— И он выжил? — удивился Том. — Я, случайно, после этого не пропал лет на десять? — Гермиона улыбнулась. — Ясно, значит, мальчишка — мой крестраж.

— Что? — в ужасе спросила девушка. — Ты убить его хочешь? Лучше бы Василиск убил в нём крестраж.

— А он был ранен Василиском?

— Да. Его спас Фоукс Дамблдора.

— Герми, яд Василиска убивает мгновенно. То, что он не умер, говорит, что сначала умирало что-то другое в нём. И умерло. Только после этого птица смогла бы его исцелить, ведь я уже расколол душу, а значит, не совсем живой.

У Гермионы округлились глаза, и она начала что-то обдумывать, сопоставляя в голове минувшие в будущем события.

— А что если Дамблдор это знает и хочет, чтобы Гарри умер?

— В его манере убить всех, кто сильнее него. Он же и за Грин-де-Вальдом поэтому бегает. Не думай об этом. Вернёшься — просветишь своего мальчишку, если он станет тебя слушать.

— Если. Знаешь, а ты можешь его переманить на свою сторону. Если Дамблдор оставит письмо, ведь на тот момент он уже умрёт, — Том улыбнулся, а Гермиона слезла с парня. — Только ты должен рассказать всю правду о Дамблдоре Снейпу, — на мгновение она забыла собственную мысль.

— К чему ты клонишь?

— Гарри ненавидит Снейпа за убийство Директора, но на самом деле мечтает о Пожирателе. Я жила с ним в палатке почти год. Он так зовёт его во сне. Если Снейп будет на твоей стороне, и мы докажем, что Дамблдор — насильник, Гарри уже не удержать на стороне Ордена.

— Тебя такие пожирательские мысли посещают после секса? — девушка смутилась. — Я запомню. Но поступлю с некоторой информацией так же, как и Слизнорт, — заблокирую в сознании. Видимо, я поспешил, сказав, что никогда не сделаю этого. На каждую деталь поставлю дату. Так будет надёжнее. Нам пора на завтрак.

Гермиона кивнула. Они отправились в башню, оделись и вошли в Большой зал. Ведьма сразу же обняла Долохова и села рядом. Лестрейндж только прожигал взглядом гостью из будущего.

— Ты вся светишься — понравился первый раз? — в упор спросил Антонин, и девушка поперхнулась соком.

— А тебя интересуют подробности? — спросила Гермиона, улыбаясь, пока Том ухмылялся.

— Конечно. Ты совратила моего названого брата, а я привык за ним присматривать.

— Давай после завтрака я тебе расскажу всё в подробностях?

— Давай! — Пожиратели засмеялись. — Ты будто ожила. Тебе полезно трахаться, малышка.

— Том, заткни ему рот!

— Чем? Я могу закрыть только твой.

Пожиратели снова засмеялись, но Виктоар недовольно посматривал на заигрывание Долохова с Гермионой, и она охотно ему отвечала.

После завтрака было собрание старост, поэтому Гермиона решила сходить в Выручай-комнату потренироваться. Она не заметила, что за ней увязался Долохов, а за тем — Лестрейндж. Когда Антонин вошёл и увидел манекенов, то смотрел за реакцией девушки.

— Ты должна быть быстрее.

— Я не воин.

— Зато я сын боевого тёмного мага, который обучает меня с пяти лет. Я и ребят обучаю.

— Правда?

— Да. Том проводит у нас почти все каникулы. Он заглядывает на Пасхальные к кому-то из ребят, но Новогодние — всегда у меня. Один раз остался в школе, и то… трахнули… в день рождения…

— Не рассказывай. Я верю, что Том однажды откроет душу.

— Хорошо, малышка. Давай тебя кое-чему научу.

Гермиона пыталась повторять за Долоховым и не заметила, как вошёл и спрятался в углу Лестрейндж. Пока слизеринцы тренировались, то Гермиона пропустила какой-то приём.

— Вот так ты, змей ползучий, и шарахнул меня в Отделе Тайн! — она легонько толкнула того, и Антонин перехватил её ручку, прижав спиной к себе. — Нечестно! Ты сильнее!

— Поэтому ты должна уметь постоять за себя. Из этого захвата можно выбраться. Научить? — прошептал он на ухо.

— Научи! — с вызовом произнесла гриффиндорка.

Лестрейндж закипал от злости, а когда у девушки получился приём, она засмеялась и поцеловала в щеку Долохова. Антонин крепко обнял ведьму, и та прикрыла глаза от чувства защищённости. Виктоар незаметно ускользнул, сгорая от ярости.

— Ты хороший друг.

— Ты тоже. Я всегда хотел брата, и он у меня появился — это Том. А ты упала возле нас на озере и узнала меня. Я хотел бы иметь такую сестру. Я рос один, а ты?

— Тоже. Я была бы как за каменной стеной, имея такого брата.

— Значит, сестрёнка?

— Да, братишка.

Долохов закружил её и наколдовал диван. Оба упали на него и засмеялись.

— Знаешь, а ты бы подружился с Джинни Уизли. У неё стальной характер, она бесстрашная и может отвесить подзатыльник любому.

— Нужно с ней познакомиться. И совратить.

— Она влюблена в Гарри.

— А Гарри?

— Кажется, в Снейпа. Только молчит об этом, гадёныш.

Долохов засмеялся. Они просидели ещё полчаса, наколдовали душ, и каждый отдельно его принял, а после пошли на обед. Появились в зале вместе, и Антонин обнимал её за плечи.

— Держи свою красавицу. Я за ней присмотрел.

— Спасибо, друг. Чем занимались? — Том поцеловал Гермиону в висок.

— Тони учил меня драться. А ещё мы пришли к выводу, что отныне мы брат и сестра.

— Долохов не может не расположить к себе, — одобрял Реддл их решение.

— А ещё я ему рассказала о Джинни Уизли. Кажется, он будет ждать их встречи.

Пожиратели засмеялись, но Лестрейндж снова не разделял их веселья. Том заметил состояние друга и кивнул на выход. Виктоар вышел вместе с Реддлом.

— Что с тобой?

— Я видел их в Выручай-комнате. Не верю я в их братские чувства. Том, Долохов на неё запал и хочет забрать грязнокровку себе!

— Не называй её так! — пригрозил Волдеморт. — Я им доверяю.

— Постой. Я хочу с тобой вечером поговорить в библиотеке. В десять часов. Это важно.

— Я приду, тем более Гермиона собиралась сидеть в библиотеке сегодня до ночи.

— Знаю.

— Она не предаст меня, Виктоар. Не переживай.

Том вернулся в зал, а Лестрейндж тяжело вздохнул. То, что он задумал, может выйти ему боком, зато Реддл его наконец-то услышит.

***

Гермиона сидела в библиотеке и читала. На часах было почти десять, и девушка решила, что пора возвращаться в гостиную факультета. Поставив книгу, услышала шаги, обернулась и ахнула.

— Тони, ты напугал меня.

— Извини. Всё никак не мог ускользнуть от наших, чтобы побыть с тобой наедине.

— Ты ещё хочешь узнать о Джинни?

— Она мне неинтересна, ты же — другое дело.

— Ты обо мне почти всё знаешь, — ведьма не понимала парня.

— Гермиона, — он взял её за руку, — теперь ты не девственница, и мы можем водить Тома за нос, если так хочешь. Я готов на тайные отношения.

— Ты что несёшь? Напился? — в ужасе спросила девушка.

— Я больше не могу терпеть. Я тебя хочу!

Долохов резко прижал ведьму к стеллажу и впился в её губы. Гермиона укусила до крови губу парня и выставила палочку.

— Пошёл вон!

— Не понял! — заявил Долохов, стоящий возле стеллажа вместе с Томом.

Двое Долоховых смотрели друг на друга, ни черта не понимая.

— Лестрейндж! — прошипел Том и подошёл к тому Долохову, который целовал Гермиону. — Оборотное зелье?

— Да. Не верю я, что между ними ничего нет!

— Видеть тебя не желаю!

— Том!

— Уходи! Поговорим потом! Брат, проведи это недоразумение в гостиную, а Гермиона останется у меня.

Настоящий Долохов готов был ударить Лестрейнджа Круциатусом, но держал себя в руках. Гермиона прижалась к Тому и выдохнула.

— Я не вру тебе, Том. Не вру…

— Я знаю, милая. Знаю. Всё позади. Он запомнит своё наказание. Я сегодня дежурю. Подождёшь меня в комнате?

— Сегодня предпочту уснуть в подземелье. Проведи меня.

Том тяжело вздохнул и повёл девушку в гостиную факультета. Когда они вошли, то заметили злющих Пожирателей. Нотт вообще тираду читал.

— Эрьер, ты разошёлся. Он перенервничал, — заступался Розье. — Больше не будет творить что попало. Виктоар — ревнивец.

— А Гермионе как? Она чуть не разочаровалась в человеке, которого считала братом! — кричал Нотт.