Нервничая, Арья теребила волосы и вырез, соскальзывавший с плеча.

Лорд Тайвин появился внезапно — распахнув двери, он вошёл в спальню. Отблески свечей сверкнули на застёжках его камзола, поясе, начищенных ботфортах.

— Вы ещё не спите? — ровно молвил он, глядя на Арью.

— Нет, — дёрнулась Арья, судорожно стянув ворот.

— Вам нужно отдыхать, — произнёс он набившую ей оскомину фразу. — Вы рискуете простудиться, — добавил он, скользнув взглядом по её босым ногам, покрывшимся гусиной кожей.

Двумя шагами преодолев отделявшее их расстояние, лорд Тайвин подхватил Арью на руки и уложил на кровать, укрыв одеялом. Всё произошло так быстро, что Арья даже пикнуть не успела.

Глядя на мужа, который тут же повернулся к ней спиной и начал разоблачаться, она села, поджав ноги.

Пояс, камзол, сапоги, штаны, рубашка. Одежда покидала тело лорда Тайвина, являя взору Арьи его спину, плечи, руки, ноги… Закусив губу, она смотрела на мужа, а внутри неё единым узлом переплетались воспоминания о его былой страсти и обида на нынешнее равнодушие.

— Почему?! — выпалила она.

— Что, «почему?» — переспросил он, обернувшись. Огонёк свечи, отразившись, сверкнул в зелёных глазах.

— Почему вы так переменились ко мне?

— … Почему?..

— Да, почему? Так, словно я предала вас!

— … Так вам не в чем упрекнуть себя, миледи?

Голос мужа был настолько ровен, что Арья испугалась.

— В том, что случилось — нет моей вины! — вздёрнув подбородок, ответила она, в то время, как внутри у неё всё сжалось. — Ну, если бы я осталась в замке.., — добавила она.

— И это всё?

— А что ещё? — не поняла Арья.

— Вы виновны лишь в том, что покинули замок, и, что Неведомый вас понёс на поле боя? В пожар? — голос мужа был всё так же ровен, в то время как его желваки, ходившие ходуном, были красноречивее слов.

— Д-да.., — проблеяла Арья.

— Вы… носили… моего… сына.., — слова падали в тишину комнаты, отдаваясь раскатами грома в голове Арьи.

— Я не знала.., — прошептала она.

— Не знали?

— Нет…

— А если бы знали?

— Осталась бы в замке! — быстро проговорила Арья, хотя вовсе не была в этом уверена. — Я осталась бы дома, и ничего бы не случилось! Эта проклятая телега меня бы не догнала!

— … Телега, значит.., — угол рта мужа дёрнулся, а рука сжалась в кулак. — Вы хотите сказать, что кроме телеги ничто не угрожало моему сыну? И именно она его убила?

— … Да, — охрипшим голосом ответила Арья, не сводя глаз с нервных пальцев мужа, то перебиравших воздух, то вновь сжимавшихся в кулак. О том, как она спасала Якена Хгара, о бочках, чуть было не переломивших ей хребет, и об орде островитян ему лучше было не знать. А, может, он знал и от того так злился? Или, не знал? Или — знал?

— … В ваших вещах был лунный чай. Вы пили его?

— … Н-н-ет,.. — её словно обдали ушатом ледяной воды.

— Зачем он тогда вам был нужен?

—.., — судорожно сглотнув, Арья вцепилась в одеяло. Немигающий взгляд мужа на перекошенном лице парализовал её волю. Если она признается, что купила когда-то лунный чай — он её убьёт. Убьёт… : — Я не понимаю о чём вы? — вздёрнула она подбородок, в изумлении вопрошая мужа, в то время, как внутри у неё всё леденело от страха.

— О лунном чае, что был на дне вашего сундука!

— Это не я его туда положила!

— Не вы?

— Не я! — яростно выкрикнула Арья, уже сама веруя в собственную ложь и от того распаляясь ещё больше. — Я не пила лунный чай! Я не знала, что беременна! — последние слова были правдой, и от того ей вдруг стало так горько и обидно из-за очередной нелепости, свалившейся ей на голову, что на глаза навернулись слёзы. Шмыгнув носом, она уставилась в угол, лишь бы не видеть лицо мужа. До неё доносилось его тяжёлое дыхание и шаги, которыми он принялся мерить спальню. Наконец, замерев, он молвил, почти равнодушно:

— Вы замёрзли — вся дрожите. Это опасно для вашего здоровья.

— Вас так волнует моё здоровье? — криво усмехнулась Арья, чувствую, что вся покрылась мурашками, то ли от холода, то ли от злости, то ли от обиды.

— Вы — моя жена, — прозвучало так, словно речь шла о породистой кобыле.

— И что?

— От вашего здоровья зависит ваша способность родить мне сына.

— Вас только это волнует?! — не веря своим ушам, переспросила Арья, чувствуя, как её всю трясёт от гнева.

— … Вы — моя жена, и мой долг — заботиться о вас, — после паузы, глядя куда-то в сторону ровно молвил лорд Тайвин.

«Долг, проклятый долг!» — Арье хотелось плакать. Повернувшись на бок, она закрыла глаза, желая только одного — уснуть и не видеть, и не слышать лорда Тайвина Ланнистера, волею богов ставшего ей мужем…

Утром их путешествие продолжилось, напоминая Арье то, что уже было когда-то по дороге на Запад — вновь она избегала общества мужа, а муж не стремился проводить время с ней. Время она коротала то разглядывая горные вершины, то погружаясь в чтение книг, коих Тирионом было взято немало. Краткие пешие прогулки во время остановок по-прежнему отнимали у неё слишком много сил. Мейстер, справляясь о её здоровье, был внимателен и предупредителен. В один из дней он коснулся того, о чём никогда не упоминал ранее — спросил о лунной крови. Покачав головой, Арья ответила, что прошло уже больше месяца, а регул так и не было. «Это естественно, миледи, — успокоил её мейстер. — Они будут, но позже. Они вернутся, когда ваш организм окрепнет. А пока, я хочу сказать вам то, что уже говорил лорду Тайвину — сейчас близость для вас опасна. Если вы понесёте, всё может закончиться печально для вас и ребёнка. И лунный чай я тоже дать вам не могу — в вашем состоянии он губителен. А потому — воздержание.» «Воздержание?! Он и говорить со мной должен воздерживаться?!» — хотелось крикнуть Арье, но она смолчала.

Ей не в чем было упрекнуть лорда Тайвина — он был вежлив и предупредителен, но его вежливость не имела ничего общего с теми беседами, что случались меж ними когда-то. Общие обеды в их маленькой семье за одним походным столом были заполнены светскими разговорами об истории, политике, торговле. Ровные и тщательно выверенные, словно микстуры Тамерлана, они не позволили разрушиться хрупкому миру их путешествия. Тирион почти не спорил с отцом и почтительно держался с Арьей. А ещё он научил её играть в кайвассу, и их партии, порой, растягивались на несколько дней.

На пути им встретился всего один замок — Хаммерхолл, не запомнившийся Арье ничем примечательным, разве что второй совместной ночью с мужем, где они столь знакомо спали по разные стороны кровати.

Золотая дорога, огибая северные земли Простора, бежала меж душистых лугов и колосящихся полей. Пшеница и ячмень тянулись к солнцу, обещая щедрый урожай. Ветер пускал по полям чудную серебристо-зелёную волну, а дождь орошал всё влагой. От бесконечных далей веяло достатком. Арья знала, что если Ланнистеры черпали свои богатства из золотоносных шахт, то Тиреллы — от щедрот земли, позволявшей кормиться их хлебом всем, кто пожелал, и у кого на это были деньги. Но знать и видеть — не одно и тоже. На севере бескрайние просторы были либо пустынны, либо болотисты, а леса — дремучи. Здесь же всё было совсем иначе.

Наконец, когда силы ей позволили, она вновь села на лошадь. С каждым днём Арья всё больше и больше проводила времени на Белоснежке. На лицо её стал возвращаться румянец, а на губы — улыбка. Она думала о том, что ждёт их впереди. О Королевской Гавани, о Драконьем логове и Красном Замке, о турнире, на котором она увидит отважных рыцарей, бьющихся на ристалище. А ещё, о том, как побывает на охоте в Королевском лесу и подстрелит лань из лучшего арбалета, который только можно найти во всех Семи Королевствах. Король Роберт, конечно же, не забыл о своём обещании — Арья была в этом уверена. Ну, и у неё есть поручение дедушки к тёте Лизе. И леди Дорны к Ланселю. Она отдаст им письма и, может быть, напишет в Винтерфелл — Джону, Сансе и Роббу. Им будет интересно узнать про турнир, бал, королевский замок. Возможно, она напишет и матери. И отцу. На их счёт Арья пока не решила.