На следующий день Роберт уехал, а потом ворон принёс от него письмо, в котором он напоминал, что ждёт Неда с семьёй в столице. Второе они получили с Кэт ровно через месяц. А третье догнало их в Риверране, изрядно попетляв по Северу и Речным землям. Государь гневался и выражал недоумение, отчего его друг не спешит принять его приглашение и приехать в Королевскую Гавань. Их ответ, где они с Кэт, извиняясь, просили их простить по причине слабого здоровья и особого состояния леди Старк, был отправлен незамедлительно. Четвёртое и последнее письмо, вернее, два письма, прибыли в Риверран одновременно с вассалами Хостера Талли, съезжавшимися на празднование именин своего сюзерена. Хмурясь, Нед читал сухие строки, в которых государь советовал последовать его примеру и, оставив беременную жену, навестить старого друга, прихватив с собой дочерей. Протянув письмо Кэт, он распечатал послание от королевы Серсеи, в котором та изъявляла желание видеть в числе своих фрейлин «дочь верного друга и соратника своего мужа — леди Арью Старк». И именно в тот день Уолдер Фрей высказал «свою давнюю мечту» — породниться с Талли и Старками …
====== Глава 1.1. ======
Арье снилось, что она в лодке вместе с дедушкой Хостером. Он гребёт, правя вниз по течению, а она, сидя на носу, указывает ему путь.
Арья, действительно, была в лодке. Только ни дедушки, ни вёсел, которыми можно было бы её направить туда, куда надо — не было. Проснулась она от того, что лодку сильно качнуло. Не сразу поняв, что происходит, Арья приподнялась, озираясь по сторонам. Вокруг неё была вода — мутная, грязная, с волнами и водоворотами, то и дело закручивающимися то тут, то там. Бесконечный поток, устремившийся на юг, был широк, как никогда, вобрав в себя снега, нападавшие за зиму и уже растаявшие по весне. Берега, плотно поросшие кустами, казались ужасно далёкими и недостижимыми.
Солнце, поднявшееся над горизонтом, начинало припекать, предвещая жаркий день. Ужасно хотелось пить. И есть.
Сев и подтянув колени к груди, Арья уставилась на свои ноги, обутые в изящные туфельки с жемчужными пряжками.
Всё, что с ней случилось, казалось дурным сном. Казалось, что вот сейчас она закроет глаза, откроет и … проснётся. И снова будет дома. Арья так и сделала. Но всё было бесполезно. Чуда не случилось. Она по-прежнему была в лодке посреди Зелёного Зубца.
Проскакав вчера едва ли не весь день, Арья чуть не загнала лошадь. Почти сразу свернув с дороги, она углубилась в лес. Под сенью вековых деревьев ещё кое-где лежал снег, журчали ручьи, а мокрая земля хлюпала и чавкала, то и дело превращаясь в настоящее болото. Её кобыле это не нравилось, зато Арью более чем устраивало — ни одна собака не в состоянии была взять след.
Очутившись на берегу, она заприметила старую лодку, показавшуюся ей неплохим местом для ночлега. Привязав лошадь, Арья свернулась калачиком и тут же уснула. А проснулась уже на середине реки.
От мрачных мыслей, одолевавших её, было тошно. И страшно. Зачем, ну зачем, они так с ней поступили?! Зачем?! Почему мать и отец решили выдать её за Уолдерна Фрея?!
Поначалу их разговор в Риверране Арья приняла за дурную шутку. К чему ей выходить замуж, когда даже Санса ещё ни с кем не обручена? Но мать была непреклонна. И отец — тоже. Попытавшись протестовать, Арья нарвалась на нравоучение о том, что «леди до́лжно беспрекословно принять родительский выбор». Говорила мать, а отец сидел молча, не произнося ни слова. Только под конец встал и отошёл к окну. Арья так надеялась, что всё может измениться, что они передумают. Узнав, что мать по настоянию мейстера должна воздержаться от путешествия, Арья обрадовалась, решив, что свадьба отложится. Но она ошиблась. Леди Кейтилин, Санса и Робб остались в Риверране, а Арья с отцом отправились в Близнецы. Всю дорогу Арья пыталась переубедить его, но отец её словно не слышал. Говорил о том, что они с Кэт были едва знакомы до свадьбы, а сейчас ни он, ни она не готовы променять свою судьбу ни на какую другую*. Что счастье женщины в семье и материнстве, и, что придёт время, Арья поймёт это.
Отец говорил, говорил, а сам, то и дело отводил глаза. Арья пыталась возражать, но он повторял одно и то же, словно не слышал её. А когда она увидела того, кто должен был стать её мужем и отцом её детей, ноги сами сделали за неё выбор, уведя прочь от алтаря…
Сжав руками виски, Арья тихонько заскулила, как волчонок, которого бросила стая. Отец… Он всегда был на её стороне. Всегда, чтобы не случилось. Но именно сейчас предал. Почему, но почему?! Она всегда любила его больше всех. Его, дедушку Рикарда и Лианну. От воспоминаний в груди вырос ком, и стало трудно дышать. Уткнувшись головой в колени, Арья прикрыла глаза…
Руки дедушки были сильными, с узловатыми пальцами, а глаза, под кустистыми бровями, — добрыми и ласковыми. От него пахло кожаным доспехом и конём. А ещё снегом и лесом. Больше всего на свете Арья любила, когда он подбрасывал её вверх и ловил. Она смеялась и визжала, а дед приговаривал: «Эко диво — ты не волчица, ты — орёл!» «Я — волчица, волчица!» — возражала Арья. А он кивал, и, сажая её на колени, отвечал: «В тебе волчья кровь, девочка моя. Как и в Лианне. И в Бриндане». Дядю и тётю Арья тоже любила. Но тётю — больше.
Тёте Лианне не нравилось, когда она называла её «тётя» и требовала, чтобы Арья обращалась к ней по имени. Лианна была смелой, доброй и весёлой. Когда старая Нэн рассказывала про грамкинов и снарков, и про Титана-людоеда из Браавоса, Лианна делала такое страшное лицо, а потом так смеялась, видя, как Санса со страху прячется под одеяло. У неё тоже было много всяких историй. Больше всего Арья любила про Брандона-строителя, что возвёл Стену и про Век Героев, а Санса — про Баэля-барда и его любовь к принцессе Севера. Арье не нравилось слушать про то, как «он полюбил её, а она — его», на что Лианна смеялась и говорила, что она «ещё посмотрит на саму Арью, когда та влюбится!» «Это не для меня! — возражала Арья. — Я никогда не влюблюсь!». А Лианна продолжала смеяться, причёсывая ей волосы и прикладывая к ушам серьги с синими камнями. Арья смотрела в зеркало и видела «лошадиное лицо», а Лианна говорила ей, что она — красива. И что она обязательно встретит того, кто предначертан ей богами и, что любить они будут друг друга так крепко, как никто и никого не любил в этом мире. Что он будет сильным и отважным. Что Арье никогда не будет скучно рядом с ним. Что он будет понимать её, и не заставит делать то, чего ей, Арье, не хочется. И что песни не врут — нет ничего слаще поцелуев. «Они как мёд? — удивлялась Арья. — Или как варенье?». «Ещё слаще!» — смеялась Лианна, откидываясь назад. Её тётя была такой красивой и такой счастливой, когда это говорила, что Арья не могла ей не верить, но тайком облизывая губы, недоумевала, что такое надо съесть слаще мёда, чтобы они были сладкими-сладкими? А если они слипнуться то, что тогда?
А ещё Лианна умела стрелять из лука и арбалета, и сражаться на мечах. Это она показала Арье, как правильно натягивать тетиву и прицеливаться. Мать была против, но дедушка сказал, что «ничего зазорного в том, что женщина умеет держать в руках оружие — нет».
Больше всего на свете Арье хотелось иметь настоящий меч, а не деревянный. В тот день Лианна подарила ей Иглу. «Коли острым концом!» — сказала она и уехала на Харренхольский турнир. А вскоре уехал и дедушка Рикард с дядей Бринденом. И отец. И началась война.
Незадолго до этого выяснилось, что у них может появиться брат или сестра. Мейстер Лювин тревожился за мать, и большую часть времени она проводила в постели.
Уезжая на войну, отец велел Арье присматривать за домом, хотя ей больше всего хотелось отомстить за деда и дядю, самолично убив Безумного короля. «Я хочу поехать с тобой! — заявила Арья, когда он поймал её за сборами. — Я умею стрелять из лука и у меня есть Игла!» «Я знаю, как ты любила деда и дядю. Но, чтобы мы не сделали, мёртвые уже не встанут из своих могил. Мы должны думать о живых. Лианна — жива, и я должен отыскать её и привезти домой. Мне будет проще, если я буду знать, что в Винтерфелле всё хорошо, — посадив её напротив, отец смотрел ей прямо в глаза, заставляя чувствовать себя взрослой. Арья кивала, соглашаясь с ним. — Мама ждёт ребёнка, и ей нужна помощь. Ты ведь понимаешь, что Санса хорошо поёт и вышивает, но сейчас не это главное. Нужно присматривать за слугами, за Винтерфеллом и помогать людям, за которых мы в ответе. Я надеюсь на тебя. Ты должна сделать всё, чтобы мы могли воевать, не переживая о доме».
