– Но врач запретил тебе пить кофе, – Соланж взглянула на неё, словно строгая учительница.

– Кстати, будешь?

– Буду. Но не поверю, что ты приготовила для меня. Как его зовут?

– Этьен. Мы познакомились в баре. Гуляли, болтали, были в кино, – Маева прислонилась к стене напротив окна.

– Этьен? А помнишь, летом я говорила тебе, что ты произносишь это имя во сне?

– Слушай… точно!

– Ну и?

–…Ты и вправду это говорила.

– Ну, да. Я говорила… Этьен симпатичный?

– У него чарующий взгляд и самые длинные на белом свете ресницы. Глаза, как вечер… Никогда раньше не встречала настолько глубокой синевы. Я пропадаю в ней и не могу вернуться…

Маева налила себе ещё чаю. Соланж никак не выкинет из головы то, что услышала. Пожалуй, стоило немного приоткрыть дверь шкафа к секретам, пока у Соланж не отрос длинный нос.

– А сколько Этьену лет?

– Двадцать четыре. А улыбка как у мальчишки, тёплая и искренняя…

– И убойные ямочки на щеках. Он – стройный и смуглый шатен. Слегка не брит и давненько не стрижен, но все равно, очуметь, какой милый, – Соланж погрузила светлую голову в пакет и размышляла, с чего начать: с круассана или бриоши с черничным джемом.

– Каспер? – Маеву не на шутку насторожило то, что Соланж известны такие подробности.

– Да-да? – Соланж рассеянно взглянула на подругу, вынырнув из пакета.

– Откуда знаешь?

– Будь добра, подай мне, пожалуйста, чайную ложечку и «Нутеллу». Ну и заодно подумай, почему до тебя ещё до сих пор не дошло, кто такой Этьен?

Маева молча поставила перед Соланж начатую банку шоколадной пасты и протянула её любимую чайную ложку, украшенную эмалью.

«Значит, Этьен и есть Кассио».

Это его эфиры они с Соланж слушали по ночам, когда познакомились в выпускном классе. Тогда Кассио был звездой радио «Импульс». А радио «Импульс» было одной из лучших станций Европы. Стало понятно, почему Этьен так хорошо разбирался в музыке…

– А ты разве не спросила Этьена, чем он занимается? – Соланж хлебнула кофе, искупала круассан в «Нутелле» и, жуя на ходу, направилась в спальню.

– Совсем позабыла, что именно об этом нужно спрашивать сразу, как только знакомишься с парнем, – Маева проследовала за ней.

– Верю. Рядом с таким симпатягой можно обо всём забыть. Но только не о том, что… – Соланж выдержала недолгую паузу, распахнула створки шифоньера и обернулась, просияв. – Идрис добыл два билета на Идола, представляешь? Мы с ним идём на лайв!

– Видишь, как мой названный брат заботится о тебе? – Маева взглянула на неё, подойдя к зеркалу напротив.

– Настоящий кавалер, – Соланж дожёвывала круассан и отправляла свои немногочисленные наряды из шифоньера на кровать. – Мне нечего надеть, а встреча с новым клиентом через полчаса. Надеюсь, мы переедем куда-нибудь на Елисейские Поля, и не станем снимать ту клетушку на Монмартре.

– Мне она нравится. И Монмартр – тоже. А ещё, я в восторге, что наконец-то покидаю «Ле Шарли». Меня ждут свобода и расчёт.

– Эта крыса уволила тебя?

– Перестань, ты же знаешь: я только и делала, что напрашивалась.

– Тебе не место в баре. Рисовать для моих заказчиков тоже так себе идея. Тебе нужно нечто большее.

– Но ты придушишь меня, если твой клиент получит только пять постеров, – Маева улыбнулась и указала на неё пальцем.

– Само собой…

Соланж убежала, так и не переодевшись. Проводив её, Маева устроилась на подоконнике с начатым эскизом постера. Тона пастели расцвечивали фрагмент сада Тюильри на сером картоне. Маева добавила к осеннему пейзажу девушку, идущую по бордюру пруда, и юношу, держащего её за руку.

После суматохи вчерашнего дня и ночного нон-стопа клонило в сон. Пришлось отложить работу и отправиться в душ. Время позволяло. Замереть под звук воды. Чувствовать её тепло и ласку, закрыв глаза. Представить, что это Этьен. Маева хотела бы его узнать. Улететь с ним за горизонт, туда, где созвучны сердца, сплетены объятия, и поцелуй уносит в вечность. Она думала о нём. О том, как он прикасался к ней, насколько был ласков и нежен, когда произносил её имя. Наваждение электричеством пробегало по телу и отзывалось меж бёдер огнём и слабостью. Грёзы о том, как всё будет, туманили разум. Они преследовали Маеву, под строчки из песни Шаде.

«Будь со мной в моих снах, пожалуйста. Ты со мной, словно ангел и ветер с моря…»

Эта песня была связана с Этьеном с тех пор, как он начал сниться ей. Маева слушала Шаде снова и снова. Под ветер и дождь, что вернулись в город, и поэтому, сегодня так напоминало вчера. Только Этьена не было в дверях бара. Табурет, на котором он сидел, не был занят. Десять минут до полудня, заведение считалось официально закрытым.

– Как дела, Маева? – очкарик-Раф улыбнулся ей.

– Привет, Рафаэль.

Рафаэль… Если слышишь такое имя, то вряд ли представишь себе этого дистрофика. Хочешь – смейся, хочешь – плачь, это, наверняка, самый абсурдный и нелепый из Рафаэлей… Присев на табурет у разросшейся монстеры, Маева мысленно вернулась во вчерашний полдень. Вчера это место принадлежало Этьену. Кто-то оставил кофейную чашку. Даже чашка напоминала о нём.

«Милый Тьенно, как же легко к тебе привязаться…»

– Тебе просили передать, – Раф вынул из кармана фартука запечатанный конверт и отдал Маеве.

– Чудесно. Аньез тут?

– Обещала прийти пораньше, но не факт, что так и будет. Рауль вчера опять делал ей непристойные предложения. Она ведь могла и согласиться.

Первый сплетник «Шарли» слил Маеве все вчерашние новости. Он прицепил на рубашку бейдж со своим именем и отправил в мойку одинокую кофейную чашку.

– Чуть не забыл. Тебя тут опять спрашивали.

– Тот лапочка, который вчера обнимал меня у порога? – без колебаний предположила Маева.

– Ну, Маева, откуда мне знать, какие мужчины для тебя лапочки?

– Высокий?

– Чуть выше тебя.

– Пардон, но это – мини-копия мужчины. А лет примерно сколько?

– Не знаю, может, около тридцати.

– Так… Блондин или брюнет?

– Он был в меховой шапке. Такой, похожей на цилиндр.

– Чего? В какой ещё шапке? – Маева была совершенно обескуражена

– Больше, конечно, на шляпу похоже.

– Ага. Шляпа, значит, и смокинг.

– Нет. Костюм «Адидас» и кроссовки. Я всё чётко запомнил.

Маева хмыкнула и принялась опрыскивать монстеру, скучавшую в углу. В противоположном углу зала пестрил телевизор. На «МТВ» транслировали видео Джамироквая… Хотя нет, так называлась группа. Но, всё равно парень в огромном плюшевом цилиндре и спортивном костюме двигался по комнате просто фантастически…

«Так вот, значит, кто меня спрашивал, ну-ну…»

Маева прихватила с собой опрыскиватель и подошла к Рафаэлю.

– У него ещё лиловый «Ламборгини», да? – брови подыграли боевому настрою, заряд мелких брызг полетел в шутника. – Всё, ты попал…

Рафаэль громко вскрикнул от неожиданной атаки и попытался защититься подносом. Тщетно. Маева нападала мастерски, щедро освежая его, вместо монстеры.

– Эспрессо! – заказ со стороны дверей прозвучал в самый разгар сражения.

– У тебя клиент. Пошевеливайся.

Маева сдула упавшую на лицо прядь. Из-под прилавка показалась голова Рафа и вновь получила прохладный заряд бодрости.

– Слушай, давай, лучше ты. Прости за этот прикол.

Рафаэль медленно появился из укрытия, виновато снял очки и начал протирать их салфеткой. Потом бросил рассеянно-испуганный взгляд в сторону кофе-машины и прищурился, словно измождённый крот.

– Хм, ну и трудно тебе будет без меня, – Маева скользнула на его место. – Сию секунду, месье!

Сегодняшний первый посетитель «Ле Шарли» пользовался резким одеколоном. К вечеру запахи кофе, еды и алкоголя смешаются здесь с доброй сотней парфюмов. Как хорошо, что больше не нужно приходить сюда вечером. Маева приготовила кофе и позвала Рафаэля.

– Передай заказ месье и, будь добр, приоткрой окно, пожалуйста, – добавила она вполголоса.

– Ты так холодна с ним. Он тебя сегодня бесит, да?