Всё это — и нарисованный Вестерос, и то, как они стояли с мужем у стола, и их разговор до странного напоминало Арье их давние беседы перед картой Западных Земель, когда им угрожали Грейджои. Только тогда всё было намного проще, а сейчас всё запуталось. И дело было не только в неопределённости, вызванной тайной смерти короля.

Взяв в руки фигурку дома Баратеон, Арья потрогала пальцем остроту рогов — такой сильный, гордый и смелый олень, и так нелепо умер.

— Что теперь будет? — спросила она.

— Вы о Ренли? — уточнил лорд Тайвин.

— Да.

— Он жаждет крови — кто-то пустил арбалетный болт в живот его брату, и Ренли хочет покарать виновного.

— Я это понимаю! Но…

— Но, мидели?

— Суд — это всё, что ему нужно? — нахмурившись, спросила Арья.

— Надеюсь, что это так, — ответил лорд Тайвин. Лицо его не выражало ничего — ни сомнений, ни напряжения.

— А если нет? — осторожно уточнила Арья, отставляя в сторону игрушечного оленя.

— У вас есть что сказать по этому поводу, миледи?

— Нет, но.., — закусив губу, Арья напряжённо смотрела на мужа, безуспешно пытаясь прочесть его мысли. — А что Дорн? — кивнула она на фигурку солнца в руке муже. — Уже решено, когда принцесса Мирцелла уезжает?

— Пока нет, — покачал головой лорд Тайвин. — Но зато сюда приехал Оберин Мартелл.

— Оберин Мартелл?

— Да. Брат Дорана Мартелла и Элии Мартелл. Он уже три дня, как в Королевской Гавани.

— И зачем он здесь? — нахмурилась Арья, наконец-то вспомнив, где она слышала это имя — принцесса Элия и её дети, завёрнутые в плащи Ланнистеров и брошенные к ногам Роберта Баратеона.

— Мне он о своих планах не сообщил, — проронил лорд Тайвин, возвращая Дорнийское солнце обратно на жёлтое пятно оконечности Семи Королевств. Рука с кольцом-печаткой на пальце, совершив круг над картой, вернулась к краю стола, на мгновение задержавшись над Простором. Хорошо знакомое Арье движение головы чуть вверх, а потом сразу вниз словно поставило точку в неведомых ей размышлениях лорда Тайвина Ланнистера, деда и десницы короля, и, по странному стечению обстоятельств, её собственного мужа.

Глядя в спину удалявшегося от неё мужчины, Арья разочарованно вернула Баратеоновского оленя на место — в Штормовые Земли.

Усевшись за рабочий стол, муж потянулся за пером, давая понять, что аудиенция закончена.

— Хорошего вам дня, милорд, — сухо проронила Арья.

— И вам, миледи, — на мгновение оторвавшись от письма, ответил лорд Тайвин.

Развернувшись, Арья решительно зашагала к двери. Хоть лорд Тайвин ответил на её вопросы и дозволил навестить Тириона, этот разговор оставил после себя ещё больше загадок и осадок, состоявший из смеси неудовольствия и разочарования, в природе которых разбираться совсем не хотелось…

Беседа с Тирионом ничего не прояснила. Тесная камера с голыми каменными стенами и полом, устланным соломой, с единственным окном под потолком и грубой дощатой мебелью, была столь же неприветлива, как и её узник. Небритый, в несвежей одежде, он встретил Арью мрачным взглядом разномастных глаз:

— Мой дурной вестник решил осчастливить меня своим визитом? — усмехнувшись, проронил он.

— Почему вы так меня называете, Тирион? — стараясь не раздражаться, спросила Арья.

— Вы интересуетесь арбалетом, Шаей, спрашиваете, готов ли я убить за неё, а на следующий день умирает она и её любовник! Это ли не пророчество?

— Звучит так, словно вы обвиняете меня!

— А почему нет? — скривился карлик. — У вас были и возможности, и мотив.

— Как и у вас! — мигом растеряв остатки сочувствия, бросила Арья, с грохотом опуская корзинку с гостинцами на грубый деревянный стол — желание потчевать пасынка сырами, колбасой и вином исчезло, как снег с прошлой зимы.

— Что там? — полюбопытсвовал Тирион.

— Яд!

— А-а! Яд! Вы его запихнули в хлеб? Или в дорнийское? А, может, нашпиговали эти чудесные персики? — зарывшись по локти в корзину, Тирион поочерёдно извлекал угощения и выкладывал их на стол. — Решили быть милосердной? Избавить меня от мучений и позора, и разом покончить со всем?

— Перестаньте, — подперев плечом стену, Арья не сводила глаз с карлика. То, что ещё вчера звучало как нечто далёкое, сейчас вдруг обрело смысл и предстало в образе маленького, покарёженного волею богов человечка, который всю свою жизнь цеплялся за эту самую жизнь, а сейчас может запросто её лишиться. — Вы же понимаете, что я пошутила.

— А тогда вы тоже пошутили?

— Про Шаю? … Да, пошутила.

— Вы ответили не сразу, миледи, — усмехнулся карлик и вдруг, вмиг став серьёзным, ударил кулачком о стол. Удар получился хлипким. Но этого хватило, чтобы подпрыгнула бутылка и пара серебряных кубков. Их протяжное дзинь резануло по ушам.

— У вас всё в порядке, миледи? — в открывшуюся дверь просунулась голова Дживса, настороженно оглядевшего каземат.

— Да, всё хорошо, — ровно ответила Арья. — Жди снаружи.

— Да, миледи.

— Не боитесь оставаться с убийцей наедине, матушка? — недобро рассмеялся карлик, провожая взглядом закрывающуюся дверь.

— Я не боюсь оставаться наедине с Тирионом Ланнистером, — отлипнув от стены, сообщила Арья. Решительно отодвинув стул, она уселась напротив карлика и, откупорив бутылку, разлила вино по кубкам. — Это ты убил их? — вперив в пасынка немигающий взгляд, спросила она.

— Вы поверите моим словам, миледи? — криво усмехнулся карлик, сцепив пальцы в замок. Пальцы совсем детских рук. Рук, ударивших по столу так, что подпрыгнула посуда. Рук, которым хватило бы сил вставить болт, натянуть тетиву и убить короля. И насмерть передавить женское горло золотой цепью. Арье вспомнились слова, когда-то сказанные отцом человечка, сидевшего сейчас напротив неё, — «ты ведь обучен стрельбе из арбалета…». Да, он мог быть тем, кто убил их обоих… . — Я не убивал их, — твёрдо прозвучал ответ.

Кивнув, Арья молча отхлебнула из кубка.

Тирион, мрачно испил свою чашу до дна, а после налил себе ещё.

— Вы верите мне? — спросил он.

— Не знаю. Но лгать — глупо.

— Почему?

— Цель должна быть одна.

— Цель?

— Да, цель. Или искать убийцу, или сделать так, чтобы все поверили, что вы не убийца.

Опустив голову, карлик что-то сосредоточенно изучал на дне опустевшей маленькой чаши с литым узором из листьев винограда.

— Я любил её… Любил.., — слова его были столь тихи, что Арья подумала, что она ослышалась. — Когда мне сказали, что её больше нет, я не поверил…

— Вы знали про неё и короля? — тихо спросила Арья.

— Нет, — покачал головой карлик, подняв на неё мутный взор. Арье показалось что он не видит её — смотрит и не видит. — Я бы простил её. Она… и король. Как она смогла бы отказать? Никак…

— Отказать можно и королю! — бездумно обронила Арья и тут же пожалела о собственных словах.

— Она не вы! — сузив глаза, процедил карлик. — Вы — леди и по рождению, и по браку! Вы имеете право голоса, а такие как она — нет! … Такие, как она — нет.., — совсем тихо пробормотал он.

От слезы, проложившей дорожку по небритой щеке, Арье стало не по себе. А ещё от слов «вы имеете право голоса». Уже второй человек говорил с ней так о короле Роберте. Нет, поправила себя Арья — третий. Первой была Ним — та сразу сказала — «значит слухи не лгут».

В желании изгнать холодок, пробежавший по спине, она сделал щедрый глоток из кубка.

— Это Серсея. Это она приказала убить Роберта! — зло сообщил карлик.

— Что?

— Это сделала моя сестра. Она ненавидела этот брак. И все это знали. Она считает, что я повинен в смерти Джоффри. Ей не удалось доказать мою вину, и она решила одним выстрелом убить двух зайцев. Она убила своего мужа, она убила мою Шаю, а дальше она убьёт меня с помощью палача.

— Многие не любят своих мужей, но не все их убивают.

— Вы не знаете Серсею! Уверяю вас, у неё был повод убить короля!

— Вы это кому-нибудь говорили? — напряглась Арья.

— Что вы, миледи! — усмехнулся карлик. — Вы первая, с кем я разговариваю.