В тот вечер, пробравшись вместе с Сансой в комнату к Лианне, они долго говорили о рыцарях, турнирах и прекрасных дамах. Арья хотела слушать про сражения и оружие, а её сестра — про королеву Любви и красоты. Санса без умолку щебетала, расспрашивая Лианну о том, как устроено ристалище, где сидят леди, как проходит награждение победителя, о пире и танцах. И правда ли, что близнецы лорда Тайвина так красивы, как все говорят, а младший сын — уродлив. Злясь и перебивая сестру, Арья требовала рассказать про поединки, про лучников, про бой на копьях и мечах. Смеясь, Лианна щипала их за бока, не особо торопясь отвечать на вопросы. Так они провозились до полуночи, пока не пришла септа Модрейн и не развела их по своим комнатам. Засыпая, Арья видела воинов на боевых скакунах, оружие, щиты, стяги. Мужчину с серебряными волосами и с короной на голове, и ещё одного — статного и златовласого, с гривой, как у льва, а рядом с ним рыцаря, похожего на него как две капли воды, и скачущую вокруг них маленькую обезьянку, одетую в алый кафтанчик и колпак с бубенцами.
Арья часто представляла, как она явится на турнир. Тайно, разумеется. Как назовётся межевым рыцарем. Даже имя себе придумала и герб. Как будет сражаться, и, как удивятся её доблести сир Барристан, сир Джейме и другие! И будут гадать — кто этот смельчак? Но ничего этого не случилось. А случилась война. Сир Джейме Ланнистер стал Цареубийцей, а его отец покрыл себя не меньшим позором, предав доверие короля Эйериса. «Но Безумный заслужил смерти!» — высказала Арья своё мнение. «В их поступках нет чести!» — ответ Неда Старка был жёсток и категоричен. «Но зато есть справедливость…,» — подумала Арья, закусив губу…
Нет, Тайвин Ланнистер оказался вовсе не таким, каким его представляла себе Арья — ни в далёком детстве, ни когда стала постарше.
Спроси её кто-нибудь кто такой лорд Тайвин Ланнистер, она без запинки бы ответила, что это самый беспощадный человек во всех Семи Королевствах. Угрюмый, чьи губы не знают, что такое улыбка. Жутко гордый, который никогда не снизойдёт до разговора с прислугой. И жутко старый. Ей было от силы лет пять, когда она впервые о нём услышала, а сейчас он, должно быть, уже был древним стариком. Так ответила бы Арья, спроси её кто про Тайвина Ланнистера. Но её никто про него не спрашивал. Вместо этого он самолично явился в «Мудрую черепаху», что стояла на перекрёстке трёх дорог, и куда десятью днями ранее пришла сама Арья в поисках пропитания и крова над головой.
Нет, Тайвин Ланнистер вовсе был не стар и, как это ни странно, разговаривал с прислугой. Даже посадил свою чашницу за стол и дал возможность утолить зверский голод, накативший на неё после полудня. Сейчас Арья не могла сказать, почему именно Тайвин Ланнистер представлялся ей глубоким старцем — ведь он был возраста её отца. Да и большинство историй, что она слышала про него, казались ей надуманными. Не мог тот человек, про которого с упоением судачили все Семь Королевств и тот, что рассказывал ей про лорда Харрена и его противостояние с Эйгоном Завоевателем, быть одним лицом. Тот, кто удивлялся её рассказам про Висенью. И кормил обедом. Поведал о том, как учил читать сына Джейме. Просто не мог…
— Нэн!.. Нэн! Нэн, да чтоб тебя!
— А?! — подскочив, Арья обернулась. Позади неё, уперев руки в бока, стояла Нора — её соседка по комнате, из тех, кто сейчас ютился у Гертруды, в то время, как Арья прохлаждалась в «нумере».
— Тебя не дозовёшься! Чай не глухая!
— Что хотела? — грубо отрезала Арья.
— Ступай к Ивет, надо твоёного лорда бельё подлатать! — «распорядилась» Нора и с гордым видом отправилась по своим делам.
Ивет была пухлой хохотушкой, единственной, кто хорошо относился к Арье. Сама Арья не особо любила доброжелательную и услужливую служанку, которая помимо прочего ещё была и белошвейка, но испытывала к ней благодарность хотя бы за то, что та не говорила ей гадости и откровенно не спихивала самую грязную работу.
То, что было названо «подлатать бельё», на самом деле оказалось обновить вышивку — черепашек с вензелем на простынях, предназначавшихся для лорда Тайвина.
С сомнением беря иголку в руки, Арья проткнула полотно, натянутое на пяльцы.
— Так вот, я ему и говорю — если жениться не собираешься, то ты ко мне не подходи! — тем временем вещала Ивет, ловко орудуя своей иглой. — Верно я сказала?
— Верно, — кивнула Арья, делая первый стежок.
— А он-то ко мне гоголем, да гоголем!
— Кем? — вскинула брови Арья.
— Ну, этим! Грудь колесом, а сам из себя такой, этакий!
— Угу, — промычала Арья, протаскивая нитку.
— Да не будь он так хорош, я б! Эх, да чё там говорить!
— М-м.., — сосредоточенно дёргая нитку, Арья никак не могла понять — что не так. Воткнул — протянул, воткнул — протянул. Великая хитрость! Отчего у неё не идёт? Может, запуталась? Зарывшись в простыню, Арья пыталась найти концы нитей, но они никак не находились.
А Ивет всё вещала:
— А до чего ж хорош!.. У меня в нутрях всё как ёк! А у него мышца так и играет! Так и играет!
Наконец, совладав с ниткой, Арья протащила её к наружи и дело пошло быстрее.
Ивет, привычно управлялась с шитьём, продолжала расписывать достоинства своего поклонника:
— И он такой… Э-э-х… Ну, что вот мне делать, а?
— А ты сама чего хочешь? — спросила Арья.
— Чего, чего — известно чего! Сама, чай, не знаешь?
Сдержав улыбку, Арья в очередной раз вонзила иглу в простыню.
Разрумянившаяся Ивет была своя не своя от любовных переживаний. От части Арья её понимала. Её крайне скудный опыт общения с мужчинами ограничивался невнятным бормотанием сира Генри на ярмарке в Белой Гавани, преподнесением цветов сиром Унтером в Риверране, ну и целым «урожаем» комплиментов от свиты короля Роберта. Но не про одного из них она не могла сказать, что «мышца так и играет! Так и играет!». Все они были по горло закованы в латы, дублеты, камзолы. В Винтерфелле к ней, как к леди никто и приблизиться не мог, а вот здесь всё было совсем по-другому. Пару раз она ловила заинтересованные взгляды от всеми признанного красавца Гири, чей торс был похож на изваяние из кубиков, а руки бугрились жилами. Тайком засмотревшись на полуобнажённое мужское тело, Арья чуть было не была поймана с поличным и с тех пор избегала конюшни, зная, что конюх любит кидать сено, сняв с себя рубаху.
— А я вот смотрю на него, смотрю, и думаю — какой он на самом деле-то? — рассуждала Ивет.
— И?
— Так ведь пока не испробуешь не узнаешь!
— Эт ты о чём? — с затаённым волнением, поинтересовалась Арья.
— Да обо всём,.. — покраснев до самых ушей, смущённо пробормотала Ивет.
— Чего болтаем?! Работа сделана? — Нора, возникнув на пороге, уставилась на Арью.
— Сделана! — гордо ответила Арья, протягивая простыню, на которой красовалась жёлтенькая черепашка.
— Это… что?!
— Черепаха, — недоумённо пожала плечами Арья. Черепаха была вполне себе черепахой, только от чего-то больше всего походила на паука — колченогого и корявого. И, возможно, пьяного.
— Да я.., да, я.., я тебя.., — раскрасневшись, Нора не смогла закончить фразу.
Подскочив с места, Арья её перебила:
— Лорд Тайвин велел сообщить, чтобы больше не смели ему подавать баранину! Он желает телятину на обед!
— Телятину?.. — промямлила Нора.
— Да! И ещё всё должно быть наисвежайшим и немедленно попадать к нему на стол! О, ведь скоро ужин? Я должна сообщить это Гертруде, иначе быть беде!
Отшвырнув в сторону простыню с черепахо-пауком, Арья выскочила за дверь, с трудом сдерживая смех.
====== Глава 1.4. ======
Прошло два дня. Арья всё так же приносила лорду Тайвину еду, вино, убирала со стола, но приглашения разделить с ним трапезу больше не поступало. Все эти дни он был занят изучением книг, карт и написанием писем. Арью раздирало любопытство — кому он писал и зачем. Неужели и правда будет война?
Кто такие Грейджои Арья слышала ещё от дедушки Рикарда. О Железных островах говорили и во время визита короля Роберта в Винтерфелл. Выслушав слова отца о том, что в заливе вновь стало неспокойно, государь, рассмеявшись, ответил: «Хорошая драка — вот, что нам надо! Коня под седлом, молот в руке — и вновь вернутся былые времена!» Хозяин Грапп любил повторять, что «кракен давно уже короля не почитает и сам вот-вот объявит себя королём». А путники, останавливавшиеся в «Мудрой черепахе», всех пугали пиратствующими островитянами.
