— С одной стороны, Виктоара можно понять: она в будущем воюет против нас, — заступился Эйвери. — Я верю ей, потому что верит Том, но она хороший окклюмент.

— Это не игра! — шипел Долохов. — Она не лгунья. У неё характер ведьмы, говорящей всё сразу в лоб!

— Время покажет. Она мне нравится, но за ней нужно приглядывать, — заявил Эйвери.

— Поддерживаю, — ответил Розье. — Хотя она и милая.

— Ах вы, собаки дворовые! — закричал Долохов.

— Том ей верит! И я верю! — поддержал русского Нотт.

— Вот так рушится дружба, — прошипел Том, и все умолкли. — Это печальная картина. Как вы посмели усомниться во мне и моей девушке?

— Том, — подал голос Лестрейндж, — она на чужой стороне в будущем. Сейчас у вас любовь, но когда вернётся, ты будешь другим!

— Вы не представляете, сколько Гермиона рассказала мне о будущем! Если вы оскорбляете её, значит, оскорбляете меня! Я желаю закрыть эту тему. Если она вернётся и захочет остаться с мальчишкой — пусть. Я не знаю, насколько поеду крышей через пятьдесят лет! Может, я стану психом!

— Я соврала, когда сказала, что все будут в Азкабане. Вы трое, — она указала рукой на Эйвери, Лестрейнджа и Розье, — умрёте намного раньше. Ваши дети станут продолжать дело отцов, но вы будете мертвы! Приятных сновидений, твари!

Гермиона обняла Тома и поцеловала его в шею, не желая целовать по-настоящему губами, которых касался Виктоар. Затем обняла Антонина и Нотта. Когда за девушкой закрылась дверь, глаза Тома покраснели от гнева. Он редко менял цвет глаз, но когда подобное происходило, это говорило о том, что грань допустимого перешли.

— Антонин, Эрьер, я попрошу вас сопровождать Гермиону, когда меня нет рядом. Остальных чтобы я не видел возле неё.

— Том, — начал Розье.

— Не перебивай. Кажется, вы начали забываться, какой я на самом деле. Я напомню. Серпенсортия!

Из палочки вырвались три змеи, и каждая подползла к своему объекту.

— Они исчезнут с рассветом. Тот, кто ночью закроет глаза и уснёт, будет укушен. Жить хотите — не уснëте. Уничтожите змею, и Круциатус раем покажется!

На ногу каждого из троих бунтарей залезла змея. Нотт и Долохов ухмыльнулись, а Том оставил гостиную. Говорить не хотелось, а у него дежурство.

Гермиона легла на кровать и заплакала. Почувствовав, что кровать продавилась под тяжестью тела, она подняла глаза.

— Ты не обижайся на Виктоара, он дурак. Мы слышали их брань.

— София, как можно считать его вменяемым? Он же придурок и параноик! Да и твой Эйвери не таким хорошим оказался.

— Не плачь. Том его накажет, и Артемиуса, и Чейса. Не думай о них. У тебя самый опасный парень школы, а второй по опасности назвал тебя сестрой. Тебе нечего бояться.

— Спасибо.

Гермиона попыталась успокоиться и незаметно уснула. Она уже не видела, как отворилась дверь и Долохов спрашивал Софию Крауч о состоянии девушки. Узнав, что она плакала, пообещал об этом доложить Тому. Если девушка Реддла плакала, это было равносильно Апокалипсису.

========== “Я сдалась” ==========

Гермиона проснулась очень рано, поэтому, тихо собравшись, покинула спальню, не желая будить девушек. Не успела она выйти в гостиную, как заметила Ориона и Эйлин, которые что-то дописывали в свитки.

— Гермиона, помоги, — пролепетал Блэк. — Здесь что-то не сходится.

— Давай.

Она пробежала взглядом и улыбнулась.

— Вы забыли упомянуть невербальные заклинания. Это ещё один абзац.

— Спасибо, — брюнет выхватил свиток и начал листать учебник в поиске нужной информации.

— Чего ты так рано проснулась? — решилась спросить Эйлин, за что получила недовольный взгляд. — Извини, я беспокоюсь о тебе.

— О себе лучше беспокойся.

— А если серьёзно? — спросил, лучезарно улыбнувшись, Блэк.

— Я думала, вчерашнюю перепалку слышал весь Слизерин.

— Да, мы тоже слышали, — прошептала Эйлин.— Лестрейндж посчитал, что ты изменяешь Реддлу с Долоховым. Бред чистой воды. Ты явно порядочная девушка.

— Я рада, что Том поверил мне.

— Так ты из будущего? — спросил резко Орион, и Гермиона в ужасе уставилась на ребят. — Мы слышали всю перепалку, – оправдывался парень.

— Я ничего не расскажу.

— Кроме того, что мой род прервётся, да? Я помню наш с тобой разговор, — заявил Блэк.

Гермиона сглотнула, а Орион печально улыбнулся. Затем гостья из будущего перевела взгляд на Эйлин.

— Что тебя терзает?

— Я не буду спрашивать. Нельзя. Теперь понятно, откуда ты тогда на озере появилась. Мы с Орионом голову два месяца ломали. Как ты сюда попала?

— Временная петля. На рассвете шестнадцатого апреля я вернусь. Так работают петли: ты возвращаешься в тот же день, из которого явилась.

— Почему она вообще сработала? — удивился Блэк.

— Мы бежали из плена с домовым эльфом, в которого попал нож гоблинской стали. Я была очень слаба после пыток и отпустила руку друга. Вот так и попала сюда. Только не пойму: почему я?

— Ты должна была что-то узнать, — заявил Орион. — У меня дома огромная библиотека, я много читал о временных петлях.

— Я обожала твою библиотеку, — вздохнула гриффиндорка, и все трое умолкли. — Забудь.

— И как там Кикимер? — сразу стало интересно Блэку, а Гермиона улыбнулась.

— Принял. Не сразу, но принял. Ты говорил о петлях.

— Да. Так вот, скорее всего, вы введены в заблуждение. Идёт война, а обе стороны обмануты. И ты здесь для того, чтобы одну сторону подготовить, а вторую узнать получше.

— И как понять, на которой моё место?

— Твоё место там, где ты чувствуешь себя в безопасности. Там, где ты всё принимаешь как данное и тебе всё равно, кто убийца. Если хоть на одной стороне появляются сомнения и недосказанности, значит, ты выбрала не ту сторону.

— Чего же ты свою мудрость не вбил в голову сыновьям?

Гермиона заплакала, вспомнив, как погиб Сириус. Орион тяжело вздохнул и задумался.

— Значит, где-то я совершил ошибку. Я выбрал не ту сторону.

Спокойствие Блэка шокировало девушку, а вспомнив портрет Вальбурги, ведьма сделала вывод, что Сириус характером пошёл в мать, а Регулус, видимо, в отца. Младший сын Ориона смог выбрать сторону, которую посчитал правильной, и поплатился за это жизнью, но для Гермионы смерть Реддла станет утратой. Подумав о том, что она помогает убивать человека, без которого уже дышать спокойно не может, девушка почувствовала, как её глаза наполнились слезами. Резко встав, она повернулась и врезалась в Тома.

— Доброе утро, милая, — он заметил влагу в её янтарных глазках.

— Нам нужно поговорить.

Реддл кивнул, взял девушку за руку и медленно повёл на завтрак. Остановившись у одного из окон, Гермиона крепко обняла Тома.

— Эйлин с Орионом слышали вчера разговор в гостиной. Я попрошу тебя стереть им память после моего ухода так, как ты сделал своему дяде.

— И о нём знаешь? — ухмыльнулся Том, отстраняясь.

— Он заслужил поцелуй дементора, а твой отец — смерть. Том Реддл мог и принять тебя, как и Морфин Мракс.

— А вы глубоко там копаете, — шутил змееуст. — Я сотру им память, и ребятам запечатаю до определённого времени. Мы не изменим историю. Не подведу твоё доверие.

Гермиона кивнула, не переставая смотреть в чёрные омуты. Девушка понимала, что в ней борется теперь две Гермионы: первая была преданной подругой Гарри Поттера и человеком Дамблдора, вторая — любящая Тома Реддла слизеринка и сестра Пожирателя Долохова. Маг видел борьбу внутри ведьмы и нежно поцеловал её в губы.

— Как же сложно…

— Ничего сложного. Есть ты и я, а есть ты и твои друзья, и все мы застряли в войне. Не думай сейчас об этом. Ты ненавидела меня до того, как попала сюда. А теперь здраво подумай, можно ли любить убийцу? Я ведь буду убивать и дальше, Гермиона. Я буду идти к своей цели по горе трупов невинных магов и магглов. Сейчас мои руки запятнаны по большей части кровью тех, кто заслуживал смерть, не считая Миртл. А дальше?

Гермиона сглотнула. Он не скрывал от неё своих планов на будущее и свою сущность. Для большей убедительности своих слов волшебник заставил глаза покраснеть. На мгновение Гермиона услышала в ушах описание Волдеморта от Гарри, но всё равно прикоснулась в его щеке.