— Вы хорошо спали, миледи? — равнодушно поинтересовался лорд Тайвин, проходя к столу и отодвигая перед ней стул.

— Да, благодарю… А, вы?

— … Хорошо…

Последовавший сухой ответ после паузы не располагал к беседе. Прислуживавший им за столом гвардеец, быстро разложив мясо по тарелкам, удалился.

Молча орудуя вилкой и ножом, Арья искоса поглядывала на мужа. Он был полностью одет и готов трогаться в путь. Кожаный доспех сидел на нём как влитой. На ботфортах Арья заприметила грязь и листву — значит, он уже давно на ногах. Возможно, принял участие в охоте на кабана. А, возможно, и нет. Раньше, будучи служанкой, она запросто спросила бы, но это было раньше. Сейчас задавать вопросы собственному мужу у неё желания не было. Судя по всему, её лорд-супруг тоже не был расположен вести беседы со своей женой. Молча, как и она, он ел мясо, запивая сначала вином, а потом налил себе воды. «Не хочет выпить лишнее перед дорогой, — решила Арья: — Или не выспался», — тут же злорадно предположила она, отметив тёмные круги вокруг глаз.

Перехватив её взгляд, лорд Тайвин недовольно поинтересовался:

— Вы наелись? Готовы ехать?

— Готова.

Сухо кивнув, лорд Тайвин отставил приборы.

— Якоб! — позвал он.

Гвардеец, прислуживавший им, тут же вошёл в палатку:

— Да, милорд?

— Выдвигаемся!

— Да, милорд.

Чувствуя, как в ней растёт желание оказаться, как можно дальше отсюда, Арья вышла из шатра.

Солнце, проглядывая сквозь деревья, освещало лагерь. Кто-то седлал лошадей, кто-то таскал поклажу в телегу, кто-то просто стоял в стороне. Поискав глазами Дымку, Арья нашла её там же, где оставила — у дерева. Кобыла мейстера мирно пощипывала травку. Рядом с ней был привязан миэринец лорда Тайвина.

Не обращая ни на кого внимания, Арья направилась к лошадям.

— Миледи намерена ехать верхом? — возникший вновь словно из-под земли мейстер, порядком её напугал. Следит он за ней, что ли?

— Да! — резко бросила Арья.

— Как вам будет угодно!

Глядя в спину удаляющегося мейстера, Арья присела на бревно. Сновавшие вокруг неё люди, казалось, не обращали на неё никакого внимания. Но это только казалось.

Желание исчезнуть возросло троекратно.

Сборы продолжались недолго. Палатка была разобраны, вещи погружены, и их отряд тронулся в путь.

Дорога, извиваясь, бежала меж деревьев. Вековые сосны, дубы и ели, выстроившись в ряд, охраняли покой древнего леса. Раскидистые кусты сплетали свои ветви, склоняясь до самой земли. Редкие страждеревья и железностволы проглядывали сквозь густую зелень Речных земель.

Посматривая по сторонам, Арья натыкалась на непролазные заросли и спины гвардейцев. Дымка, мелко перебирая копытами, трусила вслед за Громом, нёсшего на себе лорда Тайвина Ланнистера — мужа Арьи отныне и до скончания дней.

Отчаяние, то и дело накатывавшее на неё, через какое-то мгновение сменялось уверенностью — однажды, когда уже казалось было ничего нельзя изменить, удача улыбнулась ей, и кто сказал, что боги не будут благосклонны к ней вновь? У неё всё получится, нужно только дождаться подходящего случая!

Мысли Арьи бежали по кругу, в то время как дорога, идя по прямой неожиданно привела их к деревне. Аккуратные домики, крытые черепицей, возделанное поле, пасущиеся коровы и козы, заливистый лай собак и дети, играющие на лугу — от всей этой картины веяло достатком и умиротворением.

Фермер, показавшийся на пороге одного из домов, низко склонился перед высокородными гостями. Поспешивший ему навстречу солдат что-то спросил, а после передал ответ лорду Тайвину. Тот, кивнув, отдал приказ — спешиться.

Разминая затёкшие ноги, Арья сделала пару шагов.

— Миледи, пойдёмте, — вездесущий мейстер, стоя у неё за спиной, указывал на дом с резными оконцами.

— Зачем это?

— Сапожник снимет с вас мерки.

— А.., — протянула Арья. Обрезанные туфли хоть и не жали, но причиняли массу неудобств. Против новой обувки она не возражала.

Пройдя в след за мейстером, она оказалась в небольшом дворе с фиалками, росшими под окнами, и низенькой лавочкой. На эту самую лавочку она и села, пока морщинистый старик с натруженными руками измерял её ступни толстой нитью с узелками.

— Да не воротится она домой. Нету дома у неё!

— А как теперича быть?

Скосив глаза, Арья посмотрела туда, откуда доносился говор. Пожилая женщина, стоя у сарая, принимала у кого-то яйца и по одному складывала в корзинку. Кто-то, невидимый отсюда, вёл с ней беседу, скрывшись в курятнике:

— Да никак. Пусть живёт. Дитё малое и есть дитё.

— И что, теперь вам эту Жанну-дармоедку кормить всю жизнь?.. — начала крестьянка и тут же осеклась при виде появившейся из-за угла девочки лет пяти. — Ой, а вот и наша Жанна! Ну иди, помоги нам!

— Ну вот и всё, мледи, пока трапеза у вас, я, что смогу сделаю, да вы только не обессудьте — для леди нет у меня кожи хорошей, — сапожник, поднявшись с колен, смотал свои нитки с узелками.

— Не думала, что в деревнях есть сапожники! — удивилась Арья, вглядываясь в блёклые, старческие глаза под кустистыми бровями.

— От чего ж не быть, мледи, — лёгкая улыбка тронула губы. — Сам я родом из этих мест, подался в Сигард, за лучшей долей. Там ремеслу и обучился.

— А что вернулись?

— Жизнь так сложилась. Боги меня сюда вернули, жинку дали, а Жанночку послали — не так всё и худо, стало быть.

— Девочка ваша дочь? — не совсем понимая, уточнила Арья.

— Брата моего. Да теперь вот она сирота.

— Он умер? Мне жаль.

— Убили. Его и жену убили. Из-за Сбежавшей Невесты убили.

— Из-за кого?!

— Из-за дочери Эддарда Старка, сбежавшей от жениха. Брат мой на Зелёном Зубце жил — ферма у него неподалёку от переката была. Фреи искали вдоль по реке дочку млорда Эддарда, а как платье и туфли нашли, так по округе рыскать стали. Я тогда как раз к брату ездил за курями. Сара моя со мной была. Она у меня знахарка, людей лечит. Решила в лес пойти за травами, ну и я с ней. Жанну, племянницу, взяли и пошли по утру, а когда возвращались, люди с башнями навстречу попались — расспрашивали — «не видали ли мы, мол, леди крестьянкой ряженую». «А что случилось?» — спрашиваю, а они мне — «фермер разбой учинил, невесту молодого Фрея ограбил, да, поди ж, убил и утопил, раз тела нет. Только его подарок выдал — серёжки. Грабители сполна заплатили, да только невесту нашему лорду это уже не вернёт — видать, убили её». Мы с Сарой беду сразу почуяли — серьги эти мне дура-Клара показала, смеялась, что побрякушки ей подкинули, а платье льняное да башмаки украли. Я ей тогда ещё сказал: «Выкинь — дурное дело, неясное, и серьги вовсе не побрякушки», но, баба — дура, что с неё возьмёшь? Теперь ферма их сожжена, сама она гниёт в сырой земле, вместе с братом моим, а сиротинушка — у нас.

— Сожжена.., — сдавленным голосом повторила Арья.

— Дядя, дядя, а это кто? — подбежавшая девочка, уставилась на Арью голубыми, словно небо глазами.

— Это мледи, она едет из Сигарда.

— Мледи из Сигалда?

Чувствуя, что ей нечем дышать, Арья покачнулась, едва усидев на лавке.

— Миледи? Вам плохо? — с тревогой поинтересовался мейстер, всё это время стоявший за её спиной.

— Нет… Да… Нет.., — никак не смогла собраться с мыслями Арья, глядя на девочку, которая из-за её глупости стала сиротой. — Мне бы воды…

— Это солнце напекло. Может, в дом пройдёте? Жена вам отвару даст, — сапожник, подхватив девочку на руки, сочувственно смотрел на Арью сверху вниз.

— Да, да.., — пробормотала Арья.

В доме у сапожника и знахарки было чисто и прохладно. Под ногами поскрипывал деревянный пол, вдоль стен стояли две лавки, накрытые циновками, на одну из которых усадили Арью. Появившаяся худощавая женщина лет пятидесяти справилась у мейстера, позволит ли он подать «мледи» мятного чаю. Мейстер не возражал. Между ними завязалась беседа. Отойдя к сундуку, он изучал его содержимое, поочерёдно принюхиваясь ко всякого рода мешочкам. Девушка, появившаяся одновременно со знахаркой, приладила на очаг котелок, вскипятила воды и залила им что-то в кружке. В комнате сразу запахло мятой.