Немного больше волновал Малфой. Всю прошедшую неделю он вел себя странно, а именно — как нормальный взрослый человек. Гермиона не получила ни одной похабной записки и ни разу не столкнулась с ним в лифте или атриуме. Казалось, Драко путешествовал по Министерству в плаще-невидимке, и это вводило Грейнджер в полнейший ступор. Раз за разом она пыталась убедить себя в том, что только этого и желала, но количество вопросов только росло, и Малфой не давал покоя уже в мыслях.
Гермиона долго думала над тем, что случилось между ними в больнице, и никак не могла понять, почему он — король невозмутимости и нахальства — вдруг так испуганно посмотрел на неё в тот момент. Быть может, ей действительно стоило серьезнее относиться к его чувствам? Совестливая сторона сознания настойчиво повторяла о том, что Малфой обиделся, но Гермиона тут же опровергала такие мысли: этого человека нельзя было пронять парой слов. Дело было в чем-то другом, и это не давало спать по ночам.
Гермиона напряженно выдохнула и бросила взгляд на приглашение, лежащее на столе. Оно было предназначено для Рона, но волшебница даже не надеялась, что он отправится на прием вместе с ней. Схватив с кровати, на которой последние несколько ночей спал один только Рон, маленькую сумочку, Гермиона направилась на кухню. Все внутри дрожало от нервов и нежелательных мыслей, а потому она недолго думая достала из холодильника бутылку вина и наполнила высокий бокал на одну треть. Опершись поясницей на кухонный гарнитур, она мрачно взглянула на макушку Рона, сидящего в гостиной перед телевизором. Периодически он что-то недовольно выкрикивал и передразнивал комментатора, делая большие глотки из очередной бутылки с выпивкой.
— Рон, — все же позвала она, сделав пару глотков. — Ты не пойдешь со мной на прием?
— О, так мы снова разговариваем? — язвительно фыркнул Уизли спустя десяток секунд.
— Что я там забыл?
— Он очень важен для меня.
— Не будь эгоисткой. Для меня, например, важен этот матч, но я же не заставляю тебя смотреть его вместе со мной!
— Пожалуйста, Рон. Я боюсь, что случится что-то плохое.
— Что может случиться? — лениво отозвался он, но все же повернул голову к Гермионе.
— Малфой, — сглотнув, произнесла она, решив, что раскрыть правду будет лучшим выходом. — Малфой пытается соблазнить меня, — эти слова дались с таким трудом, что, когда Гермиона услышала громогласный смех Рона, все внутри неё сжалось до единственного чувства — обиды.
— Драко Малфой? — он схватился за живот, пытаясь побороть приступы хохота. — Ты же в курсе, что ему интересны только высококлассные модели Ведьмополитена?
— Считаешь, что я не могу ему нравиться? — изумленно вскинув брови, Гермиона ступила вперед. Внутри все сворачивалось гневом от слов Рона.
— Ну, Герм… — он обвел её снисходительным взглядом. — Драко Малфой, конечно, ублюдок, но он не трахает все, что движется.
— Мерлин, — Гермиона почувствовала, как силы покидают её, а потому оперлась ладонью о столешницу. Складывалось такое впечатление, что Рон ударил её, выбивая из груди весь воздух. — Какой же ты мерзкий…
— Что ты сказала? — его брови медленно поползли вверх, и телевизор мгновенно выключился.
— Что слышал, — бесстрашно ответила Гермиона, отпивая из бокала ещё немного вина.
— Ты с ума сошла? — он поднялся, грозно сощурив глаза, и сжал кулаки.
— О нет, Рональд. Сейчас я соображаю как никогда прекрасно, — хмыкнула она и, налив в бокал еще немного вина, расслабленно оперлась о столешницу. — Хотя от выпивки немного кружится голова, — лукаво улыбнувшись, она подалась вперед:
— Кто знает, какую глупость я могу совершить в таком состоянии? Может, станцую на столе перед Министром, а, может, пересплю с Драко Малфоем…
— Да кому ты нужна! — прошипел Рон и сделал резкий выпад вперед, чтобы схватить Гермиону за предплечья. Вино плеснуло за края, орошая платье багровыми пятнами. — Никому кроме меня…
— Отпусти, Рон, мне больно! — Гермиона дернулась в сторону, чувствуя, как пальцы Уизли болезненно вдавливаются в её кожу. Она не боялась его, но чувство обиды, сковавшее легкие, заставляло все тело предательски неметь. Именно поэтому Грейнджер потянулась за палочкой только тогда, когда боль в предплечьях стала практически невыносимой.
— Отойди, я не стану сдерживаться, — пригрозила она, и Рон тут же отшатнулся. О, он хорошо знал, на что способна Гермиона в гневе.
— И все как раз наоборот. Я, похоже, нужна кому угодно, но не тебе, — и, схватив сумочку, ринулась к двери. Вылетев за порог, Гермиона судорожно выдохнула и, собравшись с мыслями, аппарировала.
Уже оказавшись перед чугунными воротами Малфой-мэнора она поняла, что забыла накинуть на себя хоть какую-то верхнюю одежду. Колючий ветер хлестнул по обнаженным рукам, заставив Гермиону съежиться и застучать зубами. Ворота начали медленно раздвигаться, и она, не дожидаясь полного их открытия, прошмыгнула вперед. Взгляд остановился на сияющем особняке, и Гермиона так и не смогла понять, от чего её пробрала дрожь: от нового порыва ветра или от внезапно нахлынувших воспоминаний. Глухо цокая каблуками по вымощенной гранитной дорожке, она добежала до крыльца и в замешательстве остановилась перед дверью. Стучаться в трехэтажный особняк размером с четыре среднестатистических дома было бы в высшей степени глупо. Однако спустя секунду щелкнул запор, двери открылись, и на Гермиону упал ослепляющий золотистый свет. Зажмурив глаза, она спешно шагнула за порог, стремясь как можно быстрее оказаться в тепле, но тут же наткнулась на чье-то так некстати возникшее в проходе тело.
— Прелестный способ приветствия, мисс Грейнджер, — раздался над ухом голос, которого Гермиона не слышала так близко почти неделю. — Вам следует практиковать такое чаще, — и уверенная рука легла на талию.
— Малфой! — в её голосе было больше удивления, чем злости или раздражения. — Ты меня под дверью караулил?
— Фу, что за предположения! Я же не цепной пес, — Драко отодвинулся от неё на шаг и неуверенно улыбнулся. — Твое имя появилось в списке присутствующих, так что я поспешил навстречу, чтобы ты вдруг не запуталась в здании и не зашла вместо главного зала в наши подземные камеры пыток.
— Не смешно, — буркнула Гермиона, растерянно оглядывая бурые пятна на подоле. Стоило только посмотреть на Малфоя, и сразу становилось понятно: никто в этот вечер не мог бы посоревноваться с ним в элегантности и чувстве стиля. Гермиона злилась из-за того, что порой чувствовала себя рядом с ним ущербно.
— Что с твоим платьем? — нахмурился Драко, складывая в голове растерянный вид Грейнджер с ужасным состоянием её одежды.
— Испачкалась, пока пыталась налить себе вина, — отмахнулась она, направляя палочку на пятна.
— Ты пыталась напиться? Клянусь, я продам эту информацию в Ежедневный Пророк и сказочно разбогатею!
— Ты и так богат, — хмыкнула Гермиона, произнеся несколько очищающих заклинаний. Сконцентрироваться не получалось, руки слегка тряслись, а потому пятна никак не хотели исчезать до конца.
— Туше, — он улыбнулся, но тревожное ощущение так и не исчезло.
Драко ненавидел себя за то, что избегал встреч с Грейнджер целую неделю. Каждый раз, завидев её макушку в стенах Министерства, он позорно дезертировал, боясь наткнуться на её осуждающий взгляд. Объяснить причину своих страхов Драко так и не решался. Ему было стыдно за самого себя, но страх прочитать в глазах Гермионы слово «трус» одерживал победу над всеми остальными эмоциями. Теперь он не мог свободно хвалиться своей прямотой, потому что в жизни наконец-то появился человек, сказать правду которому оказалось сложнее, чем освоить углубленный курс зельеварения у Снейпа.
— Что-то случилось… — не спросил — констатировал он.
— Ничего, Малфой. Это тебя не касается.
Драко помрачнел и сделал шаг назад, готовясь высказать ей все относительно Уизли, пока позволяла подступившая злость, но входная дверь внезапно отворилась. Запах дорогих духов донесся до Гермионы прежде, чем она услышала звонкий голос:
