань у нее ярко-зеленая. Это теплицы. К соседним "доминушкам" тянутся нити эстакадных путепроводов. Земля вокруг покрыта горами мусора, но этого не видно, потому что завалы хлама закрывает молочно-белым туманом смог промышленной зоны.

Когда Фриц первый раз вывел меня на стену, я был поражен. Сейчас же вполне равнодушно смотрел сквозь решетку лифта. Изнутри корпус отнюдь не выглядел величественной громадой, плывущей в белых облаках. По санитарным нормам на одного человека здесь должно было приходиться не менее восьми кубометров пространства, а собственно жилые помещения не могли занимать более 50% пространства. На верхних и на средних уровнях так и было, но на нижних никто даже не пытался соблюдать нормы. Люди спали вповалку в коридорах, здесь же жевали жвачку, содержавшую слабый наркотик и остальные свои дела тоже делали здесь. Проходящих по линиям техников в оранжевых комбинезонах они провожали равнодушными взглядами. Авария? Эпидемия? Им было наплевать. Когда-нибудь все умрут. Днем раньше, днем позже – какая разница? Была бы жвачка, да работал бы соцпункт, на котором раздают бесплатный суп.

Раз в десять дней им перечисляют "пособие". Это день общей пьянки, после которого все снова погружаются в ставшее привычным отупение. Здесь рождаются и умирают и никто не считал ни первых, ни вторых.

– В последнее время отсюда детей иногда забирают на пожизненный контракт, – сказал Фриц, когда мы шли мимо лежащих на тряпье людей. – У "Костяшек" это одно из направлений. Пристраивают в школы, потом заставляют подписать документы – и на завод

– Это же рабство!

– Они и это считают счастьем. К тому времени, как контрактник сдохнет в сорок лет, здесь уже никого из его поколения в живых не останется. Те, кто покрасивее – те конечно подольше проживут…

– Сколько же их тут?..

– Посчитай сам. Норму пространства ты знаешь, в меньшем объеме просто кислорода не будет хватать. На верхних уровнях под жилье отводится пятнадцать-двадцать процентов объема, остальное – коридоры, линии, коммерческие зоны и так далее. А здесь можно принять, что жилая зона – почти все пространство.

Я на ходу прикинул в уме, но запутался в степенях.

– Порядка двадцати миллионов, – сказала Хелен. – Может и больше.

Шесть населений Новой было спрессовано в черном блоке, который в южном секторе был не самым большим. Это не укладывалось в голове и я ускорил шаг, чтобы побыстрее выйти из человеческого муравейника.

…

Внизу лифт остановился на большой площадке. Отметка "ноль", приехали. Я откинул задвижку и распахнул сетчатую дверь. Мы вышли. К нам обернулись двое, стоявших у перегораживающей площадку решетки. Темно-серая форма – патрульный. Зеленая – сотрудник биоподдержки. Оба вооружены. У патрульного – тяжелый дробовик и парализатор на плече. У бионика – жуткого вида устройство с торчащими из него лезвиями. Косилка, которой они подравнивают травяные панели на стенах, превращается в оружие ближнего боя, если с нее снять защитный кожух. И это оружие наготове, значит все серьезно.

– Привет, технари! – сказал тот, что был в зеленом комбезе. – Далеко собрались?

– Ревизия, – ответил Фриц. – А у вас тут как? Мутанты шалят?

– Лезут, черти. Крабы в основном. Где-то в подвалах видимо щель образовалась на свалку, вот и прут. А найти ее никто не может.

– Опорную колонну смотреть идем.

– Это в другой стороне, но все равно будьте осторожны. На днях у нас пересменка была и его – бионик кивнул на патрульного – сменщик решил ступеньки в шахте лифта сосчитать. Руку высунул наружу и пальцами по ступенькам этак: "Тыц… Тыц… Тыц…" Скучно же так просто ехать, надо повыпендриваться! А на лестнице крабик сидел. Небольшой, с пару ладоней размером. Он этак клешней щелкнул и пальчика у патрульного не стало. Его отправили наверх. Патрульного, то есть. Крабик благополучно сбежал, пока все орали. А на следующий день спускается комиссия: лейтенант Патруля и наш мастер. Расследуют, значит, это дело. Едут на лифте, мастер показывает: "Вот так они ехали, вот так ваш йацилоп руку высунул, ступеньки считая, вот так ему палец отчекрыжили…" И только он это сделал…

– Дай, угадаю! – сказал я. – Крабик был на своем месте?

– Точняк! Его один раз уже покормили, так что он и второго шанса не упустил. Минус еще один палец. Лейтеха мутанта расстрелял и спрашивает мастера: "Ну и кто теперь йацилоп?"

Все рассмеялись.

– Так что вы осторожнее. Лезет мелочь, от вас они будут шарахаться, но говорят, что там и больших тоже видели. А большого и из его бабахи не враз прошибешь.

– Осторожность – мое второе имя, – сказал Фриц.

– Ладно, давайте!

Патрульный отодвинул засов, открыл ворота в перегородке и мы вышли на темную линию. Синяя линия маршрута на визоре уходила вправо. Я приготовил плазмомет. Фриц тоже вытащил свой из кобуры, проверил индикатор заряда и пошел первым, держась поближе к стене. Я подтолкнул вперед Кроху, сделавшись таким образом замыкающим.

Линия была довольно широкой. При желании, сюда можно было и грузовую платформу загнать. Идти было легко, да и не далеко. Уже шагов через триста перед нами из темноты появилась огромная белая колонна метров двадцати диаметром. Она уходила вверх, в темноту и там, много выше, угадывались перекрытия.

– Смотри, Кроха! – сказал Фриц. – Вот на них здесь все и держится. Десять штук на весь корпус. Монолитный керамопласт и армирующая сетка. Идет до самой крыши и на сто метров вниз. А на ней уже висят все этажи, как соты в улье.

– Внушает!.. А что такое улей?

– Потом объясню… А вот это – так называемые "осевые". Здесь они узкие, но выше именно они являются главными магистралями.

Линия заканчивалась кольцом, окружавшим колонну и от этого кольца по радиусам отходило еще семь таких же линий.

– Куда нам теперь?

Хелен оглядывалась, потом показала пальцем и спросила:

– Южная стена в той стороне?

– Да.

– Тогда нам туда. Южная стена и под нею двадцать второй хаб. Если я не ошибаюсь, то вон та кабельная трасса как раз к нему и идет. На других осевых таких нет. Пойдемте?

– Смотрите под ноги. Малыш, прикрывай.

Нагрудная фара Фрица вспорола темноту. Далеко впереди ее луч уперся в стену. Наши шаги эхом отражались от стен и потолка. Подойдя к ней, мы увидели узкую дверь в стене.

– Заперто… – сказал Фриц. – Как и предполагалось. Давай связь с Ваном.

Понятно было, что несанкционированное открытие замка на двери коммутационного узла будет замечено и поднимет тревогу. Поэтому "скунсов" мы оставили на пятидесятом уровне, рядом с кабельным каналом, на котором была аккуратно срезана плазмометом крышка, а к четырем проходящим внутри кабелям присоединены тонкие проводки. В нужный момент Ван и Лео должны были обесточить участок корпуса, попросту щелкнув нужным тумблером и симулировав перегрузку на подстанции.

– На связи! – отозвалась портативная рация в руке у Хелен.

– Готовы?

– Всегда готовы.

– Три… Два… Один… Давай!