У Арьи не было чёткого плана, что делать дальше. Она знала лишь одно — если случится острая нужда вновь бежать из Королевской Гавани, лик бывшей Тирелл сослужит ей службу. Мысль о том, что Маргери могут хватиться раньше времени, посетила Арью после встречи с сиром Николасом. Она не горела желанием расхаживать по Красному Замку в обличьи Розочки, но всё пошло не так, как задумала Арья — Лорас и Ренли начали свою игру. В тот день, когда они рассказали ей про свой замысел, у Арьи появилось ощущение мухи, угодившей в паутину — бесследно исчезнуть Маргери не сможет — у Лораса был план по спасению их всех, который обещал «долгую и счастливую жизнь». Чтобы Арья не сделала было бы только хуже — для неё, для Рикарда, для принцев, к которым так привязался её сын. Когда-то она думала, что стоит только найти способ, и она покинет Королевскую Гавань. Одна или с Рикардом. Когда-то она смотрела на него, как на обузу, как на ярмо на её шее, но всё это было давно. Вместе со словами лорда Тайвина о том, что ей придётся расстаться с сыном, пришло осознание, что этого не будет никогда. Шло время, Арья смотрела на сына, и неприглядная правда вырисовывалась перед ней во всей красе. «Когда Рикард привыкнет к семье…» — Рикард не просто привык к своей новой семье, он ощущал себя её частью, и вряд ли она сможет безболезненно вырвать его из львиных лап. Его глаза светились гордостью и восторгом от того, что у него такой старший брат, как сир Джейме, он смеялся над шутками Тириона, и он обожал своего отца. А про Томмена и Мирцеллу и говорить не приходилось. Рикард стал Ланнистером, и это были не просто слова. Он никогда не простит Арью, если она решит увезти его от них. А оставить его здесь и уехать одна Арья тоже уже не могла. Раньше она смогла бы с ним расстаться, но не сейчас. Ни добровольно, ни по принуждению. А ведь был ещё лорд Тайвин и его планы. И король. И те, кто когда-то пытались убить Арью и её мужа. Дальнейшее пребывание в Красном Замке могло быть столь же опасным для неё и сына, как и побег. Разум Арьи метался, пытаясь решить, как ей поступить, но решение ускользало. А потом король Роберт умер, но никто этого не знал — все искали убийцу, и Арья тоже искала с тревогой в сердце вспоминая холодную пустую постель туманного утра его смерти и все разговоры о «принцах-бастардах». Убить его мог кто угодно, но все эти «кто-угодно» были из тех, кто не был безразличен Арье.
C каждым разом роль Маргери давалась ей и легче, и сложнее. Она помнила ужимки Розочки, которые не поменялись за столько лет, а порой резкие слова, невольно срывавшиеся с её губ и удивлявшие людей, научилась объяснять «тем, что со мной произошло», и все её понимали и прощали, кляня вероломство Ланнистеров. С тех пор, как об её тайне узнала Ним, Арье стало намного проще. Черноокой служанке, рождённой на Летних островах и побывавшей в местах, о которых многие и не слышали, не пришлось ничего объяснять. Нимесида знала, кто такие безликие и знала, что означает содержимое свёртка, с которым она застукала Арью. Разговор их был коротким и тяжёлым.
— Так вот, значит, что вы делали в Браавосе, миледи.
— Ты меня осуждаешь, Ним? — вскинулась Арья.
— Кто я такая, чтобы вас осуждать? Я всего лишь прислуга. Но у вас есть муж.
— А есть ли он?
— Есть. Но вы его потеряете, стоит ему узнать про это.
— Если ты не скажешь, то он ничего не узнает! — горячо воскликнула Арья. Угроза именно так потерять лорда Тайвина, по собственной глупости, вдруг показалась ей самой страшной из всех возможных угроз.
— Почему я должна промолчать? — сурово воззрилась на неё Ним.
И Арья рассказала. Рассказала всё. Нимесида слушал и молчала. А потом проронила:
— Так вот почему вы сбежали? Лорд Тайвин ни на одну женщину руку не поднял. Он не такой. И братья у него не такие.
— Теперь я это знаю, — судорожно сглотнула Арья. — Но я не знаю, кто это сотворил с нами. Кто убил короля, и, что если принц Джоффри умер не случайно? Если его тоже отравили? Тиреллы заговорщики, и Ренли с ними за одно. Возможно кто-то ещё им помогает. Я могу выведать многое, если ты меня не выдашь.
— Вы всё это делаете только ради этого?
— Только ради этого! — не отводя взгляд, подтвердила Арья и сама в это поверила.
С помощью Ним всё стало проще. Арье больше не приходилось прилагать столько усилий, чтобы исчезать из покоев. «Участившиеся приступы мигрени и женские боли» сделали леди Арью Ланнистер частой гостьей Тамерлана, гвардейцы, привыкнув видеть миледи у входа в подземелья, перестали обращать на неё внимание, а Нимесида всегда находила ответ, куда ушла хозяйка. Анна тоже была на их стороне. Не будучи посвящённой во все детали, она знала, что миледи намерена вернуть расположение мужа и всячески ей помогала. Мысленно благодаря Розочку, так вовремя оповестившую о своём намерении погостить у подруги и её всем известной щедрости, Арья появлялась в септе, приюте, раздавала еду беднякам, являя Розу Хайгардена миру и подпитывая укоренившийся образ «благочестивой и глубоко несчастной леди Маргери». Неожиданно Арья столкнулась с непредвиденной трудностью — у Маргери были деньги, а у Арьи нет. Решение нашлось быстро — лорд Тайвин выделил ей золотых драконов на благие дела. С тех пор, сопровождаемая Анной, Арья являлась на службу в Великую септу и одаривала сирот и их попечительницу. А в другой день, спустившись к Тамерлану за очередным снадобьем, выходила из подземелий уже с другой стороны, будучи Маргери. Всякий раз у Арьи захватывало дух и замирало сердце, от того, что кто-то начнёт задавать вопросы, где пропадала леди Маргери Ланнистер. Но настойчив был лишь Лорас, но и его она научилась ставить на место. Остальные сопереживали добровольной изгнаннице веря, что она «вернулась вечером и снова сегодня отправится к дорогой Иннет, ибо быть здесь, ей более не вмоготу, вы ведь понимаете…». Опущенные глаза, тяжкий вздох и взмах ресниц — и Арья чувствовала себя актрисой на подмостках у Изимбарро.
Шли дни. Арья и Маргери, не встречаясь, ходили одними коридорами, бывали в одной септе. И с каждым днём в Арье росло понимание того, на что она не решись, главное — Маргери должна исчезнуть так, чтобы никто не стал её искать. А если бы и стал, то без последствий для Арьи. Так она нашла Его Воробейшество. А Его Воробейшество нашёл разуверовавшуюся в людях душу, внемлющую его словам о грехе и покоянии. Речи плешивого старика в сером балахоне сводились к тому, что жизнь пуста, и всё бренно, а истинная ценность не в золоте, а в вере. Арья мучелась от палящего солнца, стойко терпела неудобства тесных корсетов Розочки и подмечала многочисленные взгляды, бросаемые на неё людьми с чётким знанием того, что когда придёт время, Маргери Ланнистер навсегда покинет привычный ей мир и уйдёт странствовать по свету в поисках просветления. Уйдёт высоко подняв голову и громко заявив о своих намерениях. А с бедной одинокой странницей всякое может случиться.
Так думала Арья, рассуждая как избавиться от Маргери, когда придёт время. Появляясь в её обличьи в Красном Замке лишь на краткий миг, она избегала лишних встреч, более всего боясь, что лорд Тайвин захочет поговорить. Но этого не случилось. Казалось, что её муж не желал видеть Маргери, зато их собственные встречи стали чаще. И не только смерть Роберта тому была причиной. Его близость волновала Арью и порождала смятение. Всё чаще и чаще она вспоминала прошлое и думала о том, какой могла бы быть их жизнь, если бы ничего не случилось. С приездом леди Дженны подобные мысли, казалось, совсем перестали покидать её голову. А лорд Тайвин молчал. Он ничего не делал и не говорил, чтобы облегчить Арье жизнь и хоть как-то понять, чего ей ждать. Чаша весов, раскачиваясь, клонилась то в сторону Старков, то в сторону Ланнистеров. Арье казалось, что с каждым днём она всё больше и больше отдаляется от Севера, от Винтерфелла и, что нет уже той связи, что когда-то соединяла её с семьёй. Отец говорил: «Одинокий волк умирает, а стая живёт». Она не была одиноким волком, но и частью той, прежней стаи она себя больше не ощущала. Они всё ещё были семьёй, но в её жизнь вошла другая семья, где главное место занимал Рикард, каким-то странным образом притянувший к себе всех — лорда Тайвина, сира Джейме, Тириона, Томмена, Мирцеллу и Дикона со всеми Тарли. С каждым днём Арья чувствоала, как слабеет связующая нить, соединявшая её с Эддардом и Кэйтилин Старк, в то время как то, что соединяло её с Рикардом и лордом Тайвином — крепло.
