— Да, да — это моя сестра ответила за Арью Санса. — Арья, это леди Маргери Тирелл!

— Я так рада с вами познакомиться! — проворковала Тирелл.

— И я.., — вынуждена была согласиться Арья.

— Как вы доехали? Дорога утомила вас?

— Всё хорошо, благодарю.

— Я только вчера вернулась от кузины, признаться, это так хлопотно — путешествовать! — протиснувшись между Арье и Сансой, замурлыкала Маргери. Слова из неё лились непрерывным потоком, журча подобно ручью и вещая обо всём подряд: о предстоящем турнире и его участниках, о доблести её брата Лораса, о балах и увеселениях, ради которых все они съехались в столицу. — Ах, леди Арья, — проникновенно заглядывая ей в глаза, проговорила Роза Хайгардена: — с вашим прибытием жизнь в Королевской Гавани заиграет новыми красками!

— Угу…

— Вы позволите мне считать вас своей подругой?

— Угу…

— Ваша история, она просто невероятна! Я так завидую вам!

— Завидуете? — недоумённо перепросила Арья.

— История вашей любви так удивительна! Так прекрасна! Она достойна песни, не менее чудесной, чем воспевающей Джонквиль и Флорина!

— Чего?! — брови Арьи поползли вверх.

— Я восхищаюсь вами! — схватив Арью за руки, вдохновлённо тараторила Маргери. — Пойти наперекор семье! Остаться верной своим чувствам! Бежать со свадьбы навстречу любимому! Ах, это так… Так восхитительно!

«Так это я к лорду Тайвину сбежала!» — Арье хотелось смеяться в голос.

Тенистые аллеи привели их к небольшому сооружению, состоящему из каменных колонн и крыши, с коваными стульями и столиками с разноцветной мозаикой. По беседке гулял морской бриз, смешивая ароматы цветов, расставленных в многочисленных вазах и тех, что росли снаружи. Повсюду были розы — живые и вышитые на подушечках, выложенные золотом на кубках и чашах, затейливо обвившие подсвечники и распустившиеся на ручке ножа для фруктов.

В кресле, с чашечкой в руках, восседала степенная дама с замысловатым головным убором и в платье того же цвета, что и шелка Маргери Тирелл. По немолодому лицу разбежались мелкие морщины, а маленькие, глубоко посаженные глазки, с нескрываемым любопытством рассматривали Арью.

— Бабушка! Смотри, кого я к вам привела! — радостно воскликнула Маргери, стоило им ступить под навес.

— Вижу, вижу! — закивала леди Оллена.— Сёстры Старк! Ох, простите дорогая! Старк и Ланнистер! Хоть и порядком времени прошло, а всё никак не привыкну, что Тайвин женился! Это всё стало … сюрпризом! — в последних словах отчётливо прозвучал яд.

Недоумённо нахмурившись, Арья уставилась на мать лорда Хайгардена.

—Милая, вы очаровательны, — внезапно сменив гнев на милость, королева Шипов взяла Арью за руку. — Я рада наконец-то познакомиться с вами и, буду честна, видеть ту, что вскружила голову непреступному Льву с Утёса!

— Бабушка! — одёрнула её Маргери.

— Ха! Вокруг столько притворства, что немного честности не повредит! Леди Арья и так уже поняла, что все только и говорят, что об их с лордом Тайвином женитьбе. И ещё долго будут говорить. Сейчас вы — главное развлечение Королевской Гавани!

Закусив губу, «главное развлечение» молча опустилось на заботливо подсунутый под её зад стул.

В саду заливисто пели птицы, Санса за обе щёки наворачивала лимонные пирожные, Маргери, одну за одной, отправляла в рот спелую клубнику, а голос Оллены Тиреллл, не утихая ни на мгновение, вещал про нравы двора и былые времена:

— Помнится, при Эйегоне, чтоб король днями пропадал на охоте — такого и представить себе было невозможно! Зато при Эйерисе на Железном троне чаще можно было увидеть вашего мужа, миледи, чем государя. Да, в бытность десницей он много сил отдал Семи Королевствам, да и о своей семье не забыл, между нами говоря! Сейчас, как и раньше, повсюду, куда не глянь — Ланнистеры! Не знаю, плохо это или хорошо. Не знаю. Но и Баратеонов тоже хватает. Ренли отирается подле трона, надеюсь, и Станнис вернётся — ваш отец его уговорит и братья помирятся. Вы с ним не успели повидаться?

— Нет, — покачала головой Арья.

— Дадут боги, завтра будет на празднике. Ну, а если Станнис заартачится, так мы его и до зимы не увидим!

— Это почему? — полюбопытствовала Арья.

— Сыновья Стеффона и Касанны те ещё упрямцы! Что один, что другой! Сиднями сидеть будут по своим замкам и словом не перемолвятся, а твой отец бегай меж ними — мири!

— Бабушка, а лорд Редвин уже прибыл? — поинтересовалась Маргери.

— Здесь он, где ж ему быть! Нахваливает свой подарок, да только ушей нужных нет!

— Это как, бабушка?

— Роберт до сих пор зол на Пакстера, что тот был за Таргариенов. Пакстер уж который год пытается отпущение за старый грех получить, да всё никак! Сейчас вот подарок преподносит — галея «Принцесса Мирцелла»!

— Он сам её в порт приведёт?

— Нет. Хотел капитаном сделать одного из близнецов, да это не для них! Николаса поставил. Мина от этой новости будто лимон съела!

— Тётя Мина любит Хорроса и Хоббера. Неудивительно, что она расстроена — ей бы хотелось, чтобы кто-то из них предстал с дарами перед королём, — понимающе молвила Маргери, теребя, каштановую прядь.

— Завтра будет чудесный праздник! — подала голос Санса.

— О, разумеется, дорогие мои, разумеется! Чудесный праздник, который превратится в столпотворение!..

Как и предрекала леди Оллена, народу в порту было немеряно. Все толкались, пихались, лезли друг другу на головы, чтобы увидеть галею, величаво плывшую по волнам. Вёсла в едином порыве поднимались и опускались, вспарывая морскую гладь и продвигая корабль вперёд. На синем небе реял косой парус, ловивший попутный ветер. Его жёлто-золотые полосы перемежались с алыми всполохами, символизируя единение двух домов, подаривших Семи Королевствам принцессу Мирцеллу.

Опершись об ограждение, Арья вглядывалась в пока ещё далёкое судно. Она совсем не разбиралась в кораблях и понятия не имела, как отличить галею от дромана или барка, о которых со знанием дела рассуждали на соседней трибуне.

— Ну и как там? Красиво? — поинтересовался снизу Тирион.

— Не особо, — честно ответила Арья.

— Тогда, может, стоит вернуться к остальным? — предложил карлик, кивнув в сторону навеса, защищавшего Светлейшего государя и его семейство от солнца. Ланнистеры, будучи родичами со стороны королевы, удостоились чести расположиться рядом. Ближайшие трибуны занимали лорды и леди, из которых Арья знала только Тиреллов и Арренов.

Под королевским навесом было свежо и просторно. Рядом с креслами с высокими спинками стояли столики, на которых громоздились горки из персиков и винограда, томилось вино в тонкостенных кувшинах, сверкали бокалы. Раздавался неспешный говор и тихий смех. Десница Аррен, склонившись к государю, в чём-то убеждал Светлейшего, а тот, хмуря венценосное чело, лишь недовольно качал головой. Его брат Ренли о чём-то вещал сиру Барристану Селми, от чего прославленный гвардеец посмеивался, едва заметно изгибая губы. Наследный принц, восседая рядом с отцом, вооружившись ножом, терзал грушу в меду и ему дела не было до того, что происходило вокруг. На лице наследника трона отпечаталось явное разочарование от того, что груша была скучна как внутри, так и снаружи. Его мать, королева Серсея, смаковала вино, поглядывая по сторонам. Её брат, сир Джейме, с непроницаемым лицом стоял поодаль.

Усевшись рядом с мужем, Арья отщипнула виноградину. Ягода была кисла на вкус. Но не кислее лица её мужа, с недовольным видом взиравшего на залив.

— Вы увидите, милорд, сие зрелище будет грандиозным.., — бубнил в ухо лорду Тайвину замшелый старик с внушительной мейстерской цепью.

Поморщившись, Арья отвернулась — от мейстера несло затхлостью и старым чуланом.

— Я в это не сомневаюсь, — проронил её муж, едва заметно скривив рот. Покосившись на то, как он вытянул пред собой ногу, Арья сделала вывод — «опять болит», недаром она утром заприметила его хромоту и Тамерлана, дважды посещавшего половину мужа.

Поедая виноград, Арья разглядывала трибуны. Ближе всех к ним были Тиреллы и Аррены. Маргери, приветливо помахавшая ей рукой, сидела рядом с бабкой и братом Лорасом. Там же была и Санса, разрумянившаяся то ли от солнца, то ли от присутствия своего тайного воздыхателя. Леди Оленна пребывала в задумчивом расположении духа, что-то вещая даме солидных лет, облачённой в лиловые шелка. Единственным, кого полностью захватила галея, плывущая по волнам, был круглолицый, лысеющий мужчина, чей камзол, украшенный розами, опасно натянулся на внушительном брюшке. На другой трибуне поначалу была только Лиза Аррен с мальчиком возраста Робба. Бледный, он производил такое же болезненное впечатление, как и его мать. Кивнув Арье, тётка уделила внимание поднявшемуся к ней лорду Бейлишу, а затем что-то начала напряжённо выговаривать мужу, присоединившемуся к ним после беседы с королём. Мизинец, тут же откланявшись, присел подле абсолютно лысого человека, чьё одеяние напоминало халат — большой и мягкий, скрывавший его тучное тело, точно так же, как невозмутимое лицо скрывало его мысли.