Прощавшая даже собственную мать за издевательства над собой, Надя не терпела ненависти. Она страдала от нее дома, и уж точно не хотела сталкиваться ни с чем похожим в кругу друзей. «Чтобы между ними ни было, – думала Надежда, – оно не стоит того». Но более в этот вечер она тему не поднимала. Только вот Злата ничего не забыла и уже заклеймила Надю в душе предательницей.

Закончив с макияжем, девочки стали одеваться. Но и тут Злата была недовольна подругой: Надя всегда отдавала предпочтение практичности в ущерб красоте, поэтому надевала тяжелые, теплые ботинки и толстый пуховик, в то время как ее подруга выбрала легкое осеннее пальто, черные облегающие сапожки.

– Я всё равно там разденусь, – отмахивалась Надя.

– Всегда надо быть красивой, – настаивала Злата.

Они потихоньку дошли до школы, благо недалеко.

Школьная дискотека обычно проводилась в спортзале или на первом этаже образовательного учреждения. Сегодня – спортивный зал. Он был удобнее, темнее: окна тут находились под самым потолком. Посередине стояла красивая высокая елка. Надины глаза засветились, ведь еще вчера она помогала эту елку украшать. Между тем Злата не была самой красивой девушкой на этом празднике жизни, как можно было подумать: высокая блондинка в топике, едва прикрывавшем грудь, и короткой (слишком короткой) юбке приближалась к ним – Женя. Надя дружила с Женей, поэтому побежала ей навстречу, раскинув руки. Злата отошла в сторонку, попутно заметив, что один парень, у которого была девушка, сейчас танцевал с другой – нужно запомнить.

Надя не составляла для Жени конкуренцию, а вот Злата…

– Смотри, – потащила она Злату в сторонку, – там Вася стоит.

Она знала, чем можно было кольнуть девушку, ведь было известно, что Злата принципиально ни с кем не встречается, поскольку никто ей не подходит, но к Васе она явно неровно дышала и потому часто с ним переписывалась.

– Хм, – гордо задрала подбородок Злата, одновременно высвободившись из навязчивых Жениных объятий.

Но Надя тоже смотрела на Васю, потому что этот парень считался самым красивым в школе, кроме того, он был очень неглуп. И переписывался с Надей чаще, чем со Златой. Но Надя готова была уступить Злате парня – они ведь были подругами.

– Лена! – крикнула Надя. – Я к Лене, – сообщила девушка Злате.

Злата осталась одна, но внимательно смотрела по сторонам. «Господи боже, – думалось ей, – какие же все уроды». Тогда социальные сети только-только появлялись, люди всё еще смотрели друг на друга на массовых мероприятиях.

Неожиданно для нее самой к Злате подошел Вася.

– Че, как дела? – спросил он непринужденно.

И суперуверенная в себе девушка замялась, подыскивая ответ. Ее щеки залились краской.

– Норм, – ответила она, продолжая делать вид, что ее здесь всё устраивает.

– Прикинь, Петя вчера видел Машу в тэ-цэ[5]…

И он принялся рассказывать историю, которую Злата уже знала, поскольку она была осведомлена обо всем. Но девушка участливо кивала, улыбалась, делая вид, что первый раз об этом слышит.

Надя, пообщавшись с Леной, начала искать подругу, и сразу же увидела их с Васей – ребята весело и непринужденно болтали. Неожиданно Наде стало так грустно, так обидно. Ее вдруг пронзила ревность, ощущение несправедливости. Дома с ней не считались, почему же и здесь такое? Ко всему еще нужно было внимательно смотреть за временем: мать велела быть дома не позднее десяти вечера, иначе ее больше никуда не отпустят.

Лена говорила о музыке будто бы не для Нади, а для себя. Этой девушке вообще не нравилось всё современное:

– Вот ЭйСи/ДиСи[6] – это я понимаю – музыка. А вот это что за тупые мелодии? – сокрушалась девушка.

Порой Лена приглашала Надежду домой, где они вместе смотрели величайшие фильмы из списка «Топ-200» по версии знаменитого киножурнала, слушали пережившую свое время музыку – в общем, просвещались. И сейчас Надя и рада бы согласиться с Леной, но ее больше занимали Злата и Вася – вот, они уже танцуют.

– Че там? – спросила Леня, заметив, что Надя смотрит куда-то в сторону. – А-а-а. Злата. Танцует с твоим мальчиком?

– Он не мой мальчик, – заметила Надя.

– И не будет, – заключила подруга. – Пошли танцевать!

Уж что-что, а Надя всегда это дело любила: она танцевала от души, с такой экспрессией, что порой ребята останавливались, наблюдая и хлопая. Если Злата, к тому моменту бросившая танцевальную секцию, танцевала только дома, за закрытыми дверями, пока никто не видит, а на дискотеке лишь скоромно двигала ногами и руками, то Надя, что называется, отрывалась по полной.

Устав, она подошла к Лене – девушка стояла около стены. Лицо Нади было озарено счастьем, а переживания по поводу парня прошли.

– Пойдешь курить? – спросила Лена.

Они уже пробовали это дело, скрываясь за гаражами, но никогда вот так не делали: ночью, сбегая ото всех – словно совершали преступление. Круто и незабываемо. Конечно, Надя согласилась – ей всё было интересно.

Девушки незаметно вышли на улицу, обошли школу, нашли укромное местечко. Лена достала пачку отвратительных на вкус дешевых сигарет и протянула одну штуку Наде. Темноту осветил едва заметный огонек зажигалки.

Лена смачно выдохнула дым.

– Думаешь, Васе нравится Злата? – спросила Надя.

– Думаю – да, – ответила Лена.

– Я тоже так думаю.

– У меня тут вчера тоже кое-что произошло.

Надя широко раскрыла глаза, хотя и догадывалась, о чем Лена говорит, ведь у девушки был парень, но не из их школы. Он был намного старше ее.

– Ну, то самое, – произнесла Лена уверенным, бодрым голосом.

– И… – не зная, как спросить, мешкала Надя, – как ты себя чувствуешь?

Лена принялась рассказывать всё в мельчайших деталях, на что Надя, конечно, не рассчитывала, но и не останавливала. Она думала о том, как, когда и с кем у нее случится ее первый раз.

Уже возвращаясь назад в школу, девушки заметили, что Вася и Злата стоят на крыльце, смеются. А потом они каким-то неуверенным шагом пошли вместе, скрывшись в темноте. Надя посмотрела на часы: время еще было, но она уже хотела домой. Почему-то перспектива получить от матери лишнюю оплеуху казалась более радужной, чем возвращаться обратно на дискотеку.

Мальчик же повел Злату к своим друзьям из другой школы: они стояли около пивного ларька. От них непривычно пахло алкоголем и сигаретами, что должно было отпугнуть девушку, но она решила, что уже пора всё испытать. Ее угостили алкоголем, а потом сунули в рот сигарету. Сделав затяжку, она начала кашлять, надрывно, издавая громкий, исходящий откуда-то из глубин легких хрип, ужасно веселя этим мальчишек. «Это нормально, – твердили они сквозь смех. – Что за красотку ты нам привел, Вась?» Еще глоток, затем еще – всё поплыло.

Она вернулась домой уже под утро: мать сидела на пуфике перед дверью. Один раз мать позвонила дочери, но девочка, обматерив ее на чем свет стоит, рявкнула и бросила трубку. Благо, что отец уехал в командировку, иначе бы он быстро нашел ее и отлупил. Но мать, хоть и не находила себе места от беспокойства, была не настолько категоричной.

И вот, сонная, с отекшим лицом, распухшими губами, девушка вернулась домой.

– Марш в ванную! – скомандовала мать.

Злата подчинилась, осознавая, что этой ночью не произошло ничего хорошего. Теперь ей придется думать, как очистить собственную репутацию.

A posteriōri[7]

Наступало самое тяжелое время – время выбора. Приближались выпускные экзамены, когда уже не ребенок, но еще и не взрослый самостоятельный человек должен стать просто взрослым человеком. От этого выбора часто зависит дальнейшая судьба. Если, конечно, человек склонен жить чужим умом, тогда всё намного проще – время самостоятельности откладывается еще на несколько лет, если не навсегда.