Так, неужели, будет война? Война это время, когда нужны те, кто умеет обращаться с мечом. А Арья — умеет. Вот только меча у неё нет — Игла осталась в Близнецах. Если бы она была при ней, Арья могла бы поехать в Сигард или в Ланниспорт и попытать счастье там — не век же ей котлы чистить! Но меча у неё не было. Зато он был у лорда Тайвина.  

Яростно взбивая подушки, Арья старалась не смотреть на сундук, где лежал невероятный меч Тайвина Ланнистера. Посверкивая золотом и рубинами он словно насмехался над ней и над её тщетными попытками не обращать на него внимания.

Покончив с подушками и периной, она расправила одеяло, смахнула крошки со столика, передвинула стул. Придирчиво оглядела комнату — вроде бы всё хорошо. И тут её взгляд, в который раз остановился на сундуке. И на мече.

Оглянувшись, плотно ли прикрыта дверь, Арья взяла клинок. Отменно выкованная сталь, легко выскользнув из ножен, заблестела на свету.

Меч был тяжёл. Не так тяжёл, как Лёд — его Арья могла удерживать лишь обеими руками, а о том, чтобы применить в бою и речи не было. Но она привыкла к Игле — а та по сравнению с мечом лорда Тайвина была невесомой.

Взмахнув рукой, Арья рассекла невидимого противника и вернула оружие в ножны.

Залюбовавшись искусной гравировкой — львами, вставшими на задние лапы, она вертела меч на свету, заставляя играть золотые гривы и рубиновые глаза. Она никогда в жизни не видела ничего подобного. На севере предпочитали добрую сталь безо всяких излишеств. Неудивительно, что люди придумали сказку про то, что Тайвин Ланнистер гадит золотом — его у него было так много, что он мог лепить его куда угодно, даже туда, где без золота запросто можно было обойтись. Меч, бесспорно, был красив, но сама Арья никогда бы себе такой не выбрала.

— Нравится? — неожиданно раздалось у неё за спиной.

— Да, — выдохнула, пойманная с поличным Арья.

Забрав из её рук оружие, лорд Тайвин вернул его обратно — на сундук. «Интересно, — пронеслось в голове у Арьи: — а у меча есть имя?»

— У него есть имя, милорд? — тут же спросила она.

— Имя? — казалось, Ланнистер был удивлён. — Нет, имени у него нет. А ты свой назвала бы Тёмной сестрой?

— Нет, его имя.., — начала Арья и тут же осеклась.

— Так у тебя есть меч? — брови лорда Тайвина поползли вверх. — Однако, какой удивительный у тебя отец — необычный подарок для дочери!

— Это подарок не отца! — злясь на саму себя, ответила Арья. Ну, надо же было так глупо попасться! — Это подарок … брата!

— Брата? Он тоже каменщик?

— … Нет. Кузнец.

— Кузнец у леди Дастин?

— А?

— Ты же из Барроутона?

— Да, он был кузнецом в Барроутоне, — не сразу сообразила Арья, уже забыв, что она наговорила лорду Тайвину в прошлый раз. А он, значит, не забыл.

— Почему был?

— … Он … умер. Мой брат — умер…

— Мне жаль, — молвил лорд Тайвин, внимательно глядя на неё. — Значит, твой меч выковали в замке?

— Да, милорд.

— Сталь, выкованная в замке, дорогого стоит. Так какое ты ему дала имя?

— Игла!

— Ха! Ты, любишь шить?

— Я?! Нет! Не умею я… шить. И вышивать — тоже, — скривилась Арья, припомнив черепаху-паука, её стараниями появившуюся на свет.

— А фехтовать? Фехтовать ты умеешь?

— Умею! — вскинув подбородок, заявила Арья. Ей казалось, что она идёт по тонкому льду, но деваться уже было некуда.

Сделав пару шагов, лорд Тайвина остановился, нависнув над Арьей подобно скале. Внимательно разглядывая её, словно видя впервые, он задумчиво произнёс:

— Интересно, хозяин гостиницы знает, сколь бесценен его работник — усерден в трудах, грамотен, фехтует, да ещё и обладает собственным мечом…

— Вы считаете, что женщина не должна брать в руки оружие? — с вызовом спросила Арья, не отводя взгляда.

Лицо лорда Тайвина было в футе от её лица. Зелёные, с золотистыми искорками глаза. Нос с горбинкой. Тонкие, плотно сжатые губы. Щетина, покрывающая щёки и подбородок. Лучики-морщинки, притаившиеся в уголках глаз и те, что легли печатью прожитых лет на лоб — совсем, как у её отца. От лорда Тайвина приятно пахло чем-то горьковатым, похожим на лимон и немного на перец. А ещё лавандой и мятой.

— Все эти истории про женщин-рыцарей — больше для сказок и баллад, чем для реальной жизни, — не двигаясь с места, проронил лорд Тайвин, продолжая внимательно изучать её лицо.

Чувствуя, что краснеет как рак, Арья не выдержала и отступила назад:

— Я слышала о Тартской Деве — она рыцарь, и она — женщина!

— На рыцаря она и впрямь похожа, а вот на женщину — не очень, — едва заметно усмехнулся лорд Тайвин.

В этот момент в дверь постучали. Возникший на пороге гвардеец доложил:

— Лорд Джеймс прибыл!

— Хорошо! Передай, что я жду его! — и, развернувшись к Арье, указал на пустые тарелки, стоявшие на столе: — Унеси это!

Подхватив посуду, Арья выскочила в коридор. Сердце её бешено колотилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Не разбирая дороги, она бросилась к лестнице и тут же налетела на оставленное кем-то ведро.

Потирая ушибленную при падении коленку, Арья хмуро рассматривала черепки — всё, что осталось от лучших тарелок, с которых потчевали лорда Тайвина Ланнистера. Вот Гертруда разорётся! И Грапп тоже не похвалит.

Ругнувшись сквозь зубы, она сгребла осколки в подол и поплелась на кухню.

«Шторм», в лице Гертруды не заставил себя ждать:

— Ты, што, окаянная?! Што ты творишь?! Этак мы посуды не напасёмся! Из чего я буду лорда-то кормить? А? Што молчишь?! Што зенки-то потупила, иль сказать нечаво?

Уставившись в пол, Арья считала до десяти — это был лучший способ переждать бурю.

Побушевав, Гертруда успокоилась и выдала ей порцию «повинных работ» — разобрать кладовку, примыкавшую к кухне, и выкинуть всё лишнее, что скопилось за зиму. А скопилось там немало — какие-то тряпки, верёвки, тулупы, шапки и рукавицы, побитые молью и разваливающиеся, стоило их взять в руки. А ещё дырявые корзины, вёдра и прочий хлам, пролежавший там, должно быть, не одну зиму и помнивший ещё времена Эйегона Завоевателя.

Кашляя и чихая от пыли, Арья вытаскивала «добро» и сваливала в кучу, чтобы потом его можно было сжечь. Солнце уже клонилось к закату, когда каморка была расчищена, то, что было пригодно для носки — сложено у входа и подготовлено к просушке, а сама кладовая готова была принять всё, что пожелает Гертруда.

— Нэн!

— А? — обернувшись, Арья увидела Шенни с целой горой простыней.

— Идём, простыни сменим. Я только что сняла. Верхние — для лорда Тайвина.

— Идём.., — пробормотала Арья. От непрерывного таскания «сокровищ кладовой», у неё разболелись живот и спина. А ещё вновь захотелось есть.

Злясь на себя, на всех вокруг и на собственный желудок, который в последние дни отчего-то стал бездонным, Арья поплелась за Шенни.

Гвардеец, замерший у дверей покоев лорда Тайвина, молча распахнул перед ней дверь, пропустив её внутрь.

Тайвин Ланнистер был не один — напротив него сидел приехавший с ним мейстер. Невысокий, сухопарый, с кожей тёмной, словно её несчётное число раз касалось солнце, он не нравился Арье. Да и смотрел он на неё так, словно в чём-то подозревал, хотя винить её мейстеру было не в чём.

Лорд Тайвин, бросив на Арью короткий взгляд, продолжил беседу.

Прошмыгнув в спальню, она, как можно тише, принялась за дело. Стянув грязную простыню и кинув её на пол, она энергично взмахнула свежей — и тут же закашлялась. Пыль, которой она дышала полдня, была везде — в складках платья, в платке, в волосах, в носу, глотке. В горле саднило, от удушья на глаза наворачивались слёзы, а лицо, раскрасневшись, наверное, стало похоже на раздутую свёклу.

С трудом подавив приступ, Арья наскоро расправила простыню, схватила в охапку грязное бельё и заторопилась к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания. И, как назло, споткнулась, прогрохотав башмаками на всю гостиницу.

Беседа за столом, прервалась. Мейстер, сидевший напротив двери, подозрительно скользнул взглядом по её хлюпающему носу и слезящимся глазам. Уже приготовившись оправдываться, Арья с удивлением поняла, что мейстер вновь повернулся к лорду Тайвину и продолжил разговор: