Но, едва потянувшись к дверной ручке, он услышал голос позади себя и замер, как подросток, который собирается улизнуть на вечеринку, но одернут сердитым голосом матери. Однако тон этого голоса был не возмущенным, а словно извиняющимся. Он принадлежал женщине из приемной.

Джессика Ниеми сменила свои черные кожаные перчатки на пару из тонкой эластичной резины. Пока она разглаживала их, в ее голове всплывали слова их начальника, Эрна: Перчатки защищают улики от следователя, но они также защищают и следователя от улик. В данном случае это казалось особенно уместным. Причину смерти женщины невозможно было установить при визуальном осмотре тела. Никаких внешних ран, следов удушения или других улик. Стол или, возможно, вся комната могли быть обработаны каким-то ядом, невидимым невооруженным глазом.

– Криминалисты здесь. – Голос принадлежал Юсуфу Пепплу, одному из старших детективов-констеблей из следственной группы. Джессика обернулась и увидела, как Юсуф кивнул на открытую входную дверь. Она не видела улицу, но слышала звуки работающего на холостом ходу двигателя и хлопок закрывшейся боковой двери фургона. Юсуф был на пару лет младше Джессики, атлетически сложенный мужчина с большими глазами, которые, несомненно, достались ему от предков из Эфиопии. Не то чтобы Юсуф когда-либо видел эту страну: он родился и вырос в Седеркулле, идиллическом местечке в спальном районе Хельсинки – Сипоо. У него были даже чересчур милые манеры симпатичного деревенского парня.

– С мужем уже связались? – спросила она, закрыв глаза. Ветер заставил большой дом застонать, он зазвучал так, будто пытался рассказать свою собственную историю о том, что произошло.

– С ним связалась полиция Савонлинны. Кто-то поехал в отель, где он остановился, пока мы…

Зазвонил мобильный телефон, прервав разговор Юсуфа. Джессика открыла глаза и оглядела комнату.

– Где звенит? – пробормотала она, наблюдая, как Юсуф подходит к дивану, стоящему в другом конце комнаты.

– Он здесь, рядом с пультом, провалился между подушками…

– Подожди! – бросила Джессика, невольно огрызаясь на Юсуфа. Она подошла поближе. Айфон на диване играл смутно знакомую мелодию, а на экране мелькнуло изображение мужчины. Роузер <3.

– Роузер?

– Роджер. Роджер Копонен, – произнесла Джессика, склонившись над телефоном.

– Он выглядит очень знакомо…

– Полагаю, ты не очень-то любишь читать? – коротко спросила Джессика, опустив взгляд в пол.

Юсуф около минуты изучал улыбающегося мужчину средних лет на экране, прежде чем осознание озарило его лицо. Джессика стянула маску, сняла правую перчатку и ответила, смахнув кнопку вызова костяшкой указательного пальца. Затем она включила динамик.

– Алло?

После короткого молчания раздался твердый, но испуганный голос:

– Мария?

– Роджер Копонен? – спросила Джессика, приблизив лицо к экрану.

– Кто это?

– Это сержант Джессика Ниеми, полиция Хельсинки, – ответила Джессика и на несколько секунд замолчала.

Человек на другом конце провода ничего не говорил, но по неуверенности в его голосе Джессика поняла, что плохие новости уже дошли до него.

– Мне очень жаль.

– Но… Что случилось? – голос Роджера Копонена не звучал надломленно, но он будто искал нужную интонацию.

– Мне очень жаль. Будет лучше, если вы вернетесь домой. – Джессика почувствовала, как ее горло сжалось от сочувствия. За всю ее карьеру ей нечасто приходилось вести подобные беседы, ответственность за информирование близких ложилась на ее плечи лишь в паре случаев. Не то чтобы это имело значение: коллеги уверяли, что с каждым разом задача не становится легче. Как сказать человеку слова, которые он боится услышать больше всего на свете?

На мгновение Джессика задумалась, как и от кого она услышала их в первый раз. Может быть, это был один из врачей «Скорой помощи»? Или ее тетя Тина?

Джессика сглотнула, чтобы прочистить пересохшее горло, и уже была готова заговорить снова, когда все оборвалось, Копонен закончил разговор. Ветер неожиданно перестал завывать, и на мгновение они с Юсуфом отчетливо услышали разговор следователей снаружи дома.

– Вы сказали, что ее муж сейчас в Савонлинне? – переспросила Джессика, не поднимая глаз. Экран телефона стал черным. Джессика попыталась снова включить его, но телефон запросил ПИН-код. Теперь устройство превратилось в бесполезный кусок черного металла.

– Именно так мне и сказали.

– Черт побери, – снова пробормотала Джессика, заставляя коллегу навострить уши. Ну и случай. Жена главного финского поставщика мировых бестселлеров, автора триллеров, Роджера Копонена, умерла при обстоятельствах, которые по меньшей мере, подозрительны. Муж так удобно находился на другом конце страны, что исключает статистически наиболее вероятный сценарий. И тут же прямо перед ними появляется телефон, с которого человек, убивший Марию Копонен, по всей вероятности, недавно звонил по номеру экстренной помощи, прежде чем уйти в холодную, ветреную ночь. Тот, кто это сделал, должен быть неподалеку. Но тут Джессика поняла, что поторопилась с выводами.

– С этого номера звонили в Службу спасения? – спросила она, испытывая непреодолимое желание заглянуть через спинку дивана туда, где истерически улыбалась Мария Копонен. По крайней мере, так это выглядело бы на фотографии – взрыв наигранного веселья. Но это не фотография. Все остальное в комнате живет этим моментом: синие огни, ветер, Юсуф и раскачивающиеся снаружи голые деревья. Но Мария Копонен мертва.

– Не знаю, – ответил Юсуф, расстегивая куртку. В открытую дверь ворвался холодный, морозный воздух, но в комнате все еще было жарко.

– Не мог бы ты позвонить и узнать? Сейчас.

Пока Джессика говорила, три фигуры в белых комбинезонах медленно вползли в гостиную, словно стараясь не разбудить принцессу, сидящую за столом, от ее вечного сна. Джессика наблюдала, как криминалисты делали свое дело так буднично, что с таким же успехом они могли бы заниматься какой-нибудь рутинной работой, например, опустошать посудомоечную машину. Конечно, эти завернутые в защитный костюм человеческие фигуры видели всякое, их сложно удивить. Несмотря на это, Джессика не могла не заметить, как каждый из них по очереди останавливался, чтобы посмотреть на труп и на ее некогда красивое лицо, теперь больше напоминающее гримасу Джокера в исполнении Джека Николсона.

– Для начала все, – пробормотал один из криминалистов из-под капюшона и маски. Он только что спустился со второго этажа и стоял перед Джессикой, оглядывая комнату так, будто ему больше нечем заняться. Трое других его коллег работали над телом. Джессика посмотрела на криминалиста, прищурив глаза, показывая, что не понимает, что он имеет в виду. Она на сто процентов была уверена в компетентности этих людей, за всю карьеру ей ни разу не приходилось вмешиваться в их работу на месте преступления.

– Что? – спросила она, но специалист уже отвернулся, а затем и вовсе исчез в коридоре.

Джессика прошла мимо стола и направилась к книжной полке, заваленной пластинками. Она проследовала мимо длинного ряда пластинок, позволив своим обтянутым резиной пальцам танцевать по тонким корешкам обложек альбомов. Десятки и десятки пластинок – пара, должно быть, действительно любит аналоговую музыку. Книжная полка автора, полная музыки. Джессика остановилась перед проигрывателем и заметила, что он совершенно новый, предположительно подключен к беспроводной звуковой системе дома. Игла поднялась с поверхности, пластинка из поливинилхлорида неподвижно покоилась на слишком большой подложке. Семидюймовая пластинка. Сингл. Обложка лежала на деревянном столике рядом с проигрывателем: черно-белое фотоизображение Джона Леннона в круглых солнцезащитных очках. Imagine. Сингл впервые выпущен в Великобритании. Джессика взяла обложку и перевернула ее. Две стороны. Две песни, по одной с каждой стороны. Imagine. Джессика почувствовала, как холодная волна пробежала по ее телу, когда она вспомнила, что сказал ей Койвуахо, когда она только зашла сюда. Эта чертова музыка. Если песня все еще играла, когда прибыл патруль, кто-то, должно быть, опустил иглу на пластинку как раз перед тем, как полиция вошла в дом.