Эллиз, или Беллатрикс, да, она подходила. А ему… Ригель не был уверен в подобном. И тем не менее, наконец-то поняв, что не для каждого мир крутился вокруг одного Джерара, Ригель сделал вывод: как бы далеко ни зашел их с Избранным спор, задумываться в нем только о судьбе Джерара было просто-напросто эгоистично. И именно поэтому впервые за всю свою жизнь Ригель задумался о ком-то другом: об Эллиз, из-за которой уже на следующей день Ригель не признался Джерару в том, что видел Чарльза и Линду на балу.
Об этом парень решил умолчать. Почему? А потому что верил. Если Джерар узнает о Чарльзе, если Джерар узнает о том, что кто-то еще планировал использовать его «Беллатрикс» в своих целях, то Избранный сделает все что угодно, чтобы этому помешать. А соответственно, он только увеличит свои шансы на победу, чего Ригель не хотел допускать. И вот так, человек, неспособный повлиять на ситуацию ничем, кроме веры, как оказалось, был способен все изменить. И не посредством активных действий, а посредством обычного молчания, о котором Джерар его просил едва ли не в каждую их крупную ссору.
Ригель выжидал. Выжидал, зная, что без последствий тот визит Чарльза и Линды в Офрис не обойдется. И как же Ригель был прав, узнав, что уже в среду, через три дня после бала, Чарльз на самом деле объявится вновь, придя в Офрис в качестве обычного туриста. Парень искал Эллиз, и понял это Ригель тогда, когда увидел Чарльза, вошедшего в кафе, где девушка и работала, где и проводил свободное время Ригель, присматривая за Эллиз. Не рискнув подойти к девушке лично, Чарльз устроился на барном стуле, а Ригель, не став терять времени, быстро подошел к нему, увидев, что парень пытался передать Рену какое-то письмо для Эллиз. Это была противоречивая картина, а еще противоречивее она стала тогда, когда гул десятков голосов посетителей разрезал звонкий дребезг стекла.
Эллиз разбила стакан. И разбила она его потому, что Джерар, вошедший в кафе, резко ее напугал. За битым стеклом последовал скандал, который Ригель, увы, не смог наблюдать до конца, ведь, смешавшись с толпой, он хотел спрятаться от Джерара как можно дальше, дабы лишний раз не попасться на глаза. И он не попался: Джерар его не заметил, ведь вместо него Избранный после того, как Эллиз ушла, обратил внимание на Чарльза.
Парни поссорились. И что самое страшное, Ригель слышал, о чем они спорили. Они спорили об Эллиз, а главное, во время этого спора Чарльз назвал фамилию Джерара, сделав явный акцент на том, что он знал, чем эта фамилия отличалась от других. И мало было этого намека, Чарльз назвал другую фамилию: Аксель. Он вспомнил «мать», а точнее наставницу Джерара — мадам Аксель, более известную как Триа Прима. Она была одной из Избранных. А Чарльз знал это и, вероятно, поэтому бросил такой факт Джерару в лицо, догадавшись, что и он был не простым «Жорой».
И вот на этом моменте Ригель просто понял. Чарльз знал Триа Приму. И знал не просто как Избранную, он знал ее как человека. А, следовательно, он догадывался о Джераре, вероятно, и о Камиле тоже, он об этом сказал. И вот… Какая ситуация складывалась после этого факта?.. Чарльз и Линда — те самые парень и девушка с бала, которые знали какие-то подробности о финале, — были не просто подозрительными людьми, они были кем-то крупнее, важнее. И хуже этого было только то, что сами капитаны команд на Больших играх, сами младшие Избранные — Ригель и МИИ — об этой важности не догадывались. И не догадывались так же, как не догадывались о том, чем же финал шестого сезона отличится от финалов всех предыдущих лет. И Ригель боялся предположить, в чем могло заключаться это различие.
Тем не менее даже такая ситуация не заставила Ригеля передумать о своем решении скрыть все от Джерара. Когда Чарльз ушел, Избранный еще некоторое время оставался в кафе, из-за чего сам Ригель не имел возможности выскочить на улицу вслед за Чарльзом. Таким образом, потратив пару минут и дождавшись момента, когда Джерар покинет заведение, Ригель сам вышел наружу и направился он тут же в одно место — к дому Эллиз, куда девушка, если не вернулась до сих пор, то рано или поздно обязательно должна была прийти.
Только вот в первую очередь пришла не совсем она. Это был Чарльз, кто появился на пороге дома Эллиз раньше нее. В руках парень сжимал какой-то листок, а Ригель, сидевший на земле и опирающийся спиной на стену здания, едва ли мог догадываться о том, что содержал в себе этот лист бумаги.
Поднявшись с земли и недовольно прищурившись, Ригель проследил, как Чарльз просто закинул бумажку девушке под дверь, после чего молча ушел в неизвестном направлении. И вот уже через пару минут на набережной перед домом показалась сама Эллиз. Выглядела она напряженно и в какой-то степени даже расстроенно. Становилось очевидно, выглядела она так именно из-за Джерара. Только вот оставалось непонятно, где во всем этом деле был замешан Чарльз Эплай. А замешан, как оказалось, он был во многом.
Заскочив в дом Эллиз точно так же, как и в прошлый раз, Ригель прошел вместе с девушкой внутрь и, когда та обнаружила под ногами уже не один, а два листа бумаги, Ригель напрягся. Он не видел, как Чарльз или кто-либо закидывал вторую записку, и тем не менее, когда Эллиз начала читать первое письмо, Ригель застыл прямо за ее плечом, бегая по тексту взглядом так же быстро, как это делала сама Эллиз.
В письме Чарльз извинялся. Говорил о том, как ему жаль, что их первое свидание во время бала оборвалось так внезапно и неправильно, но вся эта информация мало интересовала Ригеля, больше он зацепился за другую мысль. Чарльз просил Эллиз проиграть на Больших играх. А, кроме этого, Чарльз просил девушку держаться подальше от Джерара. Осознав всю ситуацию, Ригель понял, что в своих первых выводах он все-таки не ошибся.
Чарльз узнал Джерара, Чарльз понял, что он являлся Избранным. Но хуже этого было только то, что Чарльз что-то знал о финале, и это что-то противоречило всем идеям Джерара, которые тот преследовал буквально с самого начала соревнований. Джерар хотел победы Эллиз, а Чарльз хотел ее поражения. Хотя Ригель бы сформулировал эту мысль даже немного иначе. Джерар хотел победы условной нулевой, а Чарльз жаждал проигрыша немага. Почему?.. А вот этого Ригель, увы, не понимал. Тем не менее Ригель знал: ответ на этот вопрос можно было найти, если понять, кем Чарльз все-таки являлся на самом деле. Чарльз был человеком, который знал Избранных, Чарльз был человеком, который явно работал на кого-то или на что-то, потому что билеты на бал, как он сам и говорил, ему купили. И тот факт, что на балу этом он что-то вынюхивал, вместе с Линдой — другой такой же «особенной девушкой» — убеждало в подобной догадке лишь больше.
Джерар думал, что игроков на арене лишь двое — он и Ригель, потом в их компанию вписалась Эллиз, которая также преследовала какие-то свои цели, и вот уже картину дополнило еще несколько человек: Чарльз, Линда и все, кто стояли за ними. Все, кого Ригель просто-напросто не знал. А спросить у кого-либо о них он не мог. У кого ему следовало спрашивать? У Джерара?.. Если только. Но с парнем возникала проблема другого характера: Джерар не был в курсе, что Ригель уже так глубоко вник во всю эту неразбериху с Чарльзом и Линдой. Джерар не знал, что Ригель врал ему или недоговаривал последние пару дней. И ситуацию довершала реакция Эллиз на все происходящее. Становилось очевидно: девушка была неравнодушна к Чарльзу, в каком бы смысле это ни было сказано. И Ригель просто боялся нагадить ей в душу еще больше, чем они с Джераром уже успели нагадить. И поэтому он снова просто молчал. Ждал и молчал. Пока в один день Джерар сам его не нашел, дав ответ на один из наиболее спорных вопросов, которое мучили Ригеля в последнее время.
Джерар узнал, кем Чарльз являлся. Глава Исполнительного комитета. Что значила эта должность? Эта должность значила, что Чарльз являлся главнокомандующим всех силовых структур при правительстве. Он управлял армией, полицией, следственным комитетом. Одним словом, Чарльз являлся тем, кто по приказу в нужный момент дергал те рычаги, которые и помогали Избранным держаться у власти. И тот факт, что Джерар не знал этого человека в лицо, наталкивал Ригеля на определенные мысли.
