========== 1. Большая проблема ==========
— Спасибо, мисс Грейнджер, — поспешно откликнулся Кингсли, когда Гермиона замолчала, дочитав свой доклад. В зале собраний было тихо и душно. Главы отделов нетерпеливо переглядывались между собой, как будто только что озвученное заявление о необходимости сохранить популяции глубоководных поющих слизняков, пятиглавых ящериц и жуков-трещетников было сущей нелепицей. А ведь они использовались в приготовлении жизненно важных зелий и вообще, как считала Гермиона, имели право на спокойное существование.
Поджав губы, начальница отдела регулирования магических популяций сложила руки на груди и сердито уставилась перед собой. Теперь ей не казалось — она знала, что работу её отдела ни во что не ставят.
— Мы готовы выслушать главу отдела международного магического сотрудничества. Мистер Малфой, прошу вас…
«Мистер Малфой», — мысленно передразнила Гермиона писклявым голосом и исподлобья взглянула на сидящего по другую сторону неширокого стола холеного павлина. Драко Малфой был ослепителен, как и каждую чертову секунду своей жизни. На его пальце, отбарабанивающем ритм по лакированной поверхности стола, сиял фамильный перстень. Казалось, сверкание изумруда в нем так и кричало: ослепни от моего великолепия! Время от времени в кругу друзей Гермиона любила называть Малфоя маленькой модницей, таскающей папины драгоценности, но каждый раз ловила себя на мысли о том, что не видела еще ни одного человека, с которым бы так гармонировало это излишество.
Гермиона много времени потратила на то, чтобы понять, почему женщины из её отдела странно пищат, когда мимо них проходит этот пижон, затянутый в безукоризненно сшитый костюм и форменную мантию. Какое-то время Грейнджер считала, что это из-за запаха его парфюма, кажется, сотканного из самих денег, но вскоре отмела это предположение. Сама она отплевывалась, едва до обоняния доносилось это мерзопакостное зловоние дерева и хвои.
И дело было точно не в его лице. Драко Малфоя нельзя было назвать красивым в традиционном смысле этого слова. Черты скул, носа и подбородка были, пожалуй, слишком резкими, из-за чего выражение его лица порой казалось властным и жестоким. Но стоило Малфою обворожительно улыбнуться и сморозить очередную лицемерную чушь, как все вокруг таяло, плавилось, начинался всемирный потоп, и Гермиона с недовольным лицом уплывала на волнах всеобщего сумасшествия. В конце концов, общими усилиями Гермионы, Джинни и Флер было установлено: Драко Малфой чертовски хорошо умел подать себя.
Вот и теперь, расправив широкие плечи, умелая подчеркнутость которых была заслугой дизайнерской одежды, Малфой поднял листы с отчетом и, взглянув в них всего раз, начал говорить.
— Сделка с южными провинциями Волшебного Китая проходит превосходно даже несмотря на то, что в одной из партий волшебной древесины моими сотрудниками был обнаружен изъян сердцевинных волокон. Разоблачение послужило нам на руку, и я сделал все, чтобы экспортеру пришлось заменить товар на условиях, выгодных для нас. Китайские коллеги обязались выполнить все наши требования взамен на обещание Министерства Магии Британии хранить молчание об этом досадном инциденте, — закончив фразу, Малфой окинул зашумевший вдруг зал собраний самодовольным взглядом. Гермиона закатила глаза и, не сдержавшись, громко фыркнула. Цепкий серый взгляд безжалостно впился в её зрачки. Малфой сморщил нос, как бывало всякий раз перед тем, когда он собирался назвать её грязнокровкой. И, хотя Гермиона не слышала подобного оскорбления со школы, каждый раз, сталкиваясь с Драко Малфоем, она все же боялась услышать это мерзкое слово.
— Прекрасно! — напряжение развеял Кингсли, наконец ожививший после доклада про ценность поющих слизняков, ящериц и кого-то там еще. — Назовите же нам эти условия!
— Южные провинции обязуются до конца действия установленного соглашения, а именно пять следующих лет, поставлять в Магическую Британию волшебную древесину высшего качества со снижением цены на тридцать пять процентов.
В зале для собраний послышалось одобряющее гудение, и Гермиона, не желая больше созерцать всеобщее одобрение дел Малфоя, перевела взгляд на сидящего рядом с ним Рона. Тот был бледен и наверняка почти не понимал, о чем идет речь. Гермиона шикнула, привлекая его внимание. Уизли неуверенно улыбнулся — день у него не задался.
В отделе магических игр и спорта, где Рон работал уже два года, прямо перед собранием отделов внезапно заболел начальник. Как заместителю, Уизли требовалось только прочитать уже готовый доклад, но, как назло, весь вчерашний день он провел в «Кабаньей голове» и теперь страдал от жуткого похмелья. Тяжелым и грустным взглядом Рон упирался в противоположную стенку, пытаясь сдержать приступы подкатывающей тошноты.
Сначала Гермиона злилась на него. Вчерашний вечер они планировали провести вместе, но все сорвалось, когда Рону повстречался какой-то там «старый друг, приехавший издалека всего на день». Как оказалось, на ночь этот друг тоже остался, потому что Уизли вернулся в их маленькую съемную квартирку в центре Лондона лишь рано утром — помятый, уставший и все еще пьяный. Пообещав Гермионе объяснить все позже, он завалился спать на диване в гостиной. Грейнджер промолчала, потому что знала: толка от разговора с Роном в таком состоянии не будет. Честно говоря, она уже сомневалась, был ли толк от разговоров с ним в принципе. И все же Гермиона была зла все утро, весь обед и все начало вечера, пока не увидела своего благоверного здесь, на собрании. Вид у Рона был подавленный и слегка зеленоватый, так что девушка тут же забыла про обиду и прониклась к нему искренним сочувствием.
Но на похмелье неудачи Уизли не заканчивались. Из-за опоздания ему пришлось занять последнее свободное место, и оно по стечению досадных обстоятельств оказалось рядом с Малфоем, не преминувшим тут же брезгливо сморщить свой аристократичный нос. Но дальше оскорблений мимикой в этот раз слизеринский уж не зашел, полностью погрузившись в процесс собрания. Гермиона несколько раз пыталась сдвинуть свой стул в сторону, чтобы оказаться прямо напротив Рона, а не между ним и Малфоем, но сидящая слева необъятная миссис Споуз могла пошевелиться только в том случае, если бы кто-то закричал про тележку с пирожными. Еще раз безрезультатно дернувшись, Гермиона глубоко вдохнула и выдохнула, а потом, обреченно уставившись в собственные бумаги, откинулась на спинку кресла.
— Таким образом, отдел международных магических связей выдвигает вопрос о заключении соглашения между магической Великобританией и магическим Ираном для взаимовыгодной торговли… — продолжал вещать Малфой, и Гермионе вдруг стало жаль тех бедолаг, которые практически выворачивали шеи, чтобы заглянуть ему в рот. Конечно, она не могла не признавать, что засранец говорил с увлечением и стопроцентным знанием дела, но слушать его не хотелось чисто из вредности.
Уголки губ девушки непроизвольно опустились, когда взгляд снова упал на посеревшего еще больше Рона. Самым ужасным в его соседстве с Малфоем было то, что они слишком контрастировали на фоне друг друга, и не трудно было догадаться, кто от этого выигрывает. Какие-то злые силы, думала Гермиона, посадили их вместе. С таким же успехом можно было поставить в один ряд новенький блестящий ягуар и разваливающуюся колымагу столетней давности. Грейнджер вдруг испытала острую неприязнь, перемежающуюся с тайным стыдом за своего партнера, но тут же испугалась её.
Все же Джинни оказалась права. Гермионе пора было насторожиться и взять все в свои руки, если она, разумеется, хотела сохранить эти отношения. Сцепив пальцы в замок, Грейнджер зажмурилась и попыталась вспомнить, когда в последний раз они с Роном хорошо проводили время.
В памяти тут же всплыл семейный вечер в Норе, случившийся по поводу дня рождения Билла в прошлом месяце. Гермиона помнила, с каким удовольствием собиралась, выискивая подходящие платье и туфли, укладывая волосы и нанося макияж. В тот вечер она нравилась самой себе и заслужила кучу комплиментов от Гарри, Джорджа и даже мистера Уизли, однако теперь не могла вспомнить, сказал ли что-то Рон по поводу её внешнего вида. В памяти осталось совсем другое: танец Джинни и Гарри, исполненный нежности, нечаянно подсмотренный страстный поцелуй Билла и Флер на кухне, глупое переглядывание Джорджа и его новой подружки, невесть чем занимающихся под столом. Но что же было с ней и Роном? Гермиона напряглась, чтобы вспомнить, и тут же пожалела об этом. Ведь в памяти тут же возродился тот неловкий момент, когда она, закусив губу, пригнулась к Рону и шепотом предложила уединиться, на что он, нисколько не смущаясь сидевших рядом гостей, пробасил: «Герм, зачем нам в мою комнату? Мама сейчас принесет мясной пирог, и я не хочу пробовать его остывшим». Сочувственные взгляды женской половины буквально придавили Гермиону к полу.
