— Но это всего лишь слова! — взвился Лорас. — И никаких доказательств!

— Успокойте вашего брата, миледи, — усмехнулся Мизинец, обращаясь к Маргери, пристроившейся на диванчике подле низкого круглого столика. — Он слишком горяч и нетерпелив.

— Я нетерпелив?! — не выдержал Лорас, продолжая мерить шагами то, что судя по всему было кабинетом хозяина борделя. — Вы заверяли, что всё написанное в той книге неоспоримо! Я потратил дни на поиски доказательств, и всё зря! Роберт, не пропускавший ни одной юбки, оказался отцом всего лишь принцев и какой-то сопливой девчушки, которая на него вовсе не похожа!

— Вы не нашли мальчика по имени Джендри? — открутив виноградину от грозди, поинтересовался Мизинец.

— Не нашёл. Он уехал к своей тётке пару месяцев назад.

— Как и другие дети короля, — кивнул Мизинец. — Это ли не доказательство того, что кто-то избавляется от его бастардов, чтобы не с кем было сравнить?

— Или того, что их нет! Что Роберт не желал иметь бастардов и требовал своих шлюх пить лунный чай!

— И это тоже возможно, раз ничего не доказано, — легко согласился Мизинец. — Но за всем этим вы упускаете главное.

— Что?

— То, что зерно сомнения посеяно, и оно уже начало давать всходы. И хорошо, что это сделал брат Ренли.

— Почему?

— Ренли требует справедливости, опираясь на факты, а факты вещь упрямая. Но он не касался ничего, чего нельзя доказать. Его брат заговорил о том, что нельзя проверить. Они оба, независимо друг от друга, указывают на вину Ланнистеров в смерти короля. Люди сомневаются, и это главное. Все привыкли верить слову Баратеонов и не верить слову Ланнистеров.

— Так же, как они привыкли верить слову Неда Старка, — усмехнулся Лорас. — Но Нед вчера всем показал с кем он теперь. И люди всё ещё верят ему!

— Это поправимо, — мягко улыбнулся Мизинец.

— Поправимо? Хотите сказать, что есть способ заставить Эддарда Старка обвинить королеву?

— Не думаю, что лорд Эддард изменит свои слова. Но зато люди могут узнать о его словах, сказанных им ранее Тайвину Ланнистеру.

— Что за слова?

— Те самые, что он не захотел сказать на суде — о прелюбодеянии королевы Серсеи со своим братом Джейме и рождении от него принцев. Те самые, из-за которых лорд Тайвин выступил с неким предложением, послужившим почвой для их сговора.

— Старк вступил с Ланнистерами в торг? — недоверчиво уточнил Лорас. — Этому никто не поверит!

—Да, поверить в это сложно. — легко согласился Мзинец. — Но иногда обстоятельства бывают сильнее человека. Лорд Эддард слишком честен и благороден — думаю, он решил дать возможность королеве спасти своих детей от гнева Роберта, воспользовашись помощью отца, и лишь потом разоблачить её перед королём.

— И что повлияло на его намерения? Почему он так ничего и не рассказал Роберту?

— Полагаю, лорд Тайвин предложил нечто, от чего Нед Старк не смог отказаться.

— Что же?

— К сожалению, северные гнев и жажда справедливости были намного громче, нежели желание их обуздать, проявленные лордом Тайвином — мой … свидетель слышал не всё.

— Когда именно Нед Старк приходил к лорду Тайвину? — неожиданно встряла Маргери.

— Боюсь, что наверняка я это не могу сказать, — сокрушенно покачал головой Белишь. — Три-четыре месяца назад.

— И что же заставило Неда Старка хранить молчание? — подавшись вперёд, Маргери вперила тяжёлый взгляд в хозяина борделя.

— Боюсь, мы можем только предполагать, миледи. Но так ли это важно? Главное, что Нед Старк обвинил королеву в измене. А потом отрёкся от своих же слов.

— А он действительно существует, ваш свидетель того разговора? — нахмурился Лорас, не особо веря словам Бейлиша, но допуская возможность такого сговора.

— Существует, можете в этом не сомневаться, я с вами предельно честен, — мягко улыбнулся Мизинец, опуская в рот очередную виноградину. — Но это мой человек, и его свидетельству никто не поверит. Но раз слышал он, могли слышать и другие.

— И кто же?

— Те, кто был поблизости, — развёл руками Мизинец. — Помнится, мой человек говорил, что лорд Эддард крайне непочтительно вторгся в беседу лорда Тайвина со своей женой. И что леди Маргери была вынуждена покинуть покои зала заседаний малого совета, где она до этого разговаривала с мужем.

— Может, ваш человек напомнит мне о том, о чём именно шла речь между мной и моим мужем? — усмехнулась Маргери.

— К сожалению, он этого не расслышал.

— А слова Неда Старка — расслышал!

— Расслышал, — улыбнулся Мизинец. — И теперь нужно, чтобы кто-то их повторил.

— Кто-то повторил?

— Именно так, миледи. И важнее всего, кто сейчас выступит в роли человека, услышавшего эти слова. Это должен быть тот, кто оказался рядом в нужное время.

— А если одних слов Неда Старка будет недостаточно? Если судьи захотят услышать, что именно предложил лорд Тайвин взамен его молчания?

— Это не столь важно, — мягко молвил Мизинец. — Главное, чтобы прозвучало убедительно. Думаю, жизнь его дочери — весомый повод забыть многое. И чтобы всё это прозвучало из уст того, от кого, как и от лорда Станниса, невозможно отмахнуться.

— Станнис! — скривился Лорас. Многое бы он дал, чтобы брат Ренли не появлялся в столице. Но было уже поздно.

— Станнис честный и прямой, его сложно заподозрить во лжи, и многим даже этого будет достаточно, — совсем иначе расценив его слова, продолжил рассуждать Мизинец.

— Достаточно, чтобы поддержать его притязания на трон? — мрачно усмехнулся Лорас.

— В том числе. Но главное — недоверие Ланнистерам. А число претендентов всегда можно сократить, — очередная улыбка тронула губы Мизинца.

— Он брат Ренли! — гневно воскликнул Лорас.

— Однако, сам Станнис об этом уже позабыл, призвав красную жрицу, — пожал плечами Бейлишь.

— Он мог призвать её для чего угодно.

— Мог. Но кровь, раздобытая по её приказу у определённого человека используют не для чего угодно.

Поведя плечами, будто в ознобе, Лорас покосился на Маргери. Сестра, как ни в чём не бывало задумчиво ела персик.

Мягкий свет свечей тонул в алом шёлке штор, обивке стен и призывной мягкости подушек, раскиданных по низким диванам в точно выверенном беспорядке. На подносах и вазах горками лежали фрукты, в кувшинах томилось в ожидании взыскательного ценителя вино, к потолку поднимался лёгкий дымок благовоний, тлевших в медных чашах. Всё это было неправильным. Не настоящим. Настоящим, истинным были горячий скакун под седлом, крепкая сталь в руке и жаркое дыхание Ренли на губах Лораса. А здесь всё было напитано ложью и обманом, разлитыми в призывной неге, заставляющей забыть о насущном и погрузиться в грёзы, которым не было места в настоящей жизни. И продавцом этих грёз был человек с узкой бородкой клинышком и маленькими тёмными глазами, не упускавшими ни одной мелочи. Лорас уже жалел, что повёлся на его сладостные речи, пророчившие ему, его сестре и Ренли безоблачное будущее. Речи, в которых ещё совсем недавно не было ничего похожего на колдунов, красных жриц и братоубийственной вражды.

— Не беспокойтесь о красной жрице. Эту проблему можно решить, — словно угадав мысли Лораса, молвил Мизинец, продолжая поедать виноград.

— Если мне понадобиться чья-то помощь, я буду знать к кому обратиться! — зло бросил Лорас.

— Я всегда к вашим услугам. И леди Маргери, разумеется, — склонив голову, елейным голосом сообщил Бейлиш. — А теперь, когда мы всё обсудили, могу я вам предложить скрасить этот вечер?

— Нет, благодарю! — усмехнулся Лорас.

— Ну что ж, тогда я велю проводить вас.

— Мы бы хотели покинуть ваше… заведение с чёрного хода.

— Разумеется, разумеется, — растёкся улыбкой хозяин. — Ваш паланкин подадут прямо к выходу так, что вас и не заметят.

— Вы сама любезность, — скривился Лорас и первым шагнул к двери. Маргери, поднявшись, последовала за ним.

— Рад служить вам, — Мизинец, склонив голову в лёгком поклоне, проследил взглядом за мальчиком, появившимся словно из ниоткуда и распахнувшим перед дорогими гостями лёгкие створки.