Когда Оберин Мартелл сказал, что явился в Королевскую Гавань за головой Тайвина Ланнистера, Арья знала, что это не пустые слова, и что она сделает всё, чтобы отец её сына остался жив. Она готова была пронзить Мартелла его собственным отравленным кинжалом ещё в борделе, но сделала это много позже, когда кинжал сам скользнул ей в руку. Одно незаметное движение, и яд попал в кровь принца. Мартелл умер, и только Арья знала, что раны, нанесённые Горой, были не причём.

Смерть Мартелла изменила многое. Останься он жив, возможно Арья ещё долго не знала бы про Мизинца. В тот день, в борделе, благодаря несдержанности тётки Лизы многое встало на свои места. Правда была пугающей и неприглядной. Визгливый голос, который Арья в отличии от Лораса узнала сразу, вещал за стенкой о том, что сестра её матери готова на всё ради своего любовника. Что она уже отравила мужа, обвинив во всём Ланнистеров. А ещё леди Аррен сказала — «она повсюду совала свой нос и разболтала мужу». Арья слушала, и перед её мысленным взором вставали картины прошлого. Мизинец и Лиза Аррен на морском празднике, на турнире, на ужине. Незримое присутствие кого-то третьего, скрывавшегося на балконе, когда она без приглашения пришла к тётке. Случайные и не случайные встречи, сопровождаемые взглядом внимательных глаз, устремленных на неё, Арью, и её мужа. Арья не придавала значения, что тётка Лиза слишком часто оказывалась подле Бейлиша, списывая всё на их давнее знакомство, а они придавали. И то, каким болезненным в те дни был лорд Аррен, как он чах на глазах, теряя остатки жизненной силы. Лиза Аррен источала яд, говоря о нём и о муже Арьи, порой не задумываясь о своих словах. Арья её почти не слушала. Как оказалось — зря. А, спустя годы, Петир Бейлиш рассуждал о том, сколь много потеряла Маргери с появлением Арьи в жизни Тайвина Ланнистера, подталкивая её на ложную тропу подозрений Розы Хайгардена. Не по приказу Тирелл была перерезана подпруга лошади Арьи, и не она подсыпала Белую Леди в еду лорда Тайвина. Это сделали те, кто боялся, что правда о недуге лорда Аррена выйдет наружу прежде, чем он умрёт. «Кто-то решил сыграть в престолы,» — сказала королева Серсея. Этим кем-то был Петир Бейлиш. Он уже давно начал свою партию в кайвассу и продолжил её сейчас. Открытие было пугающим и невероятным, и Арья не знала, что с ним делать. Она не могла пойти к мужу, ибо это означало бы признание во всём, не могла рассказать отцу, матери. Всё решил за неё Лорас, настаивая на выступлении в суде, и Королева Шипов, решившая наведаться к внукам. Тогда то Арья и поняла, что пришла пора Маргери Ланнистер покинуть Королевскую Гавань, и сделает она это громко — настолько громко, насколько сможет. И кроваво. Арья всю ночь обдумывала последнюю речь Маргери, тщательно подбирая каждое слово. Она не должна сказать ничего лишнего, но её слова должны стать приговором для Мизинца, Ренли и Лораса. Арья не сомневалась, что отец приходил к лорду Тайвину, и речь шла о ней, Арье — иначе, что ещё могло заставить отца молчать? Арья его не осуждала — ничего кроме боли и крови эта «правда» никому не принесёт, и ей было всё равно оброс ли ветвистыми рогами Роберт или нет. Хуже было с тёткой Лизой — как бы Арья не была зла на неё, она оставалась сестрой её матери и дочерью дедушки Хостера, и прилюдно обвинить её она не могла.

Но этого могло и не случиться. Её тайна оказалась раскрытой. Маргери Ланнистер, не таясь, возвращалась из Септы Бейлора, где провела утро в молитвах и беседе с молодым братом Лютером, истово верившим всему, что говорил Его Воробейшество, когда её окликнули. У ворот малоприметного большого дома спешившись, стоял Станнис Баратеон. Поклонившись, он представился, добавив:

— Мы с вами не встречались, леди Маргери, но, тем не менее, прошу вас зайти, дабы обсудить одно дело, касающееся вас, вашего брата и семьи Тирелл.

— Мы можем это отложить? — хмурясь, спросила Арья. — Мне бы не хотелось опоздать на суд.

Окинув беглым взглядом её нарочито простое серое одеяние, Станнис продолжал настаивать:

— Это не займёт много времени. Прошу вас, — и первым шагнул в открытую дверь.

Помедлив мгновение, Арья приказала гвардейцам, выделенным для неё Лорасом, остаться снаружи.

Велев слуге не тревожить их, Станнис провёл Арью в комнату, где царил полумрак, разгоняемый пламенем, пылавшем в открытых чашах.

— Здесь почитают Бога Света, — проследив её взгляд, пояснил Станнис.

— Семибожие — истинная вера и залог мира и покоя в Семи Королевствах! — привычно заявила Арья, повторив слова Его Воробейшества.

— Мы можем поговорить об этом позже, — легко согласился брат покойного короля, присаживаясь на жёсткий стул и указывая на место напротив. — Сейчас речь не об этом.

Расположившись, Арья сухо проронила:

— А о чём же?

— Ланнистеры нанесли вам оскорбление, как и Старки. И они лгут, заставляя верить в права бастарда на Железный Трон. Поддержите меня, и я обещаю вам справедливое решение.

— Приволокёте ко мне Тайвина Ланнистера на аркане, объявив наш брак законным? — съязвила Арья.

Станнис усмехнулся, но ответить не успел. В комнату вошла женщина в красных одеждах жрицы Рглора. Уверенная в себе, она с лёгкой полуулыбкой повернулась к гостье и застыла, словн увидев призрак. Глядя на то, как улыбка медленно покидаёт красивое лицо, Арья поняла, что она пропала.

— Кто ты? — голос жрицы прозвучал хрипло.

— Леди Маргери, позвольте вам представить леди Мелисандру, — ничего не заметив, Станнис поднялся со стула.

Арья тоже встала, нащупав рукой кинжал.

— Она не то, что мы видим, — прищурившись, проговорила жрица, шагнув вперёд и потянувшись к лицу Арьи.

Медлить Арья не стала. Всё произошло мгновенно и почти одновременно. Кинжал, что был спрятан в складках юбки, сначала повстречался с горлом Станниса, потом жрицы, а толстый ковёр заглушил звук падения тел.

Вытерев клинок, Арья огляделась. Две чаши по углам комнаты горели ровным огнём. Рядом, у камина, стояло кресло, на которое Станнис кинул свой плащ. Плотно задёрнутые шторы скрывали окна. На столе ворохом лежали свитки и толстенные книги.

Окунув один из свитков в огонь, Арья бросила его на плащ. Пламя, попробовав на вкус шерстяное сукно, занялось, резво принявшись пожирать то, что не так давно укрывало плечи Станниса Баратеона. «Стоит выбирать себе правильных богов,» — мрачно усмехнулась Арья, глядя на то, как огонь подбирается к столу с бумагами.

Выйдя, она плотно притворила за собой дверь и покинула дом, холодно кивнув какому-то человеку с обрубком руки, беседовавшим со слугой в конце коридора и явно собиравшимся уходить, так же, как и она.

Сев в паланкин, она бросила косой взгляд на наглухо закрытые окна — у Маргери Ланнистер появился ещё один повод срочно покинуть столицу. Благо, к этому всё было готово…

— Вы сделали всё, что было в ваших силах. Пора остановиться, — взгляд и голос Ним были суровы и непоколебимы.

— Да, — кивнув, судорожно сглотнула Арья.

— Идёмте.

— Пойдём.

Покинув каморку, они поочерёдно прошли по узкому проходу и оказались у поворота, привычно освещаемого светом, струящимся из окна под потолком. С наружи, как и всегда, доносились шум и гомон хозяйственного двора, где-то далеко позади журчала речка, протекавшая под Красным Замком, капала вода.

Миновав двери, ведущие в царство Тамерлана, Арья, а следом за ней и Нимесида, шагнула на лестницу, ведущую из подземелий. Стоявшие в карауле гвардейцы, не обратив на них внимания, продолжали пялиться на суету во дворе — на утро был назначен отъезд Хостера Талли с братом, а через день собирались уезжать и Старки. Если Арья поторопится, то завтра, ещё до заката, она сможет оказаться за пределами столицы — Чёрная Рыба всё устроит. А если она решит уехать позже, то отец и мать сделают всё, чтобы ей помочь. Только вот она так ничего толком и не решила.

Солнце, медленно клонясь к земле, позолотило песок дорожек, окрасило багрянцем стены.

Бросив последний взгляд на повозки, в которые продолжали грузить сундуки с немудрёным скрабом дедушки и его брата, Арья нырнула под арку и зашагала вверх по лестнице.