– Если путь конечен, то жизненно важно ответить на вопрос: «Зачем проделывать путь?» – говорила Катрина. – Взять: богатство, любовь, положение в обществе, рождение детей, познание… Перечисленное не имеет пределов – всех денег не получить, любовь, которую часто путают со страстью, нельзя получить сполна, ее всегда хочется больше, а взрослые дети живут собственными устремлениями и их тяготит родитель, который требует возврата заботы. Выходит, это абсурдно назначать за цели. Конечно, за исключением людей, чья мания в стремлении разбогатеть, обладать, обожать или домогаться власти. Тут скорее болезнь, которая приносит терзания, нежели экзистенциальное удовлетворение.

– Религия? – вставил Константин. – Вера заранее полагает объявленный смысл земного существования. После смерти добрый человек получает в награду рай, воссоединение с родными, нирвану, вечное успокоение или ответы на вопросы. Грешники же отправятся в ад.

– Ты не задумывался, что уж больно это просто? Чтобы кто-то всю жизнь наблюдал и оценивал миллиарды жизней с их глупыми проступками. – спросила Катрина. – Я живу в мире, где никому нет дела другого, пока на нем нельзя навариться. Ты живешь в другом? Верующие не согласятся со мной. Что ж, они счастливцы в хрустальном замке. Я не способна верить.

Больше Константин перебивать не решался.

– Родители говорят, нужно работать и заботиться о благе других. Хороший вариант. Можно трудиться, как творцы-мастера. Однако, если созданием великого увенчан жизненный путь творцов, если творение самоцель, значит по завершению пулю в лоб, ведь цели достигнуты? Да и потомки пылью забвения покроют творения, а то и порушат. Похоже, что сама идея вселенской цели изначально лжива.

Наконец, Катрина раскрыла итог месяцев поиска, рассказав, что «Смысл сущего» суть категория идеальная, некая абсолютная величина, такая же, как истина, справедливость и благо. Идеальное не может быть реальным, так как не способно присутствовать в жизни. Иными словами, любой идеал является химерой интеллекта. Надлежит избавится от лжи идеалов, и обратиться к реальности. Череда рождений, жизней и смертей составляет цикличный процесс. Само существование в пространном смысле является процессом – вещи движутся, растут или гибнут, ничто во вселенной не прибывает в статике. Сознательное существование есть постановка и реализация сменяющих друг друга целей, но это не то же самое, что чаемая многими единственная и всеобщая цель жизни. Только отвергнув учение о главной цели, возможно прийти к пониманию процесса. Процесс прост и гениален, а самое главное подлинен. Со смертью он не кончается, процесс идет, только погибшее сознание впредь не способно наблюдать его течение. Звезда рождается из тумана старой звезды, планеты оборачиваются вокруг светил, пока оно их не поглотит, или они не отправятся в одинокое странствие, когда звезда потухнет. Люди на Земле воспринимают процесс одним образом, для иных созданий он видится по-другому, есть стороны процесса, которые люди не способны понимать в силу их физиологии, как существо трехмерное не поймет других измерений. Наблюдения за деревьями, облаками, машинами, людьми, птицами приводили Катрину в трепет. Она восторгалась неумолимым процессом, хоть он представлялся ей холодно безразличным к ней, как к наблюдателю.

– Только с пониманием, что сердце в груди бьется оттого, что встроено в механизм вселенной, ты обретешь свободу от предрассудков, небылиц и шаблонов, что людишки насочиняли за тысячи лет, и в рабстве которых живут.

Опускались сумерки. Катрина в свете настольной лампы показывала наброски рисунков, записи в тетрадях, объясняя, что значит тот или иной элемент. Незаметно для обоих, она уже полулежала на коленях Константина, описывая смысл одной композиции. Так же невзначай он обнял и потянулся к ее губам. Через мгновение Константин лежал на обрывках души, пока Катрина осыпала его тело поцелуями. Когда все кончилось, Катрина глубоко уснула, душой и телом отдав себя без остатка. Ночной свет играл тенями листьев по ее белой коже, и Константин осознал, что произошедшее между ними было чем-то далеким от тривиальной похоти. Оголив напряженные провода души в фимиаме чувств и эмоций, тело Катрины лишь последовало в унисон. Константин вообразил неловкость, которая последует за их совместным пробуждением. Он оделся и вышел.

– Связь прервана…

– Отец, мы уподобились потухшим камням, что летят в пустоте…

– Ты всеведущ, без тебя не было бы нас, но том твоя вина…

– Мы не можем оставаться прежними. Это бессмыслица. Часть меня угасает в этой удушающей пустоте. Без нее я не смогу…

– Я знаю, что выбираю…

Сделав глубокий вдох, Константин широко открыл глаза и резким движением отбросив оделяло, сел на кровати. На груди, спине и лице выступили капли холодного пота. Он не проснулся окончательно и находился сознанием в грезах, качая легкими загустевший ночной воздух. Если бы кто-то увидел выражение его лица, то посчитал бы, что он видел ночной кошмар. Константин цеплялся за фрагменты сновидения, с каждой секундой упорхавшего из сознания. Гул машины за окном силком вернул его в действительность. Резко выдохнув, он закинул на затылок свисавшие пряди волос, каштаново темные, они казались впотьмах воронеными, и провел по выбритому виску, смахнув проступившую влагу. Исподлобья он устало взглянул на настенные часы, по окантовке отливавшие серебром в фонарном свете с улицы. Было только без четверти пять утра. «Снова этот сон, чтоб его…», – подумал он.

Немного придя в себя, Константин огляделся. Соседи спали на местах. Слева от него, развалившись на животе, в кровати лежал Миша. Напротив стояла двухэтажная кровать, сверху спал Алекс, внизу Серёжа видел сон про торжество коммунизма.

Захотев освежиться, Константин вышел из спальни в общую комнату блока. На стене располагался включенный телевизор, который подобно маяку освещал во тьме путь мимо мебели. Электричество в студгородке было бесплатным, поэтому экран редко выключали. Телевизор нового поколения, диагональ почти два метра, гибкий корпус толщиной пять миллиметров. Константину вспомнилось, как промоутер перед покупателями старался порвать, топтал, прыгал, бил кулаком, а телевизору все нипочем. Впечатленные друзья заказали его вскладчину. Целых два дня произведение технического искусства висело на стене блока, пока в порыве уязвленной гордости, смешанной с немалым количеством выпитого, Миша не продырявил его отвёрткой. Каково же было удивление, когда телевизор, будто резиновый затянул отверстие. С тех пор никто не состязался с экраном.

Нащупав выключатель на стене, Константин захотел прибавить света, но дернул слишком резко и его ослепило. Прикрыв глаза ладонью, он выкрутил регулятор на ноль. Свет от телевизора вновь стал единственным его источником. Константин подошел к экрану и, промотав несколько каналов, остановился на «24withLive». Затем он отправился в ванную, где привычным движением приложил ладонь к домашнему доктору. Ее слегка укололо в нескольких местах, после чего приятный женский голос сообщил, что комплекс витаминов и микроэлементов успешно введен и что состав крови в пределах нормы. Прибор завершил обследование обычным пожеланием хорошего дня товарищу Константину Опалову. Закончив процедуру, он взял бутылек с ополаскивателем и, посмотрев на него сонными глазами, вспомнил, как в детстве его заставляли чистить зубы и как он это ненавидел. Положение изменилось, когда придумали ополаскиватель, отменивший ненавистную процедуру. Его детский нрав ликовал, ведь родители впервые оказались не правыми, и шорканье щеткой по зубам медики объявили изуверством. Константин глянул свозь зеркало в свои диковинные глаза аметистово-голубого оттенка. Всматриваясь в отражение, его не покидало чувство, будто оттуда смотрит знакомый, но чужой человек. Константин залез под холодный душ, где освежающие потоки воды разбудили сенсоры кожи, и его разум пришел в состояние нормы.