Люди ответили боевыми кличами и тут же принялись под руководством кузнеца укреплять оборону. Ночью, как только непроглядная тень опустилась на деревню, Вольга выбрался из дома и спустился к воде по земляному склону. Ворота были закрыты, а на вышке нёс дозор сам кузнец. Чтобы не попасться ему на глаза, парень шёл по берегу, пока не добрался до леса. Там, укрывшись от случайных глаз за шиповником и широкими еловыми лапами, он двинулся в сторону холма, на котором встречался с Романдиной. Недолог был его путь, хоть в темноте и нелегко было пробираться по лесу. Добравшись до места, он влез на высокое дерево и пристально оглядел окрестности. Как он и думал в нескольких сотнях шагов от холма, разбили лагерь бряги: дым от их костров поднимался высоко над деревьями, а сквозь листву поблёскивали огни их костров.

Вольга сбежал по холму вниз и скоро добрался до расставленных на поляне походных шатров. Воины сидели вокруг костров, разговаривали, пили и ели так, будто бы наутро им не предстояла суровая битва. У одного из костров парень рассмотрел избитого Брога, которому другие молодые воины подавали бинты и целебные отвары в чашах. Тот сидел и ворчал, прикладывая предложенные брягами припарки к разбитому лбу и прочим побитым местам. «Чтоб я ещё раз так… неблагодарные словочи! Свиньи! Будь они все трижды прокляты!» – ворчал старик, чем знатно потешал бряжских воинов. Не успел юноша опомниться, как его подхватили крепкие руки дозорных.

– Куда путь держишь, деревенщина? – Прорычал один.

– Я хочу видеть Романдину! Пустите меня, я безоружен!

– Тебя бы я без страха пропустил к ней даже вооружённого, – усмехнулся второй дозорный.

– Эй, погоди, это же ученик жреца! Проверь, нет ли татуировок силы? – Буркнул первый.

– И то верно. – Нахмурился второй. Они задрали рубаху Вольги, осмотрели его живот, грудь и спину. Попросили закатать штаны до колен, но ни одного магического знака не обнаружили.

– Ерунда какая-то. Ты же с рождения его ученик… и всё ещё не…

– Да! Так тоже бывает! – Огрызнулся Вольга. – Можно мне теперь пройти?!

– Да проходи, разве мы держим? – Удивились дозорные и расступились. – Красный шатёр.

Вольга быстро обнаружил шатёр из красного льна, около которого стоял молодой воин в полном чешуйчатом доспехе с добрым мечом на поясе. Юноша сразу заметил гарду, выполненную в форме двух чёрных воронов, смотрящих в разные стороны, туда, куда разило обоюдоострое лезвие. Чешуя была выкована из воронёной стали, а некоторые чешуйки старой брони топорщились в стороны, от чего воин напоминал всклокоченную ветром птицу. Шлем же его был украшен металлическим гребнем с литым навершием в форме пикирующей хищной птицы. От шлема на плечи спускалась мелкочешуйчатая бармица, застёгивавшаяся под подбородком. Лицо у него было вытянутое, нос – острым и длинным, юноша был гладко выбрит и карие глаза его иногда поблёскивали какой-то игривой хитрецой, когда он замечал что-то необычное в поведении бряжских товарищей.

– Куда идёшь? – Спросил молодой воин.

– К Романдине. Я – Вольга, из деревни.

– Жди здесь. – Воин приподнял полог осторожно, так, чтобы пришелец не смог заглянуть внутрь, и вошёл в шатёр. С минуту он пребывал там, после чего возвратился на свой пост. – Госпожа ожидает тебя, ты волен войти.

– Спасибо, – Процедил сквозь зубы Вольга и вступил в просторный шатёр. Романдина сидела на походном складном стуле у резного разборного стола, на котором лежал ворох бумаг с княжескими печатями на них. В углу шатра размещалась стойка для доспехов, где покоились её латы. Рядом стояла кровать, огороженная прикреплённым к потолку плотным балдахином. Сама же дева была одета в стёганый дублет до колен, просторные штаны и высокие кожаные сапоги.

– Проходи, Вольга! – Сказала она. – Я же говорила, что мы сегодня встретимся.

– Богатое убранство. – Отметил парень, осторожно оглядываясь. – Не тяжко ли ходить в военные походы со всей этой мебелью?

– Мы приехали, чтобы набрать провизию и отвезти в столицу. С нами несколько телег, они остались у дороги. Так почему бы не погрузить на них толику городского комфорта, если место есть?

– Я думал, бряги суровые воины, которые… не знаю, мясо едят в седле, пьют вино в седле, да и спят, седло подложив под голову.

– Обычно этим хвалятся ваши богатыри, или на худой конец кочевники нуги. Бряги же обычно спят, пьют и жрут на кораблях. – Усмехнулась девушка. – Но ты прав. Я давно в ваших землях и начинаю привыкать к городскому комфорту. Быть может, это моя слабость.

– Почему ты сразу не сказала мне, кто ты на самом деле? – Спросил Вольга. Романдина рассмеялась.

– Когда мои дозорные донесли, что какой-то деревенский крестьянин сидит на дереве и высматривает окрестности, они предложили взять тебя силой и допросить. Но я решила, что попробую разузнать всё сама. Мне нужно было знать, сколько у вас дворов, мужчин, насколько хорошо они обучены военному делу. Сколько мешков зерна вы можете поставить, и есть ли среди вас жрецы. Я не хочу крови, но задание князя мы обязаны выполнить любой ценой, иначе, зачем нанимать таких, как мы? Ты выдал всё и даже больше. Понимаю, я обманула тебя, как тебе кажется. Но, полагаю, я сполна расплатилась с тобой тем, что унизила твоего обидчика Валаха перед всей деревней. Разве тебе этого мало?

– Я думал, что ты честна со мной. – Стиснув зубы, проговорил Валах. – А ты лгунья!

– По тебе сразу видно, что ты не видел ничего, кроме своей зашоренной деревни, мальчик. – Процедила девушка, встала и подошла ближе. – Ты слишком много говоришь. На первый раз я прощу тебя, но имей в виду, что такое непозволительно в обществе.

– Я скажу ещё раз то, что я думаю. Человек, который обманывает других ради своей выгоды – лжец! – В тот же миг Вольгу оглушила звонкая пощечина, и он упал на пол шатра. Правая щека разгорелась болью, а ухо заложило от звона.

– Вынеси этот мусор из лагеря, Дюк! – Прозвучал голос Романдины.

– Да, госпожа. – Ответил привратник и Вольга почувствовал, как худые, но жилистые руки подхватили его и выволокли за рубаху из шатра. Бряги смеялись, пока Дюк волок гостя через лагерь. Дотащив юношу до леса, воин швырнул его в глубокий овраг и пошёл назад. Вольга кубарем скатился по земляному склону, цепляясь за влажные корни, ударяясь об камни и сухие старые коряги. Наконец, он пришёл в себя, распластавшись на дне влажной и холодной расщелины. Его переполняли ярость и отчаяние. Но он понимал, что сам виноват. Нельзя было так легко доверяться незнакомке. С чего бы ей вообще относиться к нему иначе, чем относятся в деревне? Пора бы ему давно привыкнуть, что для него нет места среди людей. Отряхнув порванную рубаху, он понуро отправился домой.

Вечером следующего дня бряги явились к воротам снова, однако, теперь их ждали. Романдина не взяла с собой всех воинов, а значит, всё-таки рассчитывала на мирный исход дела. Теперь люди решили говорить с ней, взобравшись на земляной вал, которым укрепили частокол, отчего сама Романдина вынуждена была смотреть на собеседников снизу вверх, однако взгляд её и горделивая поза выглядели столь вызывающими, что казалось, будто это она всё ещё возвышается над деревенскими жителями, взобравшись на громоздкую телегу, а не они над ней.

– Я пришла за вашим ответом, – сказала она, – но может молчать! Я и так вижу, как вы решили поступить. Прискорбно. Вам же было бы лучше согласиться на прежние требования.

– Каждый двор даст тебе одного мужчину, способного носить оружие и три мешка зерна. – Пробасил с частокола кузнец. – Это всё, что мы можем предложить. Скажешь князю, что наше положение оставляет желать лучшего и ты забрала всё, что у нас было.

– К сожалению, для вас, я верна Великому Князю Довмонту, а потому не намерена так подло обманывать его. А главное, ради кого? И ради чего? Ради удобства горстки зажравшихся крестьян, которых я впервые вижу? Вы, трусливые свиньи, даже друг с другом договориться не можете! Да я приведу вас в столицу на цепях, если потребуется! Как вы будете сопротивляться, если даже не можете друг другу доверять!