Маева отыскала среди страниц журнала фото яркой и задорной шатенки. Плечи женщины были покрыты пёстрой шалью, тёмные волосы собраны в гладкую причёску.
– Знакомься, это Гаэль. Она говорила, что кофе живой и знает суть каждого человека. Только, чтобы это понять, нужно отказаться от кофе-машины.
– Вы так проницательны, Гаэль… Доброе утро, рад нашему знакомству. Не возражаете, если я спрошу, почему Маева всегда такая серьёзная? Быть может, у неё очень строгие родители?
Этьен затеял разговор с портретом. Маева улыбнулась, наблюдая за ним и листая в памяти фрагменты детства.
– Мать оставила меня, когда я была совсем крохой. Люк старался, чтобы я не выросла её копией. Он не был строг, но любил дисциплину.
– Почему она так поступила?
Сердце Этьена взбунтовалось, слова вырвались сами собой. Он был готов поспорить, что Маева была очаровательным ребёнком.
– Ей не было и семнадцати. Она планировала избавиться от меня ещё до того, как я родилась. Люк настоял на браке и на том, чтобы я появилась на свет, – Маева взяла пару чашек с полки старинного буфета. – А теперь его нет. У большинства тех, кто теряет, есть место, куда можно прийти почтить память. От пассажиров рейса шестьсот четыре, «Каир – Париж», остались только фотографии.
Маева показала Этьену студийный снимок. Стройный и подтянутый Люк Дюваль, одетый в тёмный свитер и джинсы, держал на руках милую, но угрюмую темноволосую девочку лет пяти. Малышка смотрела в кадр исподлобья, грозно и сосредоточенно.
– Эта маленькая бука и есть я.
– Все просили улыбаться?
– Люк был не в духе, фотограф оказался сварливым. Помню, от него разило терпким одеколоном. Пожалуй, с тех пор я ненавижу парфюмы.
– Так тебе просто повезло со мной. Я не пользуюсь. У моего отца была аллергия на запахи и пыль. В нашем доме не было никакой парфюмерии, цветов, один только идеальный порядок и обязательная ежедневная влажная уборка.
– Ты рассказываешь так, будто…
– Рассказывать особо нечего. Гаспар и Сабин любили друг друга, жили счастливо и умерли в один день. У меня нет их фото с собой. Захвачу в следующий раз, когда буду в Париже.
Мечты Маевы превратились в осколки. Они с Этьеном расстанутся? Только не это. Только не сейчас.
– Ты уезжаешь…
Спросить не вышло. Её голос выдал грусть, рука потянулась к пачке сигарет и зажигалке на подоконнике.
– В Лион. Я живу, скажем так, в его окрестностях, – Этьен отодвинул сигареты и преградил ей путь. – Эви, не кури, пожалуйста.
Как тихо и нежно он произнёс её имя… Ещё никто не называл её так. Откуда-то с улицы донеслись строчки из песни: «Убиваешь меня нежно словами». Теперь Маева узнала, как это. Это когда парень, от которого ты без ума ласково называет тебя по имени, убирает с твоего лица брошенную ветром прядь, но ты знаешь, что он уедет.
Этьен наблюдал, как кофе готовил попытку сбежать. Маева успела снять с плиты джезву и водворила напиток в плен белоснежного фарфора. Себе она заварила чай с душистой лавандой. Затихла, сделала вид, будто очень занята, и не смотрела в его сторону. Зачем было говорить про Лион? К чёрту все эти планы на пару дней. Он не покинет Париж без Маевы. Этьен приблизился, сомкнул руки на её тонкой талии и нежно притянул её к себе.
– Я хочу позвать тебя с собой. Ты ведь не скажешь, что совсем не знаешь меня?
Обернувшись, Маева прочла в синеве его взгляда ожидание и надежду. Растворилась в ней, словно в ласковой морской волне. Его голос, прикосновение и тёплое дыхание отозвались волной блаженства внутри. Это больше не сон. Это было остановившееся мгновение абсолютного, реального счастья.
– Я бы хотела тебя узнать.
– Тогда, я останусь в Париже, пока ты не ответишь, что согласна, – его пальцы скользнули вдоль линии её лица и коснулись губ.
– Это тебе, Тьенно.
Маева пододвинула чашку ароматного эспрессо ближе к Этьену и не спешила убрать руку, когда его ладонь легла поверх. Он смотрел на неё точно так же, как во время ночного нон-стопа в тёмном кинозале. В те мгновения, когда их взгляды встречались в мерцании луча проектора, они оба знали, чего ждут. Его взгляд ласково прошептал: «Ты же понимаешь, что я не могу без тебя. Ты мне не безразлична. С той самой секунды, как я увидел тебя».
Маева тронула его губы кротким прикосновением, словно ответив: «Теперь понимаю. Ты тоже мне очень дорог». И Этьен превратил её робкую попытку в их первый откровенный поцелуй. Утреннее солнце протянуло к ним лучи, словно дождалось, наконец, того, что неизбежно. Залитый его позолотой, Этьен вёл. Маева следовала за ним, сомкнув объятия. Её сердце почувствовало рядом удары другого, бесконечно понятного и близкого и соединилось с ним в единое целое ритмом и тактом. Один, два, три, вечность. Вечность, чтобы стать одной вселенной. Вселенной, где остался один только миг – и Этьен возьмёт её на руки, унесёт на мягкую тахту и развяжет узел из белого шелка на тонкой талии…
Но настойчивый телефонный звонок умолял его вернуться в действительность. Это Лео. Вполне вероятно, все уже в сборе и ждут только его.
– Ты не ответишь? – тихо прошептала Маева.
– Позже. Ничего такого, начнут без меня, – Этьен не выпускал её из объятий, покрывал поцелуями ресницы и спутанные волосы.
– Тебя где-то ждут?
– Подождут. Я ведь ещё не попробовал домашний кофе, – он потянулся к кофейной чашке и оценил. – Хм, то есть, я понятия не имел, что такое настоящий кофе?
– Это возможно, – Маева сдержанно улыбнулась и присела на краешек стола. Лавандовый чай норовил обжечь, она пила его не спеша.
– Ну что ж, всё когда-нибудь случается впервые. Самый лучший кофе. Самое волшебное утро с самой красивой девушкой в мире, – Этьен коснулся поцелуем её губ.
– Пытаешься меня смутить? – она провела рукой по его волосам.
– Нисколько. Ты когда-нибудь участвовала в квесте?
– Не приходилось. Тебя ждёт квест?
– Мы с Лео проводим небольшой и несложный. Хочешь помогать мне на финальном этапе?
– Очень. Но к полудню нужно в бар, забрать расчёт. А ещё, у меня готово только пять постеров. Завтра их должно быть шесть.
Лео вновь позвонил, заставил Этьена чертыхнуться и сбросить вызов. Пришлось доедать завтрак и отправляться в прихожую. Маева проследовала за ним, чтобы проводить.
– Только не теряй, если вдруг окажусь недоступен. Квест проходит в метро, – он скользнул поцелуем по её левому виску, – Спасибо за домашний кофе, – повторил с другой стороны.
– Я буду по тебе скучать, – Маева слегка потянула за ремень его рюкзака и нежно поцеловала.
– Скоро увидимся.
Этьен исчез за дверью и оставил на память затихающий звук своих шагов. Маева поспешила выйти на балкон и помахать ему рукой. Проводив, она вернулась в комнату и присела на подоконник, утопая в грёзах о том, как они встретятся вновь.
В прихожей послышалось чьё-то едва уловимое присутствие. Соланж вскоре заглянула в гостиную, но Маева угадала подругу сразу, по почти бесшумному появлению. Вот она – светлая, бледная и невесомая. Маева нарекла её Каспером, в честь доброго привидения из мультфильма. Соланж отвечала ей взаимностью.
– Ку-ку, Несмеяна. Сидишь с незапертой дверью, между прочим.
– Привет, Каспер. Как ты? – Маева расцеловала её, обрадовавшись встрече.
– В шоке. Ты просто не представляешь, кого я увидела, когда заходила в подъезд, – Соланж сбросила пальто и плюхнулась в кресло.
– Наш нервный сосед? Что на этот раз не так? – Маева поспешила убрать кофейную чашку в раковину и принялась мыть посуду.
– Я видела Кассио. Он… В общем ему нельзя быть таким симпатичным. В жизни он в сто раз лучше, чем на фото.
– Не знаю, ты не показывала мне его фото. Но без эфиров Кассио «Импульс» стал обычной радиостанцией. Круассан?
Маева стремилась заболтать любопытство Соланж и успеть прибраться, чтобы не было вопросов. Стоило произнести «круассан», Соланж уже была тут как тут. Выбирая себе чашку, она, конечно же, удивилась, что среди вымытых есть кофейная. К тому же, Маева позабыла про оставленную на плите джезву.
