— Кикимер сделал все, что мог. Господин будет жить.
— Но? — дрожащим голосом прошептала Гермиона.
— Последствия могут быть очень, очень печальными. Я не знаю, сможет ли он говорить, видеть или слышать… — сокрушенно проскрипел он со слезами на глазах. — Бедный Кикимер не знал, что заклятье угодит в молодого господина! Бедный Кикимер думал, что оно приготовлено для магглорожденной ведьмы, — продолжал причитать он, и Гермиона, не выдержав, подняла палочку и наложила на домовика обездвиживающее заклинание.
— Они здесь! — закричал мужской голос из конца коридора, но Грейнджер почти не отреагировала на это. Спешные тяжелые шаги приближались, а она всё смотрела на бледное лицо, бездумно поглаживала широкое запястье и так сильно жалела, что не поцеловала Малфоя, будто это могло спасти его от проклятья.
***
Гермиона, зябко ёжась, стояла перед воротами Малфой-мэнора и осторожно прислушивалась к свисту ветра, овевающего остроконечные фронтоны особняка. Хотя лицезрение бледных равнин Уилтшира могло доставлять удовольствие разве что самому преданному поклоннику уныния и тоски, Гермиона была рада оказаться здесь.
После случая с Ванессой прошла неделя, и она напомнила Гермионе о времени после войны. Все внимание было сосредоточено на ней, Роне и Гарри. Журналисты и редакторы наплевали на новости о третьей по счету разорванной помолвке Блейза Забини, блестящем выигрыше «Гарпий» в межмагическом турнире, наплыве привидений в Хогвартс и многом другом, словно не было ничего интереснее точного подсчета любовниц Рона. Всех их в количестве одиннадцати благополучно вывели из жуткого логова Ванессы, хотя большинство все же пришлось отправить в Мунго. Обошлось без смертей и тяжелых увечий, и Гермиона, хотя испытывала неприязнь к этим особам, все-таки была рада. Ей совершенно не хотелось запомниться в истории магического мира скандальной особой, постоянно разыскивающей смертельно опасные приключения. И все же что-то подсказывало Грейнджер, что её имя будут вспоминать совсем не в связи с кампанией по освобождению эльфов.
Ворота скрипнули и образовали узкую щель, словно не желая пропускать гостью. Некоторое время постояв в оцепенении, Гермиона сделала шаг и не без труда протиснулась сквозь них. Едва не прищемив край её пальто, створки с лязгом захлопнулись. Сердито нахмурив брови, Грейнджер пробормотала ругательство и почти нехотя поплелась ко входу. Ей было страшно и стыдно, но она не позволила себе углубляться в размышления, которые могли бы уничтожить оставшуюся уверенность.
— Мисс Грейнджер, мы вас не ждали, — едва двери особняка распахнулись, на пороге появилась прямая фигура Нарциссы.
— Простите, — выпалила Гермиона. — Я не могла связаться с… мистером Малфоем.
— Вы не задумывались, что на то были причины? — она высокомерно приподняла брови, и в глазах сверкнула открытая неприязнь. — Я предупреждала вас, мисс Грейнджер, но вы меня не послушали. И теперь мой сын вынужден страдать от последствий вашей легкомысленности.
— Я никогда не была легкомысленна, — резко ответила Гермиона. — И никогда не заставляла вашего сына рисковать жизнью ради меня. Я прекрасно понимаю, что нахожусь в неоплатном долгу перед Драко, и лишь хочу узнать о том, что могу сделать, чтобы помочь ему.
— Вы поможете всем, если покинете этот дом и больше никогда в нем не появитесь.
Это было резко даже для Нарциссы, и Гермиона пораженно замерла, наблюдая за тем, как дрожат губы хозяйки поместья. Присмотревшись чуть лучше, на её лице можно было заметить признаки усталости и страдания: под слегка покрасневшими глазами залегли темные круги, лицо осунулось, побледнело и как будто состарилось.
— Мне необходимо его увидеть.
— Я сомневаюсь, что его мнение рознится с моим.
— Я бы не была так уверена, — нагло вскинув брови, выпалила Гермиона. Она ощущала себя крошечным солдатиком перед вражеской армией, но смелость, родившаяся из гнева, придавала сил для противостояния.
— Какая наглость! — Нарцисса стиснула зубы, и её лицо приобрело совсем не аристократичное выражение. — Как вы только смеете…
— Кто там? — раздался сильный мужской голос за спиной миссис Малфой, и она вздрогнула всем телом. Её глаза обреченно прикрылись, и она обессиленно отступила от порога.
— Мистер Малфой, — сдавленно прошептала Гермиона, качая головой. Взгляд Люциуса задумчиво переместился от гостьи к жене, а потом вернулся обратно.
— Вы пришли к Драко? — он говорил спокойно и почти холодно, однако в его голосе Гермиона не чувствовала ни толики той ненависти, которую испытывала к ней Нарцисса.
— Да, — практически прошептала Гермиона, ежась под двумя пронзительными взглядами. Если секунду назад она пылала уверенностью и отвагой, то теперь от этого не осталось и следа.
— Проходите, — Люциус сделал движение рукой, и Гермиона вопросительно посмотрела на Нарциссу.
— Но… — зажмурив глаза, начала та, однако была тут же прервана.
— Они должны поговорить, — твердо заключил мистер Малфой, и даже Гермиона испугалась его резкого тона.
Коридоры были пустынны, темны и холодны. Эта обстановка почти сразу вогнала Гермиону в уныние. Она шла за приставленным к ней домовиком, безрадостно оглядывая стены и мрачные картины. Комната Драко находилась на втором этаже, и за время перемещения Гермиона успела придумать несколько дежурных фраз, которые она могла бы сказать. Было страшно и волнительно, и Грейнджер невольно сравнила эти ощущения с теми, что испытывала при сдаче экзаменов у Снейпа.
Наконец заветная дверь оказалась перед ней, и домовик бесшумно исчез, оставляя Гермиону наедине с подавляющей тишиной и волнением. Глубоко вдохнув, она толкнула дверь и вошла. В комнате, несмотря на то, что был день, царила почти непроницаемая темнота. Плотно зашторенные окна не пропускали даже тот скудный свет, который лился на поместье с затянутых тучами небес.
— Я уже сказал, что мне не нужна помощь и твое постоянное присутствие. Пожалуйста, мама, уйди, — прозвучал хриплый голос из глубины комнаты, и Гермиона вздрогнула.
— Это не… — она замерла, схватившись за ручку двери. Сделать шаг в темноту казалось выше её сил. Говорить что-то еще не имело смысла: Гермиона поняла, что Малфой узнал её. Он молчал, и в темноте не было слышно даже его дыхания. Только спустя минуту в углу неподалеку от Гермионы вспыхнула, фыркнув, свеча, и комната озарилась скудным светом. Грейнджер принялась жадно осматриваться вокруг, но тут же остановила взгляд на фигуре, застывшей у широкой разостланной кровати.
— Закрой дверь, — тихо попросил Малфой, немного покачнувшись. Гермиона нахмурилась и, не оборачиваясь, захлопнула за собой дверь. Следовала череда томительных молчаливых секунд. Наконец Драко, словно собравшись с силами, сделал неуверенный шаг вперед. Его походка была нетвердой, словно он научился ходить только вчера.
— Я писала тебе, — не выдержав, выпалила Гермиона и шагнула вперед.
— Зря, — выдохнул он, и Грейнджер почувствовала, как холодеют пальцы. — Ведь я не мог прочитать.
Наконец отблеск света коснулся его лица, и Гермиона не сумела сдержать судорожного выдоха. На глазах Драко, контрастируя с бледной кожей лица, лежала черная повязка.
— Что с тобой? — беспомощно выдохнула она.
— Последствия проклятья. Все восстанавливается постепенно. Слух и голос вернулись три дня назад, но со зрением все протекает медленнее. Не пугайся, — Драко натянуто улыбнулся. — Какое-то время мне нельзя находиться при ярком свете.
Они снова замолчали. Гермиона не могла пошевелить языком и только рассматривала его лицо, борясь с острой жалостью. Ей хотелось плакать, и она не могла объяснить почему.
— Прости, что не навестила раньше. Я просто… — Гермиона замолчала, почувствовав, что не сможет сказать ему о том, что совершенно запуталась в своей жизни и полностью ею измотана. Казалось, что она должна была дать Драко определенный ответ.
— Просто… Что? — Малфой поджал губы. Он тоже знал, что имеет право на правду.
