Неуверенность запускает корни в мое сердце, но я заставляю себя продолжать смотреть. Единственное, что выглядит здесь живым, это небольшие садики около хижин, ряды политой земли, где начали всходить побеги. Низкая каменная стена формирует основание территории тюрьмы. Выше же тянутся толстенные железные решетки, которые вдвое выше моего роста.

Принц Мейлек ведет нас вперед, к тусклому серому зданию с огромными воротами, у которых я, к своему ужасу, нахожу делегацию, которую мы с Саенго вчера бросили. Хатчлеты уже построились и водрузили свои рюкзаки за спины. Виверны еще не забрались на спины своих дрейков и толпятся у пустой телеги и офицера Болдиса. Рядом с ним охранник, одетый в темно-зеленую с серебром униформу эвейвианской королевской армии, однако они прекращают свою беседу, чтобы вытаращиться на нас.

Узнав меня, офицер Болдис меняется в лице, и его удивление быстро превращается в самодовольную ухмылку. Жуткое желание ударить его кулаком по лицу пожирает меня, несмотря на все мои мысленные попытки держать себя в руках. Все равно в конечном итоге это я смотрю на него с удовлетворением, когда передаю ему поводья своего дрейка, и он видит изменившийся цвет моих глаз. Его румяная рожа бледнеет, а рот раскрывается сам собой.

Я одариваю его кривой улыбкой, наслаждаясь его шоком. По крайней мере пока мой взгляд не перемещается на хатчлетов и сопровождающих их вивернов. Они тоже замечают мой новый цвет глаз, и их перепуганные взгляды становятся для меня неприятным напоминанием того, как во мне все изменилось. Я рада, что принц Мейлек уводит меня внутрь здания.

Мы заходим в большой внутренний двор. На противоположной его стороне находятся запертые железные ворота с острыми наконечниками сверху – единственный вход в тюрьму. За ними земля выглядит как грязное коричневое месиво, окруженное красивыми, но пугающими вершинами гор. Рожденные шаманами неспешно расхаживают по своим делам, их утомленность, словно оковы на шее, притягивают их к земле.

Они сами по себе служат напоминанием того, что случается, когда королева выбирает тебя в число своих личных врагов. Мой желудок скручивает от отчаяния.

Принц Мейлек дергает своего драгуля, заставляя того остановиться во дворе, и выбирается из седла, спрыгивает на землю. Нехотя я делаю то же самое. В ту же секунду двое стражников подбегают ко мне и заключают мои руки в железные оковы, из-за которых браслет из кости тролля вонзается мне в кожу на запястье. Я стискиваю челюсти и мучаюсь от боли, не подавая вида. Единственное, что меня хоть как-то успокаивает, так это то, что принц Мейлек отгоняет их одним взглядом, как только они пытаются нацепить оковы и на Саенго.

– Сколько нам придется пробыть здесь? – спрашивает Саенго, ее отчаяние видно даже без нашей эмоциональной связи. Но с этой связью я чувствую себя так, словно меня утягивает куда-то под воду, с оковами еще и вокруг моих лодыжек.

– До того как я поговорю обо всем с королевой. Хотя Сирше придется остаться здесь, думаю, я смогу отправить тебя в Вос-Тальвин в скором времени.

Саенго втягивает носом воздух, ее взгляд мечется между мной и блейдами, пока какие-то мысли не дают ей покоя. Затем она хмурится и дергает своего дрейка, приглашая того идти вперед, перед тем как слезть с него рядом со мной.

– Я не оставлю Сиршу.

– К сожалению, это не тебе решать, – говорит принц Мейлек, и резкость возвращается в его голос.

Ее гнев наполняет меня, точно шторм, собирающийся внутри, набирающий мощь, силу и скорость. Разрушительность. Я всегда знала, что Саенго лишь на вид спокойна и послушна, что ее покорность и вежливость в Гильдии есть не что иное, как притворство сродни моему. Однако ощущение всей глубины ее недовольства, зарождающегося и разбивающегося словно волна об меня, заставляет понять, как же много Саенго скрывает.

Я поднимаю свои руки. Цепи между оковами звенят, когда я кладу одну ладонь на ее грудь, точно поверх шрама, который теперь красуется поверх ее сердца.

– Со мной все будет в порядке, – я пытаюсь вложить в эти слова всю уверенность, что у меня есть, до последней капли, чтобы она могла мне поверить. – У тебя есть покровительство твоего отца, который может тебя защитить.

Саенго заключает меня в объятия. Я зажмуриваюсь, пока мы прижимаемся друг к другу, окруженные запахом пыли, дыма и отчаяния. Ураган ее эмоций поглощает меня, подкатывая к моей глотке и заполняя легкие. Вместо этого я пытаюсь сфокусироваться на ее руках вокруг моих плеч и делаю вдох, напоминая себе, что я могу вообще-то дышать.

– Ну хватит, – твердо говорю я наконец. – Пока ты еще никуда не уходишь. Соберись, Панг.

Один из блейдов кладет руку на ее плечо, вынуждая нас отпустить друг друга. Двое других блейдов становятся по бокам от меня, пока ведут к заднему входу в здание. И тут же огонек эмоций Саенго ослабевает внутри меня. Мне стыдно, что часть меня рада наконец остаться в одиночестве, один на один лишь со своими чувствами.

Камерой мне служит маленькая металлическая комнатушка с решетчатой дверью, в которой нет ничего, помимо старых следов от огня, что подсказывает: однажды здесь держали шамана-пламенителя.

Когда устаю сидеть, я начинаю бродить по узкому пространству между стенами. Мои оковы на руках скрепили цепью с крюком на полу, которая не позволяет мне двигаться дальше чем на несколько шагов в каждую сторону. Я привязана к нему. Несмотря на обещания принца Мейлека, эти цепи доказывают, что теперь он тоже боится меня.

Я даже не уверена в том, поговорит ли он обо мне с королевой, или же меня будут держать на привязи здесь, пока не останусь без сил и не умру из-за тяжелого труда или голода. Стискиваю зубы. Меня это совсем не устраивает. Я сбегу до того, как позволю подобному случиться.

Когда концентрируюсь, то все еще ощущаю присутствие Саенго поблизости, точно свет свечи в ночной тьме. Это беспокоит, но, учитывая обстоятельства, в то же время и успокаивает. Среди всего этого она мой единственный якорь в штормящем море.

Вся ирония в том, что поначалу я ее презирала, когда только встретила. Когда мы познакомились в первый год обучения в Гильдии принца, когда нам было по одиннадцать. Она всегда держалась в одиночестве и почти ни с кем не разговаривала. Я была уверена: это потому что она считает себя лучше всех остальных. Однажды после того, как я выиграла поединок на мечах у Джоньи, он зажал меня в углу оружейного склада. Он точно сломал бы мне руку, если бы Саенго не вмешалась. Джонья был задирой, но Саенго является будущей главой его рода, а он прекрасно знает, где его место.

После этого Саенго всегда выбирала меня в качестве партнера для поединков. Поначалу мне это казалось подозрительным, но она никогда не беспокоилась о том, что проигрывает. Вместо этого ей нравилось, что я сражаюсь с ней как с равной, и мне нравилось, что она обращается со мной так же. Спустя прошедшие годы я узнала, что единственное, что ее печалит, это то, что она тоже знает свое место. И совсем не желает его занимать.

Чем дольше времени я провожу в своей темнице, тем больше убеждаюсь, что моя возможность сбежать в Вос-Тальвин прошла мимо меня. Королева Мейлир поставит стражу у каждого входа в город, так что невозможно будет туда проникнуть. Я не могу ждать, что Кендара замолвит за меня словечко, учитывая, что она может даже ничего не узнать о случившемся.

Но помимо всего этого, у меня, по крайней мере, есть возможность все основательно обдумать. Теперь понимаю, что не думала о последствиях атаки на Эвейвин прежде как следует. То, как королева обращается с рожденными шаманами, могло сделать отношения между расами куда более напряженными, но их враждебность берет свои корни со времен событий, произошедших сотни лет назад. Учитывая своенравную атаку ньювалинских шаманов на эвейвианские земли, если только паучьему королю не удастся восстановить шаткий баланс, все это может вылиться в настоящую войну.