После обеда леди Дорна пригласила её присоединиться к вышиванию накидки, но Арья отказалась, сославшись на усталость, и предложила почитать вслух.

— О, я так люблю истории про Джонквиль! — сообщила леди Дорна, извлекая из-под подушечки порядком потрёпанный томик. — А вы?

— И я! — расплылась в улыбке Арья, чувствуя, что ещё немного, и её губы навсегда такими и останутся — судорожно разведёнными и почти что дёргающимися в нервном тике.

Вечер подкрался незаметно под истории о любовном трепете прекрасной Джонквиль и воздыханиях Флориана, старательно декламируемых Арьей. Когда леди Дорна пустив очередную слезу сочувствия, отложила законченную вышивку, солнце уже клонилось к морю, а тени заметно удлинились.

— Ах, миледи, какой чудесный день! Я так рада, что мы провели его вместе! — воскликнула она.

— И я! — выдохнула, охрипшая Арья, захлопывая книгу, и мысленно давая себе зарок — отныне никаких младенцев и Джонквилей!

— Приходите и завтра!

— Обязательно! А не хотите ли вы завтра поехать на прогулку?

— На прогулку? — протянула озадаченная леди Дорна.

— Лорд Тайвин и сир Киван снова будут заняты, — тщательно изображая обиду, протянула Арья. — Но не можем же мы всё время сидеть взаперти! В прошлый раз мы так славно прокатились! Ну, прошу вас! Покажите мне здесь всё-всё-всё! — для пущей уверенности она молитвенно сложила руки, как это делал Санса, когда просила о чём-то мать или отца.

— Уговорили! — растаяла леди Дорна.

Раздавшиеся за их спиной шаги оповестили о неожиданном госте, вторгшемся в их тесный женский мирок. Гостем оказался сир Киван.

Поздоровавшись, муж леди Дорны слегка поклонился Арье и поднёс к губам руку своей жены. Леди Дорна, вся зардевшись от скромной ласки супруга, смущённо опустила глаза. Не отнимая руки, она тихо улыбалась, потупив взор.

Глядя на их сплетённые пальцы, Арья почувствовала себя лишней.

Быстро распрощавшись с сиром Киваном и его женой, она покинула террасу, на которой провела весь день. От долго сидения у неё разболелось всё, что только можно — спина, живот, колени. Решив пройтись, Арья спустилась вниз.

Во внутреннем дворике кипела жизнь — сновали незнакомые ей люди, стучали кирки и лопаты.

— А вот и наша матушка! — развязный тон и уже хорошо знакомый ей голос заставил её обернуться. Под навесом сидел карлик со своим старшим братом. На столе перед ними было расстелено что-то типа карты, стояли чаши и штоф с вином.

— Миледи, — встав, сир Джейме отвесил ей церемонный поклон.

Арье ничего не оставалось, как подойти к ним.

— Вас весь день не было видно, матушка, — констатировал карлик, наливая себе вина.

— А вы хотели меня видеть? — съязвила Арья.

— Мы беспокоились.

— И зря. Я весь день провела с леди Дорной.

— Постигая уроки материнства?

Глядя на иронично изогнутую бровь пасынка, Арье захотелось его ударить. Но вместо этого она ответила:

— Предпочитаю общество приятных мне людей!

— Значит, делаем вывод — наше общество вам неприятно!

— Вы всё сделали, чтобы оно стало таким!

— Я?!

— Вы!

— Миледи! Милорд! — взмахнув рукой, сир Джейме призвал к примирению. — Полноте! Чудесный вечер, чудесное вино и дружная семья — что ещё нужно воину перед битвой!

— Братец, только не говори, что мечтаешь о нашем с матушкой напутствии! — хмыкнул Тирион.

— Его отсутствие начинает меня пугать! — нарочито сокрушённо развёл руки сир Джейме.

— Полно, брат! Ты — первый меч королевства!

— Но нам противостоят не желторотые юнцы!

— И чем мы можем тебе помочь?

— Для начала не разрушить этот замок — наш дом, между прочим!

— Ха! — хмыкнул Тирион. — Ты сомневаешься в моих талантах мастера над канализацией?

— Не только. Идя в бой, мне бы хотелось быть уверенным, что мне есть куда вернуться!

— Уверяю тебя — Утёс Кастерли стоял, стоит и будет стоять несмотря ни на что! — торжественно поклялся Тирион.

— Вы тоже так считаете, миледи? — неожиданно обратился к Арье сир Джейме.

— Да! — удивлённо воскликнула Арья, не совсем понимая, что он имеет в виду.

— Поклянитесь, что чтобы ни произошло, в Утёсе Кастерли будут царить мир и спокойствие! — то ли насмехаясь, то ли всерьёз, сир Джейме, резким движением опустил руку на рукоять своего меча.

— … Клянусь! — после едва заметной паузы произнёс карлик и положил свою маленькую ладонь поверх руки брата.

Не совсем понимая, что от неё ждут, Арья растерянно стояла рядом.

— Миледи, ваша очередь, — серьёзно произнёс сир Джейме, глядя ей прямо в глаза.

— … Клянусь! — сглотнув, она опустила ладонь на перекрещенные руки братьев, лежавшие на рукояти гвардейского меча.

— Клянусь сделать всё, чтобы враг никогда не оказался на пороге этого замка! — серьёзно провозгласил сир Джейме.

Полыхавший за спиной у Арьи закат окрасил двор и стены Утёса в алый цвет, придал суровости чертам сира Джейме и его брата Тириона, превратил вино в чаше в кровь.

Тепло рук карлика и его брата жгло ладонь Арьи словно калёным железом. Помедлив мгновение, она сняла руку с клятвенной сцепки. Тирион последовал её примеру. А затем и сир Джейме.

Неловкая тишина царила недолго.

— Предлагаю скрепить всё чаркой доброго вина! — провозгласил младший Ланнистер, наполняя золочёный сосуд. — За верность слову! Да будет так! — и, воздев чашу, сделал добрый глоток, протянув её Арье.

— Да не потухнет огонь в очаге, ожидающем воина! — молвила Арья, подхватив игру, и хлебнула дорнийского, опалившего её нутро.

— Да прибудет мир и спокойствие в доме в годы войны и в годы мира! — обронил сир Джейме, отпивая из чаши и возвращая её брату.

— Да будет мир, согласие и любовь меж всеми, кто того достоин! — ответил карлик, делая свой второй глоток.

— Да возвратятся воины с победой! — пожелала Арья сиру Джейме, пригубив вино.

— Да дождутся их жёны, матери и сёстры! — ответил сир Джейме, не сводя с неё глаз.

— Да сопутствует удача тем, кто держит в руке меч, и тем, кто молится за них! — проговорил карлик, передавая чашу мачехе.

— И пусть вернуться все те, кто покинул этот дом с оружием в руках! — провозгласила Арья, принимая чашу из рук пасынка.

— И дождутся те, кто остался в нём! — молвил сир Джейме, делая последний глоток из чаши.

Опустевший сосуд, брякнув, опустился на стол.

Краски вечера, сгустившись, сгладили углы и изгибы старого замка, а на небе показались первые звёзды.

— Ещё вина, миледи? — миролюбиво спросил карлик.

— Я, пожалуй, воздержусь, — протянула Арья.

— А мы выпьем! — провозгласил Тирион, наполняя чаши. — Кто знает, когда ещё вот так мы сможем сидеть, говорить.

— Вы скоро уезжаете? — живо спросила Арья сира Джейме.

— Не знаю, — легкомысленно пожал плечами её старший пасынок. — Всё зависит от Роберта и от Бейлона — насколько они торопятся ввязаться в драку.

— Ну, а я потороплюсь выполнить поручение моего лорда-отца, — хмыкнув, сообщил Тирион.

— Вы заняты канализацией? — изумилась Арьей.

— Ну, а чем ещё? — пожал плечами карлик, осушая чашу.

Покосившись на то, что Арья приняла за карту, она разглядела нечто, похожее на план замка.

— Да-да, это оно самое — Утёс Кастерли во всей его красе! — сообщил карлик. — Вернее, во всей его неприглядности — его нутро и испражнения — то, что мне велено привести в порядок.

— Все работы хороши, — нашлась, что сказать Арья.

— А я разве спорю! — хмыкнул Тирион. И неожиданно затянул:

 — Кирки в тоннеле грохота-а-ли — с горою шёл суровый бой, А молодо-о-го рудоко-опа несли с пробитой головой!*

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотала Арья, глянув на сира Джейме. Тот, махнув рукой, внезапно утратил интерес и к беседе, и ко всему происходящему. Налив себе вина, он осушил чашу до дна.

Прислушиваясь к доносившимся до неё стуку кирки, гулу падающих камней, шедшему из глубины подземелий, Арья покинула двор.

А в спину ей неслось: